Юки залилась рыданиями, и лишь Кэлрен была рядом и могла утешить. Так, в крепких объятиях, приглушенном плаче Юкиары и успокаивающем бормотании целительницы, девушки просидели до глубокой ночи.
Глава 14: «Прощай, брат»
1671 год. Ганрай. Окрестности Вархула. Храм Мечей.
Легкий ветер поднимал рябь на реке Быстроходной, заставлял колыхаться поросль осоки на холмах, редкие лиственницы, дубы и ясени шевелились в плавном танце ветвей. Каменная крепость Храма Мечей, стоявшая в выбоине на вершине холма, стояла, как всегда, твердо и надежно. Стояла глубокая ночь, воспитанники мастера Агриппы мирно подремывали в спальне, и лишь один из них по привычке детства забрался на чердак. Это место всегда было наполовину пустым и наполовину же заставленным ящиками со строительными материалами и инструментами, которые не так часто пригождалисьХрам Мечей выстроили на века. Редко кто туда заглядывал, лишь один отрок, выращенный под руководством мастеров-Стражей облюбовал это место с самого начала. Вот и на этот раз он, как обычно, стащил из спальни матрас с подушкой, взял недочитанную книгу, которую он стащил на рынке Вархула, и при тусклом пламени свечи погрузился в чтение. На этот раз он пытался проглотить историю о Лангорте Объединителе, первом короле Аргои, основателе Союза, сумевшем мирными и военными методами объединить разрозненные людские кланы и дать отпор набегавшим племенам равшаров. Этот парниша любил изучение истории своей страны и мира больше, чем тренировки, ему всегда хотелось понять, как устроено развитие этого мира, осознать, к чему шли предки, чтобы рассказать впоследствии потомкам, куда направиться им дабы избежать ошибок предшественников. В свои неполные четырнадцать лет наш герой хоть и уступал соученикам в боевых навыках и физической подготовке, но превосходил их в знании грамоты и эрудиции, прочитав за последние два года больше, чем им доведется за всю жизнь. Не покидало его чувство, что живет он не своей жизнью, словно в Храме он лишний и лишь делает то, что положено, чтобы соответствовать требованиям старших, но настоящая его жизнь происходит где-то в воображении. Раздался стук по стеклу чердачного окна.
Эй, Ревиан! Ты там не уснул? раздался приглушенный юный голос, если мастера тебя застукают, от наказания не отвертишься. И не думай, что я смогу тебя выгородить!
За нарушение режима в школе Стражей наказывали строго, хотя мальчика еще ни разу не засеклиего имитация тела из подушек и чайника, накрытого париком, в постели подозрений не вызывала. Возможно, мастер Агриппа и заметил эту хитрость, но не решился наказать подопечного. Ревиан дернулся, сунул книгу под матрас и бросился к окну. Голос своего брата он бы узнал из тысячи.
Глоддрик? Ревиан распахнул окно, ты-то зачем сюда забрался? У тебя же намечалась тренировка с Шибуи и Гуаррахом за стеной Вархула. Тебе влетит.
Не влетит, братишка, если мастер Агриппа не узнает, ухмыльнулся старший брат, вылезай давай, этой ночью в городе праздник, не хочу, чтобы мы его с тобой здесь просидели.
Ревиан оперся на подоконник и тревожно сжал губы:
Но ведь нам не положено покидать территорию Храма без разрешения
Эй, правила созданы, чтобы их нарушать, ведь так? Глоддрик толкнул брата в плечо и приподнялся с корточек, идем же!
И он спрыгнул со второго этажа, перекатившись при приземлении. Ревиан аккуратно выполз из окна и встал на черепице, пытаясь держать равновесие. Он подошел к краю, чуть не поскользнулся и снова замахал руками, отчаянно балансируя.
Да не бойся ты, прыгай! Что за Страж из тебя выйдет? подзуживал его брат.
Я не боюсь! ответил Ревиан, я просто оценивал высоту.
Сигай ты уже!
Ревиан отошел на несколько шагов и, разбежавшись, прыгнул. Глоддрик ловко подхватил брата, но тут же предательски швырнул его на землюлицом в грязь.
Не будь доверчивым, братец, расхохотался он.
Очень смешно! отряхиваясь и утираясь, буркнул подросток.
Братья Харлауды были очень похожи и непохожи одновременно. Оба были худы, черноволосы, остролицы. Старший брат, которому было чуть больше двадцати, привык держаться подобно уличной шпане, развязно и самоуверенно. Эту дерзость взрастило в нем детство в воровской группировке, уличной шайке, которая ютилась в подвале заброшенного дома, где приходилось чистить карманы прохожих и скидывать добытое ловкой рукой на общак. Манеры уличного пацана впечатались в его нутро и выкорчевать их не удалось даже самому мастеру Агриппе. Однако Глоддрик был прирожденным бойцом и талантлив в обращении с оружием и рукопашном бою, Ревиан тоже обладал задатками неплохого воина, но в нем не было жилки бойца. О том же, чтобы применить знания на практике, Ревиан не мог помышлять, слишком мягкосердечен был его характер. Другие же спали и видели, когда им представится такая возможность. Глаза братьев были одного цвета, но сколь разные порывы они отражали. Глоддрик смотрел на окружающий мир точно орел с вышины, выискивающий добычу, с детства в нем были задатки хозяина жизни, лидера, того, за кем остальные пойдут. В Ревиане же отсутствовали стремления чем-то управлять и участвовать в преобразовании мира и жизни окружающих, он хотел другого. В отличие от брата он не был человеком дела, ему не хотелось делать из мира кусок глины, из которого он, подобно скульптору, мог бы вылепить фигуру согласно своим убеждениям. Ревиану хотелось дать людям послание, сказать, как именно им огранить изваяние мира, только он сам еще этого не понимал. Но все отмечали, сколь хорошо он доносит до чужих ушей то, что хочет. Вечерами после отбоя парни часто просили его рассказать что-нибудь о том, как всемогущий Йоши-Року справился с нашествием драконов или же как он вместе со своим наставником, Вторым Архимагом, спас Ранкор от самого могущественного некроманта за всю историю. Даже старшие ученики заслушивались, хотя сперва пытались разогнать ребят со словами:
Что за театр одного актера вы здесь устроили?
Глоддрик как-то назвал его краснобаем, с тем самых пор прозвище закрепилось за Ревианом во всем доме Стражей. Его это вполне устраивало, в том, чтобы рассказывать людям истории, он видел единственный способ хоть как-то отличиться среди этих умелых бойцов, до планки которых он никогда не мог дотянуть.
Братья побежали трусцой к подножию холма, затем прошли лощину и перешли Быстроходную по шаткому веревочному мосту, возведенному не слишком умелой рукой столетие назад. Когда они обогнули соседний холм, глазам их вдалеке открылись мерцающие огоньки пригорода Вархула. В небе уже взорвалось разноцветным дождем несколько фейерверков, а мелкие, точно муравьи, фигуры горожан сновали туда-сюда, наводняя даже самые мелкие улочки. Праздновался день основания Союза.
А где Шибуи и Гуаррах? оглядываясь, боясь увидеть погоню из Храма Мечей, прошептал Ревиан, они, наверное, пошли тренироваться. Ты не боишься, что они устроят тебе головомойку за то, что ты их кинул?
Глоддрик хрипло рассмеялся и потрепал брата по голове:
Ну ты даешь! Мне? Твой братец тоже не лыком шит, знаешь ли! Но нет, они нас встретят. Да ты же видел наши навыки, неужели ты и в самом деле веришь, что нам еще есть, чему учиться?
Мастер Агриппа говорил, быть Стражем нужно учиться всю жизнь.
Скажешь тоже, присвистнул Глоддрик, старый пердун много чего говорит. Будешь его слушатьстанешь таким же, как он. Просидишь очень долгую и скучную жизнь в этом задрипанном Храме Мечей. А пока ты будешь сидеть, мир продолжит играть буйством красок. Ты хочешь остаться в стороне от жизни?
Я, между прочим, хоть и младше, но о жизни побольше тебя знаю, попытался уколоть брата Ревиан, но безуспешно.
Откуда твои познания? Из книг? Так и просидишь всю жизнь, читая свою ересь. Я же предпочитаю писать свою историю жизни прочтению чужих.
Они уже подходили к воротам, где их встретили Гуаррах и Шибуипарни были в тренировочных одеждах, Шибуи, как всегда, в своей любимой соломенной шляпе и свежевыбритый налысо, а Гуаррах стричься не собирался, довольствуясь тем, что его спутанные колтуны сталактитами свисают на плечи.
Да это у вас семейное, я погляжуопаздывать, развязно, но дружелюбно усмехнулся Гуаррах, точностьвежливость королей, между прочим.