Не переживай, в открытом море нам ничего не страшно, Аирэль приведет нас к отцу Тарта и Марлен. Постарайся отдохнуть.
Горячие руки Оуэна обвились вокруг моих плеч, а я провожала глазами темный силуэт Блэкпорта. Знакомство с хранителями и плавучими городами оказалось совершенно не таким, каким я его себе представляло. Что же нас ждало в Круговых горах?
Глава вторая
Тропа в демоново царство
Аирэль отжимала длинные светлые локоны, стоя по колено в воде. Сейчас на девушке из всего праздничного одеяния осталась лишь короткая туника травянистого цвета и обтягивающие трико. Украшения в волосах, ушах и на шее красиво отсвечивали разноцветными искорками, перекликаясь с волнами, и выглядела девушка, как настоящая сказочная фея.
Не могу поверить, что они используют морское древо, как позорный столб! произнесла она, выпрямляясь и гневно глядя туда, откуда мы недавно лишь чудом спаслись.
Марлен рассмеялась с видимым облегчением.
Только тебя могут заботить подобные мелочи после того, как мы избежали мучительной смерти, покачала демоница головой, падая на чистый золотистый песок прибрежной полосы и с наслаждением зарывая ноги поглубже.
Мелочи? возмутилась Аирэль, выходя из воды и сверкая на меня и Марлен колдовскими глазищами. Древо страдает, заточенное в камень. Оно отдает слишком много сил на защиту плавучего города, а безумный Николас требует еще и еще. Он мучает корни древа, поджигая их магическим огнем.
Девушка чуть не плакала, рассказывая нам о страданиях дерева, а я пыталась ее понять, но не могла. Как постичь культуру эльфов и фей, когда сама ты всю свою жизнь прожила вдали от магии, в мире, где деревья и травапредметы, лишенные души?
Отец Марлен поможет древу, попыталась я успокоить Аирэль, он освободит Блэкпорт от Николаса, и город обретет своих прежних хозяев, а древо станут чтить и заботиться о нем.
Я благодарна Кровавому императору за то, что он осмелился пойти войной против хранителя, торжественно склонила голову Аирэль, прижимая руку к сердцу. Эльфы сложили оружие навсегда, они не смогли бы защитить нас.
Говоря это, она выглядела гордой собственным народом, а у меня снова не укладывалось в голове, как можно оставить на растерзание безумцу собственную дочь, например, не попытавшись ее спасти? Неужели семья Аирэль смиренно ждала бы известий о страшной участи родного ребенка, не предприняв попытки найти Блэкпорт и освободить ее?
Даже мурашки по телу побежали от такого предположения, а фея улыбается и держит спину прямо. То ли за ее скромностью скрывается истинное бесстрашие, то ли она блаженная.
Отец всегда мечтал надрать хранителям их худосочные жилистые задницы, хохотнула Марлен, и такой повод представился! Вроде, и задницы надерет, и доброе дело сделает.
Аирэль густо покраснела от слов демоницы и отсела от нас подальше, а я попыталась представить себе отца Тарта и Мадлен, которого называли кровавым потому, что он начал свое правление в год, когда свершилась Кровавая битва триста лет назад. Марлен рассказывала, что император силен и могуч, что владеет всеми поселениями Круговых гор и держит в узде демонов и демониц.
Нас не так много, как хранителей. С сожалением рассказывала Марлен. И с каждым годом становится все меньше. Охрана границ требует много сил, отваги, смелости и непревзойденных умений. Каким бы ни был воин, рано или поздно он столкнется с существом, которое окажется сильнее его. Схлопнувшиеся миры полны ненасытных и коварных тварей. Мы не стареем, но вместе с долгожительством пришло и вымирание. Младенцы уже триста лет не появлялись в Круговых горах, как и по всему миру.
Ты забываешь нашего нового подопечного, неожиданно вмешалась Аирэль. Я не хранитель и не могу предсказывать будущего, но это многое значит. Наш мир отряхивается от тлена и пепла.
Марлен поджала губы и кивнула.
Ну, раз ты говоришь, то так тому и быть.
Тишина, повисшая между нами, оказалась неприятно липкой. Каждая из нас принадлежала своей расе, ценила собственную культуру и верила, что решение ее народа единственно верное. И Марлен, и Аирэль, и я хотели того, чтобы этот мир возродился, но по-разному видели возвращение его к жизни. Если даже в рядах хранителей появились такие, как безумный Николас, то что-то это да значит. Я думала, что настало время жить по-другому, всем вместе, как живут люди в моем мире, но вряд ли Аирэль и Марлен согласятся с этим. Онидети прошлого, и принимают на веру те заповеди, которым их учили с младенчества.
Может, эти дети призваны все изменить, произнесла я вслух, думая о младенце из озера Рух.
Марлен вскинулась, мгновенно прогоняя дремотное состояние.
Это ты о чем? настороженно и с запалом спросила она меня, но я только рукой в ответ махнула. Не хватало нам подраться из-за того, что мы такие разные. Вот, парни бы удивились, застань нас в самый разгар ссоры.
Нашли! раздался в этот момент голос Оуэна, и теперь мы втроем подскочили с песка и бросились в заросли на голос друга. Они с Тартом искали какую-то богом забытую тропинку, по которой отсюда можно перебраться через заброшенное ущелье во владения демонов. Только Тарт знал, как она выглядит, но и он забыл, когда последний раз пользовался заброшенной тропой. Догнар все еще спал, укачиваемый волнами. Его силы восстанавливались слишком медленно, и демон беспокоился, что маг не протянет долго, если мы не найдем для него целителя. Никто из ребят не умел вливать в другого свои магические силы. Я и подавно об этом слыхом не слыхивала, а мой незримый хранитель не отзывался на мольбы помочь Догнару. Оставалось надеяться только на себя и на хорошую память Тарта.
Как он? встретил меня Оуэн встревоженным вопросом.
Спит, ответила я, едва отдышавшись. Ледяной, как айсберг! Мы укрыли его плащами и оставили в шлюпке. Аирэль влила в него какой-то отвар, который самолично приготовила из собранных трав, но вряд ли это спасет положение.
Кто-то должен остаться с ним, резким тоном заявил Тарт, и мы посмотрели друг на друга.
Я останусь, вызвалась тут же Марлен, это мой дом, что я там не видела? она махнула в сторону гор и зловещего темного ущелья, через которое нам всем еще предстояло пройти. Я уверена, что Тарт справится и в одиночку.
Брат с усмешкой глянул на сестру и кивнул головой. Аирэль приблизилась к Марлен и отдала флягу с отваром, который недавно приготовила для Догнара.
Вливай и заставляй глотать. Это поддержит его силы до прибытия целителя.
Марлен неохотно согласилась, принимая флягу, как сосуд с ядом. Хорошо хоть громкое «фи» не прозвучало, а то ссор точно не избежать. Оуэн и так сдерживался из последних сил, чтобы не высказать демонице, какого он о ней мнения. Что говорить, мы все немного на взводе, я уж точно. Одного вида Догнара хватало для того, чтобы чувствовать беспомощность и горечь, подкатывающие к горлу и к глазам. Но Тарт сказал, что Догнару грозит магическое истощение, а не смерть, и я выдохнула с облегчением, еще не понимая, что для мага истощение подобно смерти.
Марлен шепнула брату прощальные наставления, сверкая черными глазищами в сторону ущелья. (Ох, не к добру)! И мы вежливо попрощались с демоницей, умоляя ее заботиться о Догнаре.
Остальные в цепочку и за мной. Отдал приказ Тарт, недовольно глядя на мой балахон. Растение, похожее на колючий кустарник, ядовито, поэтому старайтесь беречься от его шипов и даже цветов. Злата, он снова оглядел меня с ног до головы. Что у тебя под ним? и дернул за полы балахона.
Я вскрикнула, опешив от такой бесцеремонности и вцепившись в плащ обеими руками.
Повежливее! одернул его Оуэн, но демон и бровью не повел в сторону хранителя.
Надо избавиться от него, потому что полы плаща станут цеплять ядовитые колючки. В ущелье сыро, твое одеяние намокнет и станет тяжелым, ты станешь отставать, а нам потребуется максимальная отдача от тебя и Аирэль. За фею я спокоен, видел ее физическую подготовку, а ты Он скептически ухмыльнулся. Так, что у тебя под ним?
Я бы поспорила на собственную руку, что Тарт еле сдерживает улыбку. Если бы не подрагивающий кончик его рта и не демонические огненные смешинки в непроницаемой черноте зрачка, он бы выглядел, как настоящий полководец: серьезный, собранный, внушительный, но я не верила. И к моему одеянию Тарт придрался скорее из вредности, чем в иных целях. И спорить я бы не стала, сняла плащ, в котором чувствовала себя вяленой рыбиной, но под ним только тонкая полупрозрачная сорочка и крошечные ажурные трусики, оставшиеся, как память о земном мире. Кто же знал, что церемония передачи младенца хранителям так подзатянется.