Если мы не будем больше ни на что отвлекаться, управимся быстро, это я гарантирую, заверил его доктор и тоже посмотрел вверх, сказав с непоколебимой уверенностью: А дождя не будет, можете зря не беспокоиться.
Поборов в себе брезгливость и страх, Астра взял пса на руки, прижав его к груди, и обмякшая морда легла ему на плечопёс тяжко сопел юному кинокефалу в ухо. Чтобы хоть немного себя успокоить, он всё же решился спросить:
Доктор Цингулон, у него что, малахитовая болезнь?
Подозреваю, что так, неутешительно прозвучал ответ доктора.
Как же так?! вскричал Астра, чуть было не уронив больного. Где он успел заразиться? Малахитовая трава на дороге не валяется, а в наши дни тем более. И разве малахитовая болезнь не смертельна?
Вы во всём правы! воскликнул Цингулон. Поэтому смею предположить, что он заразился от очень древнего экземпляра малахитовой травы. Ведь, как вам должно быть хорошо известно, чем старше малахитовая трава, тем она менее опасна. Поэтому он может быть болен не малахитовой, а ложномалахитовой болезнью, которую ещё можно излечить. Но всё равно будьте осторожны: помните, что кристаллы крайне взрывоопасны! И смотрите не уколитесьне то сами заболеете. Но меня волнует другой вопрос: где он достал эдакую древность? Ладно, мой отряд разберётся с этим позже, когда мы поднимем вашего приятеля на лапы.
Он мне не приятель. То есть я его первый раз вижу, с какой-то грустью произнёс Астра.
Так вы не знакомы? И всё равно вызвались помочь, подвёл черту Цингулон, задумавшись. Редкое качество. Значит, поможете мне донести его до моего дома, а тамвы свободны. Не смею вас больше задерживать.
Нет, что вы! воскликнул Астра, испугавшись, что будет так, как сказал доктор, и никак иначе. Я не брошу его Пока собственными глазами не увижу, что за ним пришли, хоть кто-то пришёл, я я его не оставлю. И если даже у него никого нет, так я сам отнесу его к нему домой и буду ухаживать за ним, пока не выхожу. У меня теперь времени прорва.
Доктор на это ничего не ответилпромолчал, но спросил о другом:
Простите меня за бестактность, но я подсмотрел: у вас моя книга. Как она вам?
До дыр, зачитана до дыр! сделал размашистый жест свободной рукой Астра, видимо, описывая масштаб этих дыр. А можно вас попросить расписаться на ней? Признаюсь, вымой кумир!
Конечно. Когда со всем разберёмся, тогда и Мой отряд сам доставит вам вещи к вашему порогу, не придётся даже указывать дом и улицу. Позвольте спросить, а чем вы занимались в комплексе?
Я работал над усовершенствованием малахитовых кистей, радостно, словно ожидая этого вопроса, ответил Астра. Современные кисти потребляют огромное количество малахитовых красок! Ох, да кому я рассказываю, вы же сам доктор Цингулон, вы знаете всё, и даже больше! А я я придумал схему, благодаря которой краски потребляется в четыре раза меньше, представляете? Не в два, не в три, а в четыре!
Похвально, сказал доктор. Вы и правда умный малый. Как ваше имя, кстати? Не буду же я всё время называть вас «умный малый».
Вот же я дурак, забыл представиться: Астра! Как же так вышло неудобнозалебезил Астра. Ваше-то имя у всех на слуху. Его и спрашивать не надо. Вы же написали малахитовыми красками Терция-Терру, нашу Третью Землю! Точнее, списали её с первой Земли, но это не важно.
Верно, на слуху, согласился Цингулон. Так уж и быть, поставлю, конечно, закорючку на вашей книге. Точнее, на моей. Но не в закорючках дело, самое главное то, какие мысли вы смогли вынести из моих трудов и как эти мысли, когда придёт время, вы примените на практике. Хоть я и не считаю «Крота, поедающего червя» делом всей моей жизни: что сложногопутешествовать через пространство с помощью кракелюровой краски? Вам полезнее будет ознакомиться с моим трудом «Жизнь в цвете», в нём популярно изложены принципы действия малахитовой травы. Ах, вы читали? Похвально. Не подумайте, я не сомневался, что читали. Да, это мой прадед открыл кракелюровую малахитовую краску. А я изобрёл фильтры, защищающие от малахитовой пыли, всё верно. А читали «Нефамильярный фамильяр»? И её изучили? Вы меня поражаете, Астра! В тридцать один год я изобразил своего первого фамильяра Но вам наверняка извёстно о моей жизни даже больше, чем мне самому.
Нет-нет, расскажите, умоляю вас! подобострастно упрашивал Астра, подбежав к доктору Цингулону.
Ну хорошо, снисходительно усмехнулся он. Однажды, когда я был ещё очень юн, мне приснился странный сон. В нём я увидел свою маленькую комнату, и вещи жили в ней. Нет, они не двигались, но я чувствовал, что внутри них есть движение, движущая сила, сила, у которой нет начала и конца. Проснувшись, в той мысли, что пришла ко мне во снах, я разглядел, как в зеркале, другую: подумал, если мы с помощью малахитовой травы можем создавать вещи и предметы, то почему бы не попробовать изобразить живое и разумное существо? Несомненно, я не был первым, кто задумывался над этим вопросом. Когда художник изображает зерно, он знает всё о земле, в которой зерно растёт, о самом зерне, о его вершках и о колосе, произрастающем из зерна; что его губит, а что поднимает. А если мы говорим о живом? Может быть, если полно и безупречно познать, как устроена жизнь, можно её создать? И тогда я взялся без сна и отдыха изучать анатомию, физиологию и все другие науки, что могли бы помочь мне в создании живого. Но потом я подумал: а что если я создам несуществующее живое? Ведь так я могу установить собственный анатомический порядок, написать свои законы. Шесть лет бессонных ночей, шесть лет отрицания и работыи у меня получилось! Вот оно, дело всей моей жизни. Казалось, звёзды сотрясались от моего победного крика: «Живое! Живое!..»
Ваш первый фамильяр был золотой саламандрой? осмелился спросить Астра.
Вы правы, улыбнулся Цингулон, быстро обернувшись. У него были очень проворные и цепкие лапки. Хороший был фамильяр, а может, и лучший, заговорил доктор нараспев, предавшись воспоминаниям. А какой услужливый, понимал с полуслова. Ну конечно, иначе и быть не моглоэто же я его создал, в нём была частичка меня Все эти качества я ценю не только в фамильярах. Но от своего творения я пострадал сам. Художник в прямом смысле этого слова вкладывает в фамильяра частичку души. Лишившись её, я метался, как в бреду: из меня как будто вынули душу, я впал в такое глубокое отчаяние, из которого живым не выбираются, голос Цингулона сейчас сам звучал глубоким басом, словно доносился из глубин. Но я, как вы видите, выбрался.
И как же вам это удалось? поражённо спросил Астра.
Я убил, задушил в себе одно из чувств, сказал Цингулон, будто выстрелил.
Астра не стал спрашивать какое. Он слышал в голосе своего кумира, как сложно ему возвращаться к воспоминаниям, и юный кинокефал посчитал, что лучше будет промолчать.
А вы знаете, что фамильяра и его хозяина связывает очень прочная связь? спросил у кинокефала Цингулон. И хозяин даже может видеть глазами своего фамильяра, слышать его ушами Поразительно, не правда ли?
Да, удивительно Доктор Цингулон, а что вы думаете о Зелёном коридоре? спросил Астра, и по его вдохновлённому лицу можно было понять, что он приготовился услышать по меньшей мере откровение.
А что о нём думать? сапнул носом доктор. Его изучать надо! А как пропали бенгардийские тигры, так с ними и всё изучение. Или вы меня спрашиваете о том, как появился Коридор? Мне этот вопрос, буду откровенен, не интересен, а что мне на самом деле интересно, так это то, какую пользу я могу из него извлечь. И пользу не собственную, а для всей Терция-Терры, для всей Третьей Земли. В этом был смысл создания отряда. Например, мы давно ищем достойного кандидата, чтобы сделать из него полуартифекса. Есть у меня мысль, как это провернуть, но мою гипотезу возможно подтвердить только в Зелёном коридоре. Теперь понимаете? Замкнутый круг. И нам его не разорвать. Вот и топчемся на одном месте. А вы, позвольте узнать, почему спросили о нём? Может быть, вы хотели бы сами побывать в Зелёном коридоре? Цингулон обернулся, слегка замедлив шаг, и улыбнулся Астре плотоядной улыбкой.
Я был бы рад взглянуть на него хотя бы одним глазком, скромно признался Астра. Но чтобы всё по закону, конечно.