Это можно устроить, разрешающе усмехнулся доктор.
Там, где высился последний в ряду тополь, выглядывала, подбоченившись, покосившаяся и почерневшая от сырости и дождей бревенчатая лачужка. Будь у Астры в распоряжении больше времени на удивления, он, пожалуй, удивился бы, почему светлейший ум своего поколения проживает в таком тёмном жилище.
Дверь в хижину была не заперта: доктор толкнул её, и она отворилась. Пристанище Цингулона больше походило на склад, чем на жилое помещение. Бытует поверье, что во Вселенной есть такой уголок, в котором собраны все когда-либо существовавшие на белом свете вещи. И хижина доктора очень походила на такое место.
На стол его, раздался громогласный командный голос доктора, ослушаться которого никому не пришло бы в голову. Астра не ослушался: он уложил больного на чёрный стол, и холод железа ужалил кинокефала в руку. Голова пса безвольно, с глухим стуком, ударилась об стол. На секунду показалось, что пёс не дышит, но жизнь в нём выдавала грудная клеткаона мерно и неприметно то поднималась, то опускалась, поднималась, опускалась.
Доктор наспех набросил на свой генеральский мундир безукоризненной чистоты, выутюженный, но не по размеру, чёрный халат, поднял вверх руки, протискивая их в узкие рукава. Проделав это, он застегнул каждую пуговицу, взял со стола чёрные кожаные перчатки и ловко, почти играючи, втиснул в них свои толстые пальцы. Доктор действовал стремительно и с безупречно отточенными движениями феликефала, знающего своё дело.
Крови не боитесь? спросил он у Астры запыхавшимся голосом и, не дождавшись ответа, продолжил: Ваш халат там, на стуле, у окна. Надевайте его и перчатки. И порасторопнее, пожалуйста! подгонял его доктор, и голос его становился всё железнее. Из троих в этой комнате должны жить, по крайней мере, двое!
Астра тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Халат он надел наизнанку, запутавшись в нём, кое-как натянул перчатки с особыми вставками на кончиках пальцев для когтей. Астра только закончил, когда Цингулон уже давно стоял за столом наготове и смотрел предосудительным взглядом из-под вечно хмурых бровей.
Повторюсь, хоть и не привык и не люблю повторяться: крови не боитесь?
Не то чтобызамялся Астра, оказавшись, наконец, по левую руку от доктора.
Так боитесь или нет? надавил Цингулон. В обморок не упадёте? Не придётся мне вместо одного спасать двух?
Не боюсь! Не упаду! воскликнул Астра, испугавшись собственной смелости.
Вот такой настрой мне по душе, усы доктора съёжились от улыбки. Полагаю, вы никогда прежде не работали в соавторстве?
Не приходилось, честно и стыдливо признался Астра.
Нечего было и спрашивать, покачал стриженой, безгривой головой доктор, но без осуждения. Ваша задачаслушать меня и слышать. Поручения будут предельно просты.
Пса перевернули на животкристаллы на его шее забряцали, хихикая над вооружённой тишиной. Доктор положил одну руку ему на лоб, а в другой держал короткую круглую малахитовую кисть из оникса, а на ней золотом была выгравирована надпись: «Моему верному последователю. Л.»; с коротким и острым, как гвоздь, ворсом золотистого оттенка.
Будьте добры, занавесьте окна, сказал доктор.
Подойдя к окну, Астра увидел в нём пруд с чёрной водой, и необъяснимое чувство тоски вымарало его душу. Задёрнув шторы, он обрубил, как свисающий из окна хвост, поток солнечного света; в груди у него бешено забилось сердце. И как-то внезапно тоска смылась.
Идите быстро, но осторожно, раздался бас доктора.
Астра, щупая перед собой темноту, пошёл на зелёный свет, лучившийся из шеи пса. Когда упёрся в стол, пошатнув его и ойкнув, он сказал:
Я здесь, доктор Цингулон!
Тогда приступим, ответил Цингулон, окружённый тусклым изумрудным ореолом.
Сначала доктор изобразил на голове у пса маленькую чёрную точку, отделив её от прочей темноты мельчайшим капельным бликом, а уже потом выводил из неё линии и изгибы макового цветка с тончайшей щетинистой ножкой, с лепестками, как пролитая кровь, как трепещущий на ветру огонь. Показалось, что пёс пошевелил головой, но это корни мака оплетали, стискивали её. Цингулон поднёс выращенный им цветок к носу пса, сказав негромко и без тревоги:
Сейчас больной заснёт.
И правда: послышалось еле уловимое слухом свистящее дыхание.
А сейчас с помощью ластичного геля я удалю образование, сосредоточенно сказал доктор.
Нерабочим концом кисточки он стёр зелёную корку с шеи пса, потом приказал Астре перевернуть больного на один бок, на другой, на спину, и так доктор подтирал все корки. Там, где доктор стирал ластичным гелем, раскрывалась кожа, обнажались косые, красные сплетения мышц. Цингулон зачерпнул на кончик кисти цвет собачьей шерсти, захватив и цвет кожи, и без затей, короткими, бегущими с подскоком зубчатыми штришками закрасил им оголённые мышцы. Они снова обтянулись молодой и гладкой кожей с красивой новой шерстью.
Ну вот и всё, сказал доктор, сорвал с головы пса мак, смяв его в толстых пальцах. Астра с жалостью проводил взглядом летящий в урну под столом цветок. Как видите, не всегда нужна малахитовая краска. Иногда вот онатолько руку протяни!.. А вы, надо отметить, были совсем не дурным соавтором, Астра. Ох, я ведь совсем забыл, взглянув на часы, безучастно произнёс доктор. К полудню мне следовало быть на базе. У меня должна состояться встреча с одним очень важным В общем, у меня встреча. Не будете ли вы так добры, Астра, присмотреть за больным на время моего отсутствия?
Как уже говорил, я его не брошу. Буду с ним рядом столько, сколько понадобится. А вывы занимайтесь своими делами и ни о чём не беспокойтесь, отрапортовал Астра, выпрямив спину.
Великолепно! воскликнул генерал, выпятив подбородок и тряхнув головой с выстриженной гривой так, что круглые очки подпрыгнули на его переносице. В проскальзывающих через окно лучах солнца вмятина на его лбу сверкнула зеленцой. Никуда не уходите, почти шёпотом произнёс он с затаённой улыбкой и долгим взглядом обвёл Астру. Потом повесил халат в шкаф и поспешно удалился.
Астра остался наедине с больным, обрадовавшись, что тот долгий взгляд доктора больше не роется в его душе. Он положил ладонь на собачью шею, туда, где ещё недавно бренчали зелёные кристаллы, а теперь лоснилась новая, жестковатая шерсть, страх куда-то пропал. Астра гладил пса, но гладил боязливоа можно ли? И тут пёс резко открыл глазацвета обожжённой глины, с исхлёстанными красными жилками белками, и на мгновение глаза словно отделились от неподвижно лежащего тела, выпучились, в них пробудилась безумная живость, и они вошли в Астру, как входит в кожу игла, и тот отдёрнул руку, попятился; внезапно остановился, прислушался.
Ды дын дын Дынная улица, дом один, квартира восемь, закончил пёс, резво вскочил, гремя когтями по металлу стола, как вскакивает споткнувшаяся лошадь, и снова повалился на него без сил, затихнув.
Астра в страшном волнении метнулся к нему и принялся успокаивать глухим голосом:
Я нашёл вас на дороге без сознания и отнёс в дом к доктору Цингулону, генералу. Слышали о таком? Ну, конечно, слышали, кто же о нём не слышал! Доктор Цингулон вас вылечит, ему можно доверять. Всё будет хорошо.
Обычно после слов «всё будет хорошо» вся заварушка и начинается, вымученно усмехнулся пёс. Голос его был липким, как клейстер, неистребимо насмешливым и язвительным.
Силы стремительно возвращались к немудаже слишком стремительно. Пёс поднялся на лапы, словно уже был совершенно здоров, и сказал искромётным баритоном:
Отнеси меня на Дынную улицу, дом один, квартира восемь. Артифекс, как давно я хотел это сказать Где такая находится, знаешь?
Кажется, знаюнеуверенно ответил Астра и добавил: Но доктор Цингулон приказал ждать его здесь. Вам необходим покой.
Мне не нужен покой, мне нужно во что бы то ни стало попасть домой. Меня ждут дома, пёс отвёл взгляд в сторону, а затем вздорно проговорил: И не обращайся ко мне на «вы». Мне и без того дурно, а от твоего уважительного тона и любезностей меня и вовсе выворачивает наизнанку.
Простиповинился Астра, удручённо склонив голову, словно и в самом деле был в чём-то виноват, над чем тот и посмеялся: