Я. Не. Довольна.
Демон, бля!
Ой, прости, она уже немножко умерла. Ты сильно будешь ругаться? Демон вертит голову девушки, внутри которой все еще остается его член. Но, похоже, он действительно перестарался. А можно я тогда вторую тоже допью?
Я закрываю лицо руками.
Хорошо, я понял!
Даже не хочу видеть, что он делает и что именно он понял.
Запах крови и запах секса.
Я должна испытывать отвращение, но Люций приучил меня к тому, что запах крови И ЕСТЬ запах секса. И что бы я не думала сейчас головой, мое тело
мое тело обнимают очень горячие руки.
2.7 Немножко темного огня и секс с самим собой
Мне странно.
Мне страшно.
Люц я оборачиваюсь и убеждаюсьон.
С одной из редких улыбок, в которых нет насмешки. И которые пугают меня сильнее его ярости. Я не помню сейчас, когда еще он так улыбался, мне кажется, если я вспомню, я пойму, что это значит, но я не вспоминаю, у меня дело поважнеепочему он такой горячий? Что за чертова магия сотворила это с моим ледяным вампиром?
Я не могу понять что происходит.
Наш секскровавый, холодный, эстетичный.
Ледяные лезвия, боль-дрожь-острота-сладость.
Почему сейчас чернота в его глазахэто не бесконечная ночь без проблеска солнца, как обычно, а чернота застывшей лавы, под которой плещется лава кипящая. Алая, горячая, живая?
Почему его руки текут по моей коже, согревая ее в выстуженной кондиционером комнате и мне хочется льнуть к ним?
Не смотри, командует он, когда я хочу обернуться на кровать с кровавыми пятнами, посмотреть, что там Демон делает с трупомили с трупами?
Я по привычке подчиняюсь и получаю в награду касание горячих губ.
Идем он тянет меня за собой за дверь, в точно такую же комнату за стеной, но здесь теплее и все еще кипенно-белые простыни туго натянуты на кровати.
Я должна с ума сходить от происходящего, но
Ловлю его поцелуи. Пропускаю белоснежные пряди между пальцами. Обжигаюсь о кожу.
Как ты это сделал?
Стаскиваю с него окровавленную рубашку. Он в ответ снимает мою, но у меня под ней еще короткий топик, а у неготолько бледная кожа, твердая грудь, впалый живот, а дальше уже только выступающие бедренные кости, но это надо расстегивать пуговицы на штанах, на ощупь это неудобно.
Как? Скажи? требую я, когда он дает мне вздохнуть, на секунду отрываясь от губ. Но это не помогает. Раньше у меня был секретный метод раскрутить Люция на ответысекс. Сегодня он закончился.
Люций кладет ладони мне на спину, прижимает к себе, закручивает и роняет на кровать. Легкие одеяла тут же сбиваются в пушистые облачные груды, водопад шелковых волос закрывает от меня мир и остается только острый черный взгляд. И я вижу в нем что-то очень странное, что никак не могу узнать.
Горячие пальцы распутывают завязки моей юбки, но я останавливаю их:
Нет! После того, как ты
Моя ревнивая сучка нежно шипит Люций мне в ухо и дергает завязки сильнее. Хватит ревновать меня к еде!
Твоя еда тебе отсасывала!
Я могу хоть весь ею обмазаться, но это еда! он переворачивает меня на живот, чтобы развернуть запахнутую юбку, но когда она наконец отброшена и я пытаюсь перевернуться обратно, горячее тело накрывает меня сверху, а змеиный шепот струится в ухо:Ты же не еда?
Я была едой, и ты меня трахал! я пытаюсь приподняться, но получается лишь упереться задницей в его пах и почувствовать, что вся эта возня Люцию очень-очень по нраву.
Ты никогда не была едой, идиотка, ты что, пропустила последние полгода? он сопровождает раздраженное шипение уколом клыков где-то под ухом и я падаю обратно в приступе неожиданного облегчения. Слишком страшна его любовь, когда становится нежной.
Я тебя ненавижу! искренне признаюсь я.
Я ненавижу его как саму себяостро, чисто и до костей.
За то, что мир уже никогда не станет для меня прежним.
За то, что он позволил мне прожить половину жизни без него.
За то, что чуть было не исчези мне пришлось бы жить без него и вторую половину.
За то, что секс с нимэто секс с самой собой. Я больше никогда не смогу испытать будоражащий страх, трепет новых касаний и узнавания, ожидание и предвкушение.
Но взамен у меня есть чувство такой абсолютной безопасности и доверия, какого не достичь никогда и никому. Кроме тех, кто однажды встретил свои половинки, четвертинки и прочие осколки. Сомневаюсь, правда, что у них был такой партнер по вечности.
Пальцыгорячие нежные пальцы касаются моей спины, пробегают по плечам, оглаживают руки.
Пальцы ныряют под ткань топика, обхватывают грудь, и Люций одним движением, стаскивает его с меня, как водится, не слишком заботясь о моем удобстве. И в ответ получает очень злую меня, вывернувшуюся из-под его рук, чтобы изо всех сил прикусить кожу на его плече. Он только смеетсячто ему этот укус. Я сама чувствую себя виноватойслед зубов на белой коже кажется кощунством. Зато я наконец обнаженная перед ним. Под ним.
И раз уж он почему-то сегодня не ледяной, хочется уже вспомнить, как этотрахаться с горячим членом. Но Люций вдруг отстраняется и смотрит на меня.
Откройся.
Что?! я моментально сдвигаю ноги. Или о чем он.
Да не там закатывает он глаза, кладет руки на мои колени и с силой их разводит. Хотя там тоже раскройся, согласен, давно не рассматривал тебя.
Никогда.
Это ты так думаешь, ехидно ухмыляется он. Как я ни пытаюсь, я не могу вспомнить, когда бы это могло быть. Воистину неловкий момент. Но и сейчас будет лишним.
Не очень получается бороться с очень сильным вампиром, который непременно хочет развинуть мне ноги.
Это некрасиво меня тянет прикрыть еще и грудь, хотя бы в компенсацию, слишком уж он нагло смотрит внутрь.
Давай, блять, я сам решу, что красиво, а что нет? У меня опыта побольше, фыркает он.
Пальцы отпускают колени и скользят сверху вниз, следуяисследуяскладочкам.
Шире.
Зачем?.. выдыхаю я.
Чтобы ты приняла меня.
Он откидывает голову и любуется тем, что я могу только чувствоватькак подушечки пальцев очерчивают вход, как два пальца проникают внутрь на фалангу. Я знаю, как далеко он может зайти со своими очень, очень длинными пальцами. Далеково всех смыслах.
Но он не делает этого.
Люций склоняется надо мной, ниже и дальше, почти касается губами моих губгорячими. Это дико и непривычно, и я почему-то чувствую, что он какой-то иной. Как будто я наконец верю в то, что он
Откройся. Как раньше. Чтобы чувствовать то, что я чувствую.
Раньше была метка мне нужно всего лишь приподнять голову, чтобы поцеловать его, но он чувствует это движение и удерживает меня за волосы, так что я не добираюсь ровно один последний миллиметр.
Сделай это без метки. Сама.
Как?
Как и все остальное. Просто сделай.
Я выгибаюсь, чтобы хотя бы грудью почувствовать его кожу, но он снова виртуозно отклоняется.
Не умею! Я касаюсь его сама, и Люций с раздраженным выдохом ловит мои руки и стискивает запястья одной своей рукой. Другой он все еще держит волосы и ничто не мешает мне закинуть ноги ему на поясницу и подтянуться ближе, чтобы вновь обжечься о горячую кожу.
Хорошо, попробуем иначе.
Люций стремительно поднимается, стаскивает наконец с себя штаны и не успеваю я свести обратно ноги, вновь нависает надо мной, но на этот раз я чувствую как об меня трется горячий ствол, добирается до входа и замирает. Я подаюсь бедрами вверх, но Люций отклоняется ровно на то же расстояние. Он смотрит мне прямо в глаза и в точности повторяет все мои действиятолько наоборот.
Заставь меня, говорит Люций. Сделай так, чтобы я чувствовал то же, что ты. Заставь.
Я хочу тебя! говорю прямо в его наглые глаза.
Внутри холодным звоном отзывается ночь на другом конце земного шара, отчаянный крик в небо, тоска, желание вновь с ним встретится, хотя он и так ближе некуда.
И это отчаяние сейчас возвращается отчаянной обидойзачем он так?
Он же хочет меня!
Заставь! приказывает Люций.
Я так отчаянно хочу подчиниться, но как?
Зачем? может быть, я пойму так?
Чтобы мы узнали, где твои пределы.