Келл и Инмори задержались в крепости Пик еще на три дня, чтобы проконтролировать исполнение приказов, и после отправились в Эргримм самой короткой дорогой. Горы тонули в тумане, их полускрытые очертания казались иногда не вполне реальными. Сложно было поверить, что эти каменные гребни, похожие на шипы огромного змея, по воле природы делящие континент надвое, разделят и народы. Что ждет переселенцев на этой стороне Высоких гор? Годы презрения, годы недоверия. Что бы ни обещали правители, к ним всегда будут относиться по-другому, словно они не имеют права находиться по южную сторону гор.
Мрачные мысли о том будущем, что ждет северян на новой земле, постоянно одолевали Келла. Да, наверно, такая жизнь будет лучше голодной смерти на замерзающей земле, но почему-то не покидало ощущение, что с народом Севера обошлись несправедливо. Особенно с их правителями. Отрубленные головы с пустыми взглядами и спутанными волосами теперь преследовали его в кошмарах. Столько раз он убивал людей, и обычно убитые не являлись ему во снах. Все потому, что черные всадники, или разбойники, или те рекруты, напавшие на ферму, все они заслужили смерти. Потому что Келл своими глазами видел непростительные поступки тех людей. А заслужили ли смерти северные правители, их дети? Одни виноваты были только в том, что желали лучшей жизни для своих людей, другим же просто не повезло родиться в монаршей семье.
Однажды вечером, когда они вместе с Инмори сидели у костра и практиковали умение контролировать духовную энергию, Келл решился заговорить на эту тему.
Почему ты приказала убить правителей? Ведь можно было все решить миром.
Я и так решила все миром, если ты не заметил.
Да, сражения не было, и это, безусловно, лучший исход войны, но ведь ты могла как-нибудь воздействовать на северных королей, чтобы те не шли в наступление, и на южных, чтобы приняли их.
Келл подобрал палку и принялся тыкать в угли. Он не был зол на Бессмертную за принятое ею решение, но просто хотел понять, почему она не поступила по-другому.
Воздействовать значит лишить права выбора. Я стараюсь не применять подавление воли, но если применяю, обхожусь всего несколькими секундами. А внушить человеку свою волю навсегда, это все равно что сделать из него живого мертвеца. Это против моих правил.
Ну, Коалиция все равно поступила по-твоему.
У них у всех есть выбор. Южные правители бы не так охотно приняли переселенцев, если бы у них остались старые короли и те, кто в будущем мог бы занять их место.
Дети ведь не принимали во всем этом участия. Клянусь, я видел в той куче голову грудного младенца! Не думаю, что он в будущем захотел бы мстить за родителей, которых даже не помнит.
Ты думаешь, что я поступила жестоко. Женщина произнесла это не как вопрос, а как факт, и была права: для Келла убийство младенцев было жестокостью, но порой одно и то же действие воспринимается по-разному в разных обстоятельствах. Тебе жалко детей, потому что они маленькие и еще не успели натворить ничего такого, за что их можно убить. Но в моих глазах люди одинаковы. Они все одинаково достойны жизни, как одинаково достойны и волки, и овцы. И потому я приказала убить только тех, чья смерть была выгодна и необходима. Что значат несколько жизней по сравнению с жизнями сотен тысяч людей?
Келл несколько секунд хмуро глядел на искры от костра, растворяющиеся в темноте. Из двух зол выбирают меньшее, а Инмори умела выбирать как никто другой. Она видела ситуацию, не искаженную призмой человеческих чувств. Со вздохом пришлось признать:
Наверно, ты права. Я понимаю, что иногда бывает необходимость. Но если все люди одинаково заслуживают жизни, почему ты позволила мне убить монахов и потом еще тех, других?
Потому что твоя духовная энергия раскрывается под воздействием сильных чувств. Важно, чтобы она раскрылась полностью.
Важнее, чем жизни других людей?
Одно действие влечет за собой определенные последствия, затем происходит другое действие, невозможное без предыдущего. Смерть тех людей была необходима, чтобы твоя сила возросла, потому что в будущем она поможет спасти гораздо больше, чем ты мог бы убить за свою жизнь.
Как это? Я ничего не понимаю.
Твоя энергия почти полностью раскрылась. Женщина глядела в центр его груди, и казалось, ее взгляд прожигает кожу. Еще один хороший пинок заставит твою энергию полностью пробудиться.
И что тогда будет?
Бессмертная пожала плечами.
Посмотрим.
Через неделю пути они добрались до Горной Твердыни. Была уже глубокая ночь, и пробираться по узкой тропе над пропастью пришлось с еще большей осторожностью. Келл заранее отыскал палку и поджег ее конец, чтобы хоть немного осветить дорогу. В какой-то мере темнота помогла ему справиться с боязнью высоты: по бокам тропы скалы погрузились во мрак, словно в темные воды озера, и не было видно острых камней и ручейка на дне ущелья. Однако прогулка все равно не доставила удовольствия. Казалось бы, пора привыкнуть к этому ощущению, но перед каждым шагом он как в первый раз боролся с оцепенением.
Инмори не стала дожидаться его на той стороне тропы. Ворота напоминали распахнутую пасть затаившегося чудовища. Они захлопнулись за его спиной, как если бы действительно были пастью, и Келл невольно вздрогнул и обернулся. Слабого огонька на кончике палки было недостаточно, чтобы осветить весь внутренний двор. Эхо собственных шагов казалось неестественным, каждый шорох мог напугать до полусмерти в такой густой безлунной ночи. Келл почти на ощупь завел лошадь в стойло с мыслями о том, что мертвые слуги сами позаботятся о животном.
Круглый зал все также освещали сотни свечей. Из прохода в столовую тянуло аппетитными ароматами печеных яблок, тыквы и жареного мяса. Желудок Келла заурчал в ожидании скорого ужина. В столовой его встретили радостными приветствиями Берт и Нова. Жизнь в замке явно пошла им на пользу: с лиц пропали следы утомительной дороги, впалые щеки друзей немного округлились, пропали круги под глазами. Живот Новы заметно вырос, его уже не скрывали складки свободного платья. С запоздалым, но приятным удивлением Келлгар отметил, что друзья действительно рады его видеть, и только при встрече он понял, как сильно скучал по их обществу.
В какой-то момент после второго или третьего бокала вина Келл вдруг с грустью подумал, что в его жизни наконец, столько лет спустя, появилось подобие семьи. В такие вот моменты, как веселый семейный ужин, он мог бы сказать, что чувствует себя счастливым. Но долго ли это продлится? Когда-нибудь брат и сестра захотят вернуться в родной дом, в родной Химпейк. Будет ли он им нужен?
Через месяц или около того, когда Келл начал привыкать к неспешному, размеренному ритму жизни, ко времени, посвященному самому себе, и уже практически забылись недавние события, из ленивой полудремы его выдернули возгласы Новы. Он отложил книгу, за которую взялся от скуки, и вышел в коридор, чтобы выяснить, что случилось. Какая-то возня и громкие разговоры, то ли испуганные, то ли взволнованные, растревожили многовековую тишину башни. На пороге комнаты близнецы о чем-то оживленно спорили. Увидев Келла, Бертрастрепанный и с широко распахнутыми глазамизакричал ему:
Надо найти Инмори!
Нова отпихнула брата в сторону и направилась к лестнице. Одной рукой она держалась за живот, а другой опиралась о стену. Келл понял все без лишних вопросов и кинулся вниз по лестнице, на ходу пытаясь придумать, как найти Бессмертную в замке, двери которого подчиняются только ее силе.
Ну куда ты идешь? Подожди ее в комнате! было слышно за спиной.
Я сама ее найду! Ты не понимаешь!
Келл выскочил в круглый зал с никогда не гаснущими свечами, и практически одновременно на противоположной стене образовался проход. Искать Инмори не понадобилось.
Спокойно, произнесла женщина, прежде чем Келл успел набрать в грудь воздуха.
Он остановился посреди зала в ожидании указаний, если такие последуют, в то время как Инмори приблизилась к проходу в гостевую башню. Прямо перед ней на последних ступенях лестницы замерла Нова. Ее щеки покраснели, взгляд выдавал волнение. Девушка всем телом бессознательно потянулась к Бессмертной, ища поддержки и помощи, и Инмори позволила ей это. Она погладила ее волнистые волосы, уложила голову на свое плечо, и Нова принялась тихонько всхлипывать.