Смеркалось, когда десантник, миновав маяк, каменистой, еле заметной тропой поднялся к развалинам форта. Мальчишкойне старше Пулаон часто бегал здесь с товарищами, играя в разбойников. В ту пору крепость еще действовала, но уже тогда в ней нес службу всего один взвод. Охранники, сидя на стене, днями играли в карты, изредка поглядывая на море, когда в порт входили корабли. Иногда, чтобы развлечься, гоняли снующих среди камней, словно ящерицы, мальчишек. На рассвете и на закате ежедневно стреляла пушка.
Теперь форт порос густой травой, стены местами обвалились и покосились, и чужестранец, глянув на него с борта проходящего судна, принимал за причудливые очертания скал, а не за творение человеческих рук.
Наверху, у когда-то неприступных ворот форта Ганита поджидал Кохи.
Ган, дружище, я начал волноваться.
От волнения бывает изжога, ответил десантник.
А как мне не волноваться?.. Обещал прийти на закате, а уже смеркается, того и гляди, стемнеет. А ты, говорят, парень шустрый, во тьме раствориться можешь?! Врут?..
Может, и не врут. Только зачем мне? Я вторую жемчужину получить хочу и договор выполню. Главное, чтоб вы не надули.
Кохи хихикнул.
Не надуем. Скоро у нас будет столько жемчужин, хоть сей ими.
Мне достаточно той, что обещали.
Двор форта тонет во мраке, только в стороне пустующих казарм тускнел желтый огонек. Туда коротышка и повел Печено.
У входа в барак торчал трехрукий. Мутант иногда захаживал в «Алую звезду», и Печено относился к нему с опаской. За время службы в армии он не раз сталкивался с мутантами, и всегда те оказывались людьми подлыми, циничными и жестокими. Трудно сохранить в душе природную доброту, когда родная мать отказывается от тебя сразу после родов, все детство сверстники тычут в тебя пальцем и дразнят уродом, а в юности девушки принимают за невиданного зверя.
Зочур заждался, продребезжал трехрукий.
Он поправил за поясом кинжал, закинул повыше на кривое плечо кобуру.
Они вошли: впереди Кохи, за ним Печено, следом мутант. Коротышка чиркнул спичкой; свет озарил просторное, заваленное хламом помещение. В казарме от военного порядка не осталось и следа. Кучи осыпавшейся штукатурки, обломки деревянных коек, куски ржавой проволоки.
Иди за мной, а то ноги сломаешь, хихикнул Кохи, двинувшись вдоль стены.
Спичка погасла, но взгляд различил впереди светлые линии контура приземистой двери. Ганит подумал, что в казармах так обычно располагались сержантские каптерки, и не ошибся. Комнатушка, куда они вошли, вряд ли служила при военных другим целям. Разбойники водили сюда чужаков.
У дальней стены стоял обветшалый, но крепкий стол, вокругтри стула. На одном расположился Зочур; черты главаря в тусклом свете кажутся особенно грубыми, а мелкие глазки внимательно изучают пришедших. На втором стуле, как оглобля, торчит верзила с красным лицом в кожаном плаще. Печено видел его утром в таверне, но сейчас на голове великана нет шляпы, и виден огромный, поросший редкими белесыми волосками череп. На левой стене под потолком темнело меркнущим небом окошко; на столе, рядом с локтем верзилы, шипит газовый фонарь, наполняя каптерку сладким запахом гари.
Опаздываешь, Ган, опаздываешь, прогремел Зочур, кивнув на третий, свободный стул.
Печено присел. Мутант остался у двери; Кохи шмыгнул за спину шефаокруглая мордочка высунулась из-за мощного плеча.
Проспал, отмахнулся Ганит. Всю ночь с твоими головорезами пьянствовал. Пусть не обижаются, но в последний раз с ними пью.
Что так? Много пьют?
Нет, пьют не больше других, но платить за выпивку не любят. Норовят, знаешь ли, за мой счет, а я, если выпью, человек щедрый, хотя потом жалею.
Не жмись! Скоро мои ребята все до одного станут богатеями, тогда расплатятся сполна.
Печено не ответил, и Зочур спросил:
Тебе не интересно, как они разбогатеют?
Я в чужие дела не лезу. Договор таков: я показываю транспортер скитальцев, вы отдаете вторую обещанную жемчужину. Кстати, я хотел бы на нее взглянуть?!
Зочур засмеялся; смех похож на звериный рык.
Увидишь. А если не будешь глупцом, то не одну!.. Но, я помню, ты обещал не только показать транспортер, но и рассказать, как он включается.
Ну, это при условии, что у вас есть ключ-код.
Что ж! Имеется, главарь загремел табуретом, поднялся; зазевавшего коротышку ненароком придавило к стене. Веди к транспортеру.
Ганит заколебался: может, потребовать, показать жемчужину?! Но решил не перегибать палку, тоже встал.
Я думаю, Зочур свирепо посмотрел ему в глаза. Нет нужды напоминать, как быстро твоя таверна способна превратиться в угли?..
Печено качнул головой.
Верзила уже на ногах. Он поднял фонарь под потолок, тени причудливыми кляксами сползли по грязным стенам, притаились у пола темными карликами. Уток распахнул дверь; первым вышел главарь, за ним проскользнул Кохи. Великан склонился чуть ли не до пояса, протиснулся наружу; в левой руке у него появилась шляпа, и он водрузил ее на макушку, спрятав уродливый череп. Мутант, зло усмехнувшись, кивнул Печено на дверь, и, когда десантник шагнул за порог, поплелся следом, дыша в ухо.
На развалины опустилась ночь, но звездное небо пока безлунно. Шли молча, лишь Кохи что-то невнятное бормочет Зочуру на ухоони вдвоем чуть отстали. Верзила несет фонарь высоко над головой, освещая путь.
Ближайший вход в катакомбы в подвале штаба. Давно, еще до рождения Ганита, туда угодило пушечное ядро. Оно ухнуло так, что каменное здание сложилось карточным домиком, а в скале образовалась трещина, дошедшая до галерей.
Монотонное бормотание внезапно прервалось; Зочур оттолкнул коротышку, бросил сердито:
Посмотрим!
У развалин штаба Зочура окликнули из темноты, все остановились.
К ним приблизился невысокого роста крепыш в матросской форме с голой, как тыква, головой.
Зоч, замялся он. Там пацаненок он говорит, знает, где прячется Монга.
Позже Ганит устыдился своих подозрений, но в ту секунду он подумал о Пуле. Зачем мальчишка затеял такую непростую игру, зачем вовлек Печено?..
Кто такой? нахмурился Зочур.
Это приятель Фатаподрастающая смена.
Ну, давай их сюда.
Крепыш свистнул в темноту. Через секунду рядом вытянулись по стойке смирно двое: подросток лет пятнадцати, с длинными грязными волосами, одетый юнгой; и мальчишка помладше, рыжеволосый, с припухшими веками, по одеждеотпрыск зажиточного лавочника или фермера. Печено облегченно вздохнул.
Где Монга? прогудел Зочур.
Свет от фонаря падает на лицо главарю косо, создавая из-за глубоко посаженых глаз иллюзию, будто в глазницах ничего кроме темноты нет.
Ответил длинноволосый.
У него, он ткнул пальцем в товарища, есть сводный брат. Недавно он привел домой старца и устроил жить в сарае. Я подумал, что это Монга.
Правильно подумал, одобрил Зочур. Старик может нам пригодиться. Ступайте и приведите его и прихватите этого братца на всякий случай.
Рыжий локтем толкнул в бок юнгу, и тот пробормотал:
Но я не знаю, куда идти виноватая улыбка сползла с подбородка, обнажив робость. А Клоб, он кивнул на приятеля, просит три монеты, чтобы показать дорогу.
Зочур рыкнул.
Ну и прохвост же твой клоп.
Меня зовутКлоб! насупился рыжий.
Главарь заколебался. К нему подобрался Кохи и, став на цыпочки, зашептал в ухо очередной совет. Не дослушав, Зочур оттолкнул коротышку:
Без тебя знаю!.. После паузы добавил, обращаясь к юнцам: Не ваш сегодня день, ребята! Старик нам ни к чемунам Печено поможет. Не так ли, Ган?..
Точно так, не растерялся десантник.
Приятели ушли ни с чем, толкая друг друга локтями.
Зочур подозвал караульного.
Проследишь за рыжим и узнаешь, где он живет, последовал приказ. Понял?..
Тот, кивнув, растворился в темноте.
Пока спускались в галереи, никто не проронил ни слова. В подземелье из-за влажности дышалось тяжело, тянуло холодом. Печено шел в авангарде, за ним с фонарем верзилаоказалось, его звали Смок, затем цепочкой: Зочур, Кохи и мутант.
О существовании в катакомбах озера разбойники знали; путь к нему мог найти даже ребенок. Заметив, что Печено ведет туда, коротышка спросил:
Мы идем к подземному озеру?
Печено кивнул.