Почему-то мысли упорно крутилось на том, чтобы вернуться и попытаться узнать другую дорогу. Но здравый смысл упорно сопротивлялся: даже не думай, если жизнь дорога! А я успел понять, что своему чутью нужно полностью доверяться.
Чтобы переплыть речку человеку, не умеющему плавать, ему вполне достаточно получить всего лишь одно бревно. Телега тоже не умеетбыть может, и ей нужно помочь брёвнами? А как?
А вот так!
Я сплюнул травинку и, подбежав к Мальку, изложил ему свой нехитрый план. Он кивнул, и мы принялись за работу.
Так как топоры у нас имелись, то задача оказалась и вовсе плёвенькой. Мы принялись рубить уцелевшие опоры моста, зайдя в речку голыми.
Вот если б кто-то сказал мне, городскому человеку, что я за несколько месяцев срублю столько стволов, что из них можно было бы создать частокол вокруг иной деревния бы, конечно, ни за что этому не поверил. Но факт есть факт: я рублю, отлетает щепка, уплывающая потом по течению, делая ленивые зигзаги по течению такой же ленивой речки. Возле берега, где вода не такая мутная, видно мелких речных жителей, снующих туда-сюда в своих хлопотах, не понятных нам, сухопутным жителям. Когда мы тревожим их своими шагами, то они панически улепётывают, усиленно вибрируя всем телом и, наверное, думая, что этим самым их скорость увеличивается многократно, хотя нам их потуги кажутся забавными.
Малёк, с детства не знавший тяжёлой работы, рубил столбы не хуже меня. Если бы его родители знали, чем в итоге закончится обучение их сына вроде бы благородному воинскому искусству, то они, конечно же, встали б на дыбы и крепко-накрепко наказали любимому сыночку забыть навсегда дорогу в нашу школу. И вот я тоже никак не мог понять: почему же пацан из хорошо обеспеченной семьи таскается к нашему Учителю? Что ему не хватает? Может быть, ему как раз не хватало неопределённости в завтрашнем дне, жажды риска? Или он тоже обречён был пройти свой Путь Воина, как и я, и не противился этому?
И уже в который раз я вспомнил своего Учителя и его непонятные тогда слова о том, что на войне я получу знания, которые он мне дать не в силах при всём своём желании. Он, конечно, дрова меня рубить научил, в оплату за свою науку, но он не смог бы научить меня находить выход из любой ситуации. Эти выходы я находил под действием нервного напряжения, под угрозой гибели
Мы завершили работу и увязали порезанной мешковиной четыре срубленных бревна, сделав что-то вроде малого плота, который подогнали вплотную к берегу. Я распряг Милягу, и мы с Мальком закатили телегу в речку так, чтобы она брюхом села на наш плот.
Переправа после этого стала сущим удовольствием. Солнышко даже ног не замочила, сидя в телеге и весело ахая на такое забавное приключение. Малёк плыл, подталкивая плот с телегой, а ядержась за гриву благодушной Миляги, которая оказалась совсем не против того, чтобы освежиться. Иной раз Малёк, забавляясь, брызгал на Солнышко водойона визжала, как бы негодуя, но я же понимал, что это у них игра такая, для возбуждения. Неужели и я когда-нибудь влюблюсь и стану таким же придурком?
Речушка и впрямь оказалась так себеконю по брюхо. На стремине, правда, глубина стала «с головой», но это всего лишь на несколько шагов. Всё-таки мы с Мальком подустали, и, едва-едва вытащив телегу из воды и оттащив в кусты, рухнули, как подкошенные. Повозка, груженая золотом, вязла в илистом берегу по самые оси, так что нам пришлось сделать так: одну оглоблю мы запрягли Миляге, а за другую ухватились вдвоём, да ещё и Солнышко добросовестно подталкивала телегу в задок. Вот так, вчетвером, с трудом вырывая ноги из цепкой грязи, мы и тянули возок в пологую горку, проклиная всё на свете и перемазавшись, как свиньи. Измученная не менее нас девушка даже не имела сил потешаться над нашей негеройской наготой, и тоже свалилась на мягкую лесную травку, блаженствуя.
В солнечных краях
Несколько дней мы шли безо всяких происшествий. В первой же деревне нам гордо признались, что мост спалили именно их мужики, чтобы нихельцы тут не шибко шастали. Я посоветовал им заткнуться и держать язык за зубами, а ещё лучшеотправить всех поджигателей куда угодно, к любой роднелишь бы они тут не оставались, так как я ни на миг не сомневался, что их непременно свои же сельчане выдадут: если не ради того, чтобы выслужиться, то под пытками или угрозамисовершенно точно.
Но эта выходка мужиков, надо признать, очень нам помогла: на нихельцев по пути мы перестали натыкаться. Наверное, как Ухват и предвидел, это южное направление для врагов интереса не представляло, поэтому они и не спешили сожжённый мост восстанавливать.
В каждой деревне мы осторожно выведывали: а нет ли у вас тут в округе разбойников? Крестьяне пожимали плечами и говорили, что пока, слава Пресветлому, ещё не дожили до того, чтобы в леса подаваться на разбойный промысел. В конце-концов мы осмелели и однажды всё-таки заночевали в деревне, так как Солнышко стала ныть: хочу в баню, провоняла вся и грязная, а леса стали совсем редкими. Речушки там текли и вовсе мутныеодна стоячая тина, которую приходилось сливать во фляги через ткань рубашки: купаться в такихсомнительное удовольствие. Так что нам, волей-неволей, пришлось подчиниться.
Та деревня невольно производила солидное впечатление, не давая никаких подозрений, что отсюда могут послать шустрого гонца к разбойникам: огорожена глухим частоколом из толстых заострённых бревен, наклоненных в сторону поля, воротазаперты, и сторожевой мальчишка зорко внимает на путешественников. Ограждение имело явные следы недавнего обновления и укрепления: они тут что, от нихельской армии собираются отбиваться?
Староста тоже нас поразил: вроде бы обычный мужик с русой бородкой, но при этом одет в боевой доспех. Примитивный, конечно, явно кустарной работы местного умельца, из тех, который и шорник, и кузнец, и зубодёр, но, несомненно, способный неплохо защитить: на груди, спине и животестальные пластины, натёртые воском для защиты от поедающей ржавчины. На его боку красовался мечя чуть с облучка не свалился, видя такое чудо: наверняка тот же мастер, сварганивший доспех, сделал и меч из лезвия косы, к которому присобачил рукоятку и гарду. Лезвие стало обоюдоострым, превратившись в грозное оружие в умелых рукахизогнутый лёгкий меч.
Соседи озоруют, степняки, отвечал мужик на наши недоумённые вопросы. Когда войны не былохудо-бедно мирно жили. Правда, они озоровали иногда: девку в жёны украдут или овечку уведут. Девкуоно ладно: у нас тут этого добра девать некуда, а вот овечку жалко: это и мясо, и шерсть, а зимы у нас тут холодные, с ветром. А как началась война, и власти не сталосовсем обнаглели: недавно целое стадо увели, а пастуховубили; только один парнишка и смог в овражке сховаться незаметным. Мы теперь скот пасём под вооружённой охраной; не знаю: если они всей кодлой накинутсяотобьются мужики или нет? Вот так и живём.
А что, ваши мужики воинское искусство хорошо знают? спросил я.
А то! староста покосился на меня как на человека, ляпнувшего оскорбительную глупость. С такими соседями как не знать? У нас мальчишки с мечом в руке рождаются, а на коне скачут раньше, чем пешком начинают ходить. Ты не смотри, что у меня меч такой самодельный: у нас и хорошее оружие есть, но только оно ж дорогое, и его редко покупаем.
Я, собственно, и без его слов знал, что хороший воин может убить врага, чем только захочет, даже деревяшкой, а с таким железоми подавно. Наличие вооружённого бывалого народа невольно подействовало на меня успокаивающе, и мы твёрдо уверились, что ночевать за таким забором будет куда как безопаснее, чем в чистом поле (леса тут росли малыми островками и просматривались насквозь).
Пока счастливая Солнышко плескалась и стиралась в бане, мы подверглись обстоятельному дознанию старостыхозяина этой бани, подготовить которую, к нашему изумлению, он отправил свою жену и нашу Солнышку. Он, конечно, мог бы послать нас на ночлег в другую избу, но, как мудрый правитель, хотел получить свежую информацию из первых руквот и выжимал из нас всё, что можно.
Так как былая легенда Ухвата уже отлетела ко всем чертям, то мы пошли по отработанной сказке о простых городских парнях-подмастерьях и молодой жене одного из них. Правда, немного изменённой: дескать, нас насильно заставляли делать разные подсобные работы по приказу генерала, который велел горожанам организовать посильную помощьвот мы и вкалывали, как ломовые лошади. А мою сестру припахали помогать полковому фельдшеру.