У Персефоны пересохло в горле, ей вдруг стало неуютно. Она поежилась и скрестила ноги, тут же пожалев об этом движении, потому что взгляд мужчины задержался на них, прежде чем скользнуть вверх по ее фигуре и задержаться на соблазнительных изгибах. Глубоко внутри ее разгорался огонь, напоминая ей о том, какой пустой она себя ощущала и как отчаянно желала стать наполненной.
Кем был этот мужчина и как вообще она могла испытывать такие чувства к незнакомцу? Ей нужно было разорвать эту связь, что создавала между ними душащую ее энергию.
Для этого оказалось достаточным увидеть пару тонких рук, обвивших талию мужчины сзади. Персефона не стала дожидаться, когда увидит лицо женщины. Она повернулась к Лексе и прокашлялась.
Их компания теперь разговаривала о Пентатлонеежегодном соревновании атлетов, включавшем пять спортивных дисциплин: прыжки в длину, метание копья, метание диска, состязание в борьбе и серию коротких забегов. Пентатлон был крайне популярен в городах Новой Греции, где процветал дух конкуренции, и хотя Персефона не была фанатом спорта, она обожала дух Пентатлона и болела за Новые Афины на этих соревнованиях. Она попыталась включиться в разговор, но ее тело было слишком заряжено, а разум занят совершенно другимнапример, мыслями о том, каково обниматься с тем мужчиной на балконе. Он мог заполнить ее пустоту, погасить этот пожар, прекратить мучения.
Вот только он, очевидно, был занята если не занят, то все равно находился в связи с другой женщиной.
Персефона боролась с искушением оглянуться через плечо, чтобы проверить, стоит ли он по-прежнему на балконе, пока любопытство наконец не взяло над ней верх. Но когда она туда посмотрела, балкон уже был пуст. Она нахмурилась и повертела головой, всматриваясь в толпу.
Ищешь Аида? пошутил Адонис, и богиня тут же перевела взгляд на него.
О нет
Я слышала, сегодня он здесь, перебила ее Лекса.
Адонис рассмеялся:
Ага, обычно он наверху.
А что там, наверху? стало интересно Персефоне.
Лаундж-зона. Там тише. Более интимная обстановка. Полагаю, он предпочитает, чтобы его окружало спокойствие, когда обсуждает условия.
Условия? переспросила Персефона.
Ага, ну, знаешь, его контрактов. Смертные приходят сюда, чтобы сыграть с ним на деньги, любовь или еще что-нибудь. Самый отстой в том, что, если смертный проигрывает, Аид выбирает ставку. А он обычно просит о чем-нибудь невозможном.
Что ты имеешь в виду?
По-видимому, он как-то видит их пороки. Так что он просит алкоголика оставаться трезвым, эротоманане заниматься сексом. Если они соблюдают условия, то остаются живы. Если им это не удаетсяон забирает их души. И ставки будто выбирает нарочно так, чтобы они проиграли.
Персефона почувствовала легкую тошноту. Она не знала подробностей об играх с Аидом. Она слышала лишь о том, что он просил душу смертного, но это звучало намного, намного хуже. Это было манипулирование.
Откуда Аид знал о слабостях смертных? Советовался ли он с мойрами или сам обладал такой силой?
А кому разрешено подниматься туда? поинтересовалась Персефона.
Тому, кто знает пароль, улыбнулся Адонис.
А как узнать пароль? спросила Лекса.
Адонис пожал плечами:
Понятия не имею. Я прихожу сюда не за тем, чтобы торговаться с богом мертвых.
Хотя у Персефоны не было желания заключать сделку с Аидом, ей стало интересно: как люди получают пароль? Как Аид принимает пари? Смертные просто предлагают богу свои условия, а он потом оценивает, стоящие ли они?
Лекса встала и схватила Персефону за свободную руку:
Персефона, в дамскую комнату.
Она повела ее через скопление людей к туалетам. Пока они ждали в хвосте длинной очереди, Лекса склонилась к Персефоне.
Ты когда-нибудь видела более привлекательного мужчину? зачарованно произнесла она.
Персефона нахмурилась:
Ты про Адониса?
Конечно, Адониса! Кого же еще?
Персефона хотела было сообщить Лексе, что, пока та строила глазки Адонису, она пропустила мужчину, который и правда заслуживал этого звания. Но не стала.
Ты на него запала.
Я влюбилась.
Персефона закатила глаза:
Ты не можешь быть влюблена, ты же с ним только познакомилась!
Ладно, может, и не влюбилась. Но если бы он попросил меня родить ему детей, я бы согласилась.
Ты с ума сошла.
Я просто честна. Она улыбнулась. Потом серьезно посмотрела на Персефону и сказала:Знаешь, быть чувствительной нормально.
В смысле? Вопрос Персефоны прозвучал чуть более резко, чем она ожидала.
Лекса пожала плечами:
Да не важно.
Персефона уже хотела попросить ее пояснить, но, прежде чем она успела это сделать, открылась очередная кабинка, и Лекса скрылась в ней. Персефона ждала, перебирая в голове мысли, пытаясь понять, что Лекса могла иметь в виду, а потом открылась еще одна.
Когда Персефона вышла из туалета, она поискала глазами Лексу, будучи уверенной, что та ее подождет, но не увидела подруги в толпе. Тогда она подняла взгляд к балкону, где Аид, вероятно, заключал свои сделки. Может, она направилась туда?
Затем ее взгляд встретился с глазами цвета морской волны. У подножия лестницы, прислонившись к колонне, стояла женщина. Ее лицо показалось Персефоне знакомым, но вспомнить, кто это, она не смогла. Ее волосы, похожие на золотой шелк, сияли, как солнце Гелиоса, кожа была цвета сливок, а одета она была в современную версию пеплоса, подходившего под цвет ее глаз.
Кого-то ищете? спросила она.
Подругу, кивнула Персефона. Она была в красном.
Она пошла наверх. Женщина кивнула в сторону лестницы, и Персефона проследила за ее взглядом. Вы там были?
О нет, не была, мотнула головой Персефона.
Я могу поделиться с вами паролем.
А как вы получили пароль?
Женщина пожала плечами:
Да так Она сделала паузу. Ну так что?
Персефона не могла отрицать, что ей любопытно. Это было то волнение, которого она искала, то приключение, о котором мечтала.
Скажите мне.
Женщина хихикнула, и блеск в ее глазах на секунду внушил Персефоне тревогу.
Пафос.
Трагедия. Персефона сочла это до ужаса зловещим.
С-спасибо, сказала она и направилась по винтовой лестнице на второй этаж. Поднявшись, она обнаружила лишь темные двери, украшенные золотом, и стоящую на страже горгону.
Лицо создания было испещрено рубцами, заметными даже под белой повязкой, прикрывающей ее глаза. Как и у прочих горгон, когда-то вместо волос у нее были змеи. Теперь же ее голову покрывал капюшон белого плаща, скрывающего все тело.
Подойдя ближе, Персефона поймала себя в отражении на стенах, отметив румянец на щеках и ярко горящие глаза. Ее чары ослабли. Она надеялась, что если кто-то и заметит это, то спишет на возбуждение и алкоголь. Персефона не понимала, почему так нервничает. Может, из-за того, что не знала, чего ожидать за теми дверями?
Горгона подняла голову, но ничего не сказала. Спустя мгновение создание сделало вдох, и Персефона замерла.
Божество, промурлыкала горгона.
Простите? переспросила Персефона.
Богиня.
Ты ошибаешься.
Горгона рассмеялась:
У меня, может, и нет глаз, но я всегда узнаю богов по запаху. На что ты надеешься, входя сюда?
А ты храбра для создания, знающего, что оно говорит с богиней, заметила Персефона.
Горгона улыбнулась:
Богиня только тогда, когда тебе это выгодно?
Пафос! рявкнула девушка.
Не переставая улыбаться, но больше не задавая вопросов, горгона открыла дверь.
Хорошего вечера, миледи.
Персефона бросила на чудовище гневный взгляд и вошла в маленькую задымленную комнату. В отличие от главного зала клуба здесь царила тихая интимная обстановка. С потолка свисала одна большая люстра, дававшая достаточно света, чтобы разглядеть столы и лица, но не более того. Несколько групп людей сидели вместе, играя в карты, но никто из них как будто не заметил ее.
Когда дверь у нее за спиной закрылась, она двинулась вперед, надеясь отыскать Лексу, но вдруг обнаружила, что ее куда больше интересуют люди и игры. Она наблюдала, как грациозные руки раздавали карты, и слушала, как игроки за столами обмениваются шутками. Потом она подошла к овальному столу, от которого уже отходили гости. Она не знала, что ее туда притянуло, но решила сесть.