Давно я так не скакал, расплылся в улыбке Арстель, чувствую себя горным козлом.
А я тогда кто, по-твоему? расхохоталась Юкиара.
Йоши-Року тем временем наслаждался видом происходящего, а поглядывая в сторону молодой парочки сапожника и бывшей воспитанницы Стражей, ему в голову пришла мысль, которая поглотила его разум целиком и полностью: похоже, до конца жизни он обречен видеть эти порывы светлых чувств, что склонны испытывать живые существа, но сам при этом вынужден оставаться в стороне, храня глубоко в сердце свою верность богине природы и матери древнего леса Лайнур Арая. Оно правильно, подумалось старому магу, всему свой черед. Да и грех жаловаться, ежели ты топтал земную твердь с восемь веков.
Тем временем после того, как танцы смолкли, заскучавший Шойрил вскочил на бревно, стоящее с краю танцевальной площадки и взял один из мешков, набитых пшеном.
Ну, мужики! Кто из вас отважится испытать свою способность держать равновесие в схватке с самим Шойрилом из Энроса?!
Вокруг собрались мужчины и молодые парни, да и мальчишкам было интересно поглазеть. Арстель и Хельд не были в их числе, поскольку первый был поглощен танцем под мелодию, которую доигрывали уже уставшие музыканты, а второй заливал недавно съеденный в одиночку каравай струей ржаной браги, щедро льющейся из бочонка, что трактирщик не поленился дотащить из своих закромов.
Эрлингай, протолкнувшись через толпу, вскочил на бревно, выхватив другой мешок.
Если продержишься дольше минуты, с меня выпивка!
Идёт! весело крикнул Шойрил и лихо взмахнул мешком.
Эрлингай отошел назад под взгласы толпы, подсел под еще одним круговым ударом и взмахнул своим мешком снизу вверх, едва не задев подбородок энросского юноши. Тот, теряя равновесие, закачался, но, балансируя руками, вернулся в прежнее положение и перешел в атаку. Он выбросил мешок вперед, но Эрлингай увел его в сторону своим, пнув своего противника ногой в живот, отчего тот снова закачался, и в довершение он врезал Шойрилу круговым ударом в висок, отчего тот с силой грохнулся на каменную плитку.
Мужики заулюлюкали, особенно хлопал какой-то жирный парниша лет тринадцати, который жевал куриную ножку и орал с набитым ртом. Сойдя вниз, Эрлингай помог подняться своему боевому товарищу.
И на мечах ты хорош, и на мешках непобедим, ворчал энросец, родился таким совершенным, что ли?
Брось! Немного практики, и ты меня сделаешь в два счета.
Тем временем танцы смолкли, бои на мешках продолжались, а люди уселись трапезничать. Так и продолжалось до позднего вечера, все пили, ели и смеялись. А в достойной компании легко потерять счет времени. Вскоре в центре площади был сложен дровяной «колодец», предназначенный для растопки. Практически никто не ушел, прибывшие расселись в три ряда вокруг огромного кострища. Гувер любезно взял на себя роль смотрящего за огнемписатель прытко сновал вокруг кострища, подбивая дрова и ветки хвороста обуглившимся концом здоровенного дрына. Как ни странно для большой компании, разговоры давно поутихли, подобно тлевшему фитилю свечи, на контрасте с полыхающими поленьямиязыки пламени едва не лобызали кроны деревьев, даже Клажир, что для него в принципе было противоестественно, держал рот на замке. Алагара и Йоши видно не было. По одну сторону, сидели Каратели, впереди которых на корточках присел Глоддрик. Пьяный вдрабадан Хельд полулежал, облокотившись о спину Харала Глыбы, которого это хоть и до жути раздражало, но, будучи человеком широкой души, он не хотел, чтобы Глоддрик развалился на сырой земле, пуская слюни в хмельной дреме. Юкиара и Арстель сидели рядом, сапожник заметил, что подруга держалась к нему на гораздо более ближней дистанции, чем обычно, их плечи почти притерлись друг о друга. Танриль села, обхватив колени и положив подбородок на сложенные домиком ладони, с кротким интересом ожидая предстоящих посиделок. Кэлрен вохлежала на плече Клажира и с трепетной нежностью поглаживала его шею. Эрлингай хрустнул пальцами и, прочистив горло, собрался заговорить, но раздумал. Ночь уже практически вступила в свои права, на чистом, безоблачном небе сияло звездное полотно.
Знаете, что я думаю, друзья мои? пинком подогнав ворох углей ближе к потрескивавшему центру разложенного в пирамиду горящего валежника, когда собирается большая компания товарищей, бывает сложно найти предмет для разговора. Казалось бы, все мы так не похожи друг на друга. Может показаться, объединяет нас совсем немного вещей. И, как мне кажется, идеальный выход из такого положенияэто открыться друг другу, рассказать всем и каждому свою историю. Кто ты, откуда пришел и к чему идешь. Лично я послушаю с удовольствием, для сбора материала к предстоящей новелле это будет как нельзя кстати.
Клажир встрепенулся, дернув головой так, что Кэлрен, опиравшаяся на него, едва не грянулась оземь.
Полностью поощряю! Сразу видно писателячтобы стать таким же, как господин Ревиан, нужно научиться черпать вдохновение во всем, что тебя окружает, в каждой минуте своей жизни. Ведь с нуля придумать ничего полностью невозможно, а наша жизньлучший источник материала для хороших историй. О себе я мог многое рассказать. Как я познал суровое существование в Ганрайской глубинке, тяжелый труд, дабы добыть пропитание себе и своей бедной матушке, в кузнице моего села могли бы коваться
Ты забодал! взъерепенился Мурвак, мы так до утра сидеть будем, слушая твою бредятину. Если из несмыкающихся уст этого мальца прозвучит еще хоть одно словоя уйду, и так уже спать охота. А наутропривет гребаному похмелью. И зачем я пил эту мочу, называемую выпивкой
Не умеешь питьне пейэто тебе, Мурвак, донесся из задних рядов голос Эрлингая, насчет же историй, по моему скромному мнению, не стоит бежать впереди падающей звезды со своими байками, если тебя об этом не просили.
Пристыженный Клажир в поисках защиты посмотрел на Кэлрен, но девчонка лишь неопределенно пожала плечами.
Я бы не хотел ворошить прошлое вообще, выразил свое мнение Гримбла, толку с этого?
Мудрецы Лайнур-Арая говорили еще со времен нашествия Заргула, поучительным тоном известил Йоши-Року, живи здесь и сейчас, но смотри в будущее и не забывай прошлое. А прошлоелучший учитель жизни.
Мастер из лесов Хаглоры, говоря это, прошествовал сквозь скопление рассевшихся гостей селения, затем устроился поудобнее, скрестив ноги поближе к костру. С возрастом, к своему неудовольствию, маг отметил, что он стал становиться все более мерзлявым. На поваленном каштановом стволе, на который решили пересесть молодые крестальцы, привстал Сангельс. Глядя с ожиданием на командора Карательного Отряда, он нашел в себе силы промолвить:
Я многое читал о могучем Глоддрике в книгах достопочтенного господина Гувера. Если уважаемый Харлауд не против, я осмелюсь попросить его поведать нам его историю. Я думаю, это было бы занимательно, особенно для нас, молодых. Что мог бы командор открыть нам из своего прошлого?
Ответом ему было молчание. Глоддрик некоторое время пронзал взглядом пляс языков пламени, затем он обернулся к просившему и его подружке. Губы его дрогнули, в мозгу этого потрепанного жизнью мужчины промелькнули пережитые ужасы плена, мучений, смертей друзей и уймы жизней, что забрал он. Эти ребята наслушались историй о безжалостном Ганрайском демоне, таращатся на него, точно на диковинное чудище. Возможно, таким его жизнь и пыталась сделать всеми силами. Об этом ему постоянно говорила Рикке, являясь в бреду и наяву. Может, она была права? Только Глоддрику не хотелось с этим мириться.
Извини, парень. Не хочу я.
Почему? оживилась Наяра, мне бы очень хотелось
Я неясно выразился?
Гувер побоялся, что прекрасный вечер будет испорчен склокой на ровном месте, и, желая перетянуть внимание на себя, с силой театрально швырнул дрын через головы усевшихся на бревне и воскликнул:
А я, по-вашему, для чего старался? Я на трехкнижие о своем брате потратил года полтора. Чтобы вы знали, такие шедевры и созданы для того, чтобы удовлетворить ваше неуемное любопытство. А также для того, чтобы узнать о великих тогда, когда они вернутся в почву. Но Глоддрикне открытая книга и не экспонат, он живой человек. Имейте уважение к тем, кто вас защищает, не задавайте лишних вопросов.