Наверное, именно в тот момент я заглянул за край своей жизни. Инстинкт, отвечающий за выживание отключился. Даже в пещерах мне не было настолько безразлично, умру я или нет. Как раз в таком состоянии люди делают то, о чем потом жалеют всю свою жизнь.
Вы когда-нибудь испытывали чувство безнадежности? Такой безнадежности, когда некуда идти и, самое главное, незачем. Ты перестаешь воспринимать происходящее, и в тебе зреет недоумение: зачем я живу? При этом, даже если ты закоренелый атеист, и слова «церковь» и «вера» не вызывали раньше у тебя ничего, кроме усмешки, даже тогда ты все равно мысленно обращаешься к высшим силам: за что меня так? Разве я заслужил, разве можно так со мной?
Этот период самокопания самый страшный. Человек эмоционально пуст, и, может, по жизни он и выходит сухим из воды в любой ситуации, но именно сейчас его мозг отключает мышление и поиск вариантов выхода из сложившейся ситуации. Все плохо, хуже и быть не может, тупик, из которого нет выхода. А когда ты его не видишь, твоя воля, твой характер, твои мысли и стремлениявсе это может дать слабину.
Я шёл напрямик, не разбирая дороги. Приозерные заросли давно сменились высокой травой по пояс. Озеро осталось далеко позади, а вместе с ним и дорога, и люди на ней. Ни тропинок, ни поселений вокруг, насколько хватало глаз. Возможно, впервые за всё время пребывания в этом мире на меня накатило чувство одиночества. До меня дошло, что категоричное «никогда» оформилось и обрело четкие очертания. Я больше никогда не увижу отца. Какие бы отношения у нас ни были, сейчас все казалось таким неважным. У меня больше нет друзей и знакомых. Даже Вася, будь он неладен, остался где-то там. А я теперь где-то тут.
Мне нужно было время, чтобы смириться со всеми потерями.
Метрах в пятнадцати впереди в густой траве что-то мелькнуло. Чувство внимания и настороженности кнутом обожгло грудь и руки, отдавшись в голове болезненной нотой. Ощущение, будто по мне без анестезии прошлись шлифовальным кругом, выдернуло меня из состояния черной меланхолии, как пробку из бутылки шампанского, когда ее встряхнули как следует. Источник настороженного внимания замер и больше не подавал признаков жизни. Но он определенно никуда не исчез.
Я замер. Как жаль, что мне не вживили в голову ещё и инфракрасный сканер с механизмом наведения и лазерными лучами в глазах. Сейчас бы расталкивал врагов ногами и расчищал путь к трону какого-нибудь королевства. Но хватит мечтать о несбыточном. Что бы это могло быть? Сходить и посмотреть? А вдруг это какой-то хищник и сейчас он выслеживает добычу? И на кого, интересно, он положил глаз? Уж не на меня ли?
Вперед идти не хотелось. Отступить? А вдруг он решит, что я боюсь, и бросится, посчитав меня слабым противником? Что делать?!
Пока размышлял, невольно сделал один шаг назад. Не сдержался? Испугался? Я беззвучно выругался. В то же мгновение под ноги метнулась какая-то пестрая лента. Я и разглядел-то ее потому, что рассердился из-за самовольничества нижних конечностей, и посмотрел вниз. Вслед за коротким свистом последовали тупой удар в ногу и резкая боль.
На правой ноге чуть выше середины икры остался след укуса: две маленькие ранки с медленно набухающими капельками крови. Приехали.
Я вяло осмотрелся вокругникого. Чужого присутствия не ощущалось. Если кто-то и разглядывал меня ещё минуту назад, то сейчас его и след простыл. Я попытался сдвинуться с места и с удивлением обнаружил, что почти не чувствую правой ноги ниже колена. Онемение нарастало, и за какую-то минуту оно добралось до живота. Сразу, словно щелкнули выключателем, подогнулись ноги, и я завалился навзничь. Почему-то вспомнился убитый Вордо эльф. Ему не повезло упасть лицом в землю. А мне повезло. Я вижу небо.
Правая рука ещё действовала. До левой из-за сердца яд добрался гораздо быстрее. Надо мной проплывали громады облаков. Вот дракон поднялся на задние лапы, вот черепаха улыбается, глядя на замок, воздвигнутый далеко в вышине.
Ветерок легко шевелил волосами на лбу, принося прохладу и облегчение. Почему мы никогда не видим ничего этого? Почему не ценим то, что имеем? Живи так, как будто это твой последний день. Кто это сказал? Не важно. Только в такие вот минуты человек понимает значение этих слов.
Холод подобрался совсем близко. Он уже на кончике языка, но я еще могу думать. Сходить бы на могилу матери
ЧАСТЬ 2
Глава 1
Я мыслю, значит я существую! Опять не помню, кто сказал, но слова-то какие правильные. Настоящие. Кстати, а почему я ещё думаю? Вроде же все, как полагается: ветер, небо, черепашки Дракончики! Такой вздор в голову лезет, мама дорогая!
Мысли текли вяло и неспешно, но они, черт побери, текли. Интересно, у мертвяков могут течь мысли? Или у них вытекают? Оставалось выяснить немаловажный аспект: кем я являюсь на данный момент. Мертвяком оказаться не очень хотелось. По ним обычно стреляют из дробовика добрые дяди и тети. Так что лучше все же быть за живых. Привычнее.
Проверить текущее состояние можно было только эмпирическим путем. То есть элементарно открыть глаза. С другой стороны, если я в аду, лучше их не открывать. Про рай нечего было и думать, так что наилучший вариантчистилище. Есть ли здесь это место?
Ну а что? Мне тоже бывает страшно. Потому-то в голове такая каша из мыслей. Прямо чувствую, как они бегут, торопятся, наскакивают одна на другую. Словно боятся, что я не успею додумать их до конца.
Я приоткрыл один глаз. Темновато. Над головой нависал потолок. Каменный. Причем нависал качественно и очень низко. Если бы я попытался встать с закрытыми глазами, разбил бы лоб, или нос, или сломал себе что-нибудь, потому что привык подниматься рывком, словно выдергивая себя из кровати.
Слева рука упиралась в стену. О! Я чувствую руку! Справа оказалось крохотное помещение. Никаких изысков: каменное ложе с тощим матрасом из соломы, голые стены без следа штукатурных работ, освещение в виде малюсенького окошка под потолком. Самая настоящая темница с тяжёлой деревянной дверью, окованной металлическими полосами. Она была вся в заклепках величиной с половину шарика для пинг-понга и, естественно, заперта.
Странно, у меня ничего не болело. Как будто родился заново или как минимум отлично выспался. Я совсем осмелел и прошелся пару раз из конца в конец камеры. С этим вообще никаких проблем: три небольших шага туда и столько же обратно. Номер даже на эконом не тянет. Где я? Этот вопрос уже набил оскомину. Причем, заметьте, ни разу я так и не смог на него ответить.
А вообще переход от зеленой травки и неба к каменному потолку над головойвесьма неожиданный ход. И уж тем более удивителен тот факт, что мне каким-то чудом удалось переварить змеиный яд. Вряд ли меня укусил местный аналог ужа. Конечно, раньше мне не приходилось испытывать ничего подобного, но, думаю, укус этой твари смертелен для человека, уж слишком стремительно шло отключение всех частей организма. А значит, будут неприятные вопросы. Впрочем, я что-то не вижу сумки атамана, так что вопросов последует много. Гораздо больше того, на что я готов отвечать.
Все же интересно, иммунитет к ядамэто очередной подарок свыше? Что ж, продолжим открывать в себе новые грани. Что ещё сокрыто во мне или это последний дар? Где бы посмотреть весь список?
Чем мерить шагами камеру, лучше сохранять силы. Мало ли для чего они могут понадобиться? Я вернулся в горизонтальную плоскость. Вот всегда интересовался вопросом: могут ли верблюды лежать на спине? Там же горбы. Не суть важно, один или два, они же должны мешать? Мне вот определенно мешал. Приходилось лежать на боку.
Незаметно для себя я уснул. Видимо, сказались усталость последних дней и постоянно нервное напряжение. К тому же теперь я был склонен воспринимать происходящее философски: будь, что будет, все равно у меня не осталось ни малейшей возможности повлиять на происходящее. А когда я открыл глаза, в центре камеры стояла глиняная миска с чем-то напоминающим суп, кусок серого грубого хлеба и кувшинчик. В нем оказалось довольно неплохое вино, легкое и с воздушным ягодным ароматом.
Да здесь ещё и кормят? Надо было не ждать несколько дней, а прямиком топать сюда. Только потерял время. Осталось, правда, понять, куда судьба забросила меня на этот раз. Руку даю на отсечение, что это те самые ребята, от которых меня предостерегал Вордо. Пока жаловаться было не на что: дали как следует выспаться, накормили