Отвратительно, прокомментировала Нова.
Это слово очень точно выражало то, что испытывал Келл при виде загорелых спин и волосатых животов рекрутов. Все желание искупаться мигом отшибло.
Это и есть благородные солдаты объединенной армии? Защитники Юга и храбрейшие воины графства?
Ну, что будем делать? Обойдем их?
Ты вполне можешь присоединиться, если тебя не тошнит от одного их вида, брат. Одним вонючим мужиком больше, одним меньше. К вечеру местная рыба и так будет плавать кверху брюхом.
Я попросил бы! Ты потеешь ничуть не меньше меня.
Нова недобро сверкнула глазами, а Берт как обычно примирительно рассмеялся.
Боюсь, что теперь по дороге нам будут попадаться только такие озера. Келл с отвращением наблюдал, как какой-то мужик подравнивает бороду, смахивая клочья в воду. Видимо, некоторые графства решили прислать помощь Рейто-Сину. Не думал, что его призыв дойдет аж досюда.
Несколько человек заметили их, один даже набрался наглости помахать. Скорее всего, жест был адресован Нове, потому как следом мужик поднялся из воды и потряс рукой член. Несколько голосов поддержали его грубым смехом.
Если когда-нибудь придется выбирать, подохнуть от жажды или набрать воды в таком озере, развейте мой прах над океаном.
Ой, не драматизируй. Во всех озерах купаются те же люди, просто ты их не видишь.
Мы могли бы подождать, пока они уйдут, предложил Келл, однако Нова осталась при своем.
Пошли отсюда. Лучше уж заплатить какому-нибудь фермеру за ведро колодезной воды.
Парни переглянулись, окинули недовольными взглядами толпу на берегу. К первому мужику присоединились еще несколько желающих продемонстрировать свои вялые достоинства посреди черных зарослей. Они скалились, что-то кричали Нове, но слов было не разобрать среди прочего шума. Девушка не обращала на них внимания. Она проехала мимо с выражением презрения на лице, отвернувшись, чтобы не оскорблять свой взор видом на причиндалы какого-то сброда.
Чем дальше, тем больше по дороге появлялось следов солдат, следующих на север. Тракта и его обочин уже не хватало, чтобы пропустить такое количество народу, да и самим солдатам, видно, надоело топтаться по чужим экскрементам. Все больше поля, прилегающие к дороге, были вытоптаны сотнями ног и сотнями конских копыт. Совсем скоро дорога шириной в две повозки превратилась в убитую загаженную полосу, расширяющуюся до полумили. Не особенно церемонились и с выбором мест для стоянок, каждый раз оставляя после себя мусор, объедки и выгребные ямы на чьих-то полях с непоспевшими еще колосьями.
Неудивительно, что местные жители с такой неприязнью отнеслись к путникам. Они, конечно, продавали им еду и воду, но видно было, что местные просто хотят поскорее от них избавиться.
Следующие два дня Келлгар с близнецами ехали по истоптанной траве и по следам острых копыт и тяжелых обозов, которые словно шрамами исполосовали податливую землю. Хижины и фермы объезжали стороной, старались не попадаться местным на глаза, чтобы лишний раз не влипать в неприятности. Кто знает, когда иссякнет терпение мужчин, что вложили столько труда и пота в свои поля. Нетрудно представить, с какой болью они каждый божий день вынуждены наблюдать, как их хлеб бесцеремонно топчут толпы незнакомцев.
Келл наблюдал, как дети и взрослые сжинают еще не вызревшие колосья у дороги, как копошатся в грязи в надежде спасти хоть часть уничтоженного урожая, и его внутренности сводило от досады. Равнодушие одних порождает чужое горе. Чего ради солдаты идут защищать тех, на кого им плевать?
Не нравится мне все это.
Голос Берта заставил мужчину оторваться от тоскливых пейзажей. Он повернул удивленное лицо к другу. Странно было слышать что-то помимо стука собственного сердца в ушах и роящихся в голове недобрых мыслей.
Ну, поведение солдат, Берт махнул рукой в сторону вытоптанной полосы. Их недисциплинированность. Сейчас они просто топчутся по грядкам своих же соотечественников и чувствуют себя при этом великими защитниками. А что будет через пару недель, когда они окончательно утвердятся в своей безнаказанности? Начнут грабить деревни и насиловать баб в уплату за риск? Так и до гражданской войны недалеко.
Я уверен, что если даже сброд, который они набрали, не осознает последствий своих поступков, командиры должны понимать, чем грозит подобное поведение.
Твоя вера в людей меня поражает, Берт невесело усмехнулся, особенно если учитывать, через что мы прошли. Но отношение командиров к тому, что делают их люди, ты можешь видеть перед собой. Если они сейчас позволяют солдатам топтать чужую собственность, не стоит надеяться на то, что в какой-то момент они вдруг решат удержать тех же солдат от вторжения в чужой дом. Человека определяют мелочи, а не благие намерения.
В очередной раз Келл поразился глубине мыслей друга. Его последняя фраза могла бы в равной степени относиться как к солдатам, так и к самому Келлу.
С каких это пор тебя стала заботить судьба других людей, а, братец? язвительно откликнулась Нова. Она все еще пребывала в плохом настроении и выражала это либо упрямым молчанием, либо едкими фразочками. Двадцать лет заботился лишь о себе, а тут вдруг решил исправиться?
Я неначал было возмущенный Берт, но сразу остановил себя, поняв, что сестра на самом деле так не думает, а просто провоцирует его в силу своей натуры. Какой в этом смысл? Если нет ни небесного царства, ни царства мертвых, о спасении своей души можно не заботиться.
Зато есть царство живых, твердо проговорил Келл.
Невысказанные слова так и повисли в воздухе, потому что впереди за молодой рощицей поднимался к небу широкий столб серого дыма.
Очень надеюсь, что это всего лишь местные решили зажарить себе бычка на ужин.
Из-за рощи долетали звуки возни, чьи-то приглушенные фразы. И вдруг нагретый вечерним солнцем воздух вспорол тонкий девичий крик. Келл в ту же секунду сорвался с места.
Глава 40. Мертвые птички
Колонны солдат шагали на север вот уже несколько недель. Одни были более дисциплинированы, другие же напоминали разбойничьи шайки. И каждая следующая колонна все расширяла тракт своими сапогами. Скоро они принялись топтать не только придорожную траву, но и овес, который с таким трудом удалось посеять Иларту. Вначале он терпел. Что может сделать простой стареющий крестьянин отряду крепких молодых парней? Приходилось терпеть ради безопасности семьи. С болью в сердце подсчитывать убытки, как только скроется из виду спина последнего рекрута, и молиться, что скоро поток солдат иссякнет.
Но он все не иссякал.
Вот очередная нестройная группа рекрутов показалась за окном. Иларт стиснул челюсти с такой силой, что заскрипели немногочисленные оставшиеся во рту зубы.
Да чтоб им пусто было! в сердцах воскликнул старик. Специально они на мой овес наступают? Нет, ты посмотри. Специально же, сука такая! Все мало им места, везде насрать надо! Не думал я, что на моем веку Что это он там удумал? Курей моих режут! Курей!
Иларт вылетел во двор с удивительной для его возраста скоростью, а дочка его, Тима, только и успела испуганно крикнуть в спину:
Ты что! Не ходи туда! и кинулась следом, однако нерешительно замерла на пороге.
Двое рекрутов зашли в поле поглубже и бесцеремонно принялись хватать пасущихся в траве куриц. У каждого уже висело на поясе по одной мертвой птице. Товарищи из отряда разделились на тех, кто неспешно потопал дальше, и на тех, кто с интересом или равнодушием наблюдал за присвоением чужой собственности.
Ах вы, уроды! гневно заорал старик, потрясая кулаками. Курей моих оставьте и проваливайте с моей земли!
Двое дружно заржали, и к ним присоединилось еще несколько человек.
Угомонись, папаша! сказал один, с оспинами на лице и переломанным носом. Жалко что ли пары птичек для солдат объединенной армии Юга? Мы вообще-то на благое дело идем, защищать народ от северных выродков, вас защищать! Прояви хоть немного благодарности.
Благодарности? Благодарности? Иларт вскипел. Сквозь прорехи в зубах полетели брызги слюны, а глаза выпучились. Вы неделями топчете мои поля, а теперь еще и скотину принялись воровать средь бела дня! Вот тебе моя благодарность!