А ты всё ещё не любишь дождь? Ты говорила это раньше.
Это неизменно.
С моей сторонытоже. Это неизменно. Я
Ни слова больше! оборвала Чайна Циан. Мелисса, не глупи. Рэйндревнейший. Что тебе говорила герцогиня Сильвертон? Что они всекак Роджер Кардиф! Смотри, он уже заставил тебя грустить из-за разлуки с ним! Что будет дальше? Разговаривая с ним, думая о нём, ты подрываешь свою уверенность в любви к Эдриену! Рэйн Росслей вызывает в тебе сомнения специально, я уверена, Лисса!
Чепуха!.. Рэйн не настолько самоуверен, чтобы думать, что из-за вдруг возникшей ностальгии мои чувства к нему переродятся! Этого и быть не может!
Всё же подумай о Эдриене, и пойдём. Если не отправимся сейчас, я расскажу твоему графу подробности этой встречи.
Чет, весело фыркнула Мелисса. Она явно проглотила что-то вроде не совсем приличной, типично сильверстоунской фразочки и продолжила, почти выплюнув: Блефуешь.
Настроение Мелиссы вовсе поменялось. Она пошла к выходу, всего однажды оглянувшись, светло посмотрев в его сторону, махнула рукой и исчезла.
Рэйн заходил по комнате и воздух вокруг казался ему ледяным, и работы ног не чувствовал, и мучился.
Мелисса собралась замуж за этого графа! По-настоящему! Окончательно! Венчаниеэто вам не контракт, который можно разорвать по желанию сторон. Венчаниеэто или навсегда, или минимум на полторы сотни лет, которые почти всегда превращаются в то же самое "навсегда".
Ну а этот отвратительный обычай невесты обитать в доме жениха до свадьбы и только на ночь возвращаться к родителям? Сколько времени они проводят вместе! Да как же так можно? Мелиссав доме Левенхэма! Отвратительно!
"Не смогу. Никогда не смирюсь с этим", понял Рэйн, замерев. Он всё ещё стоял посреди погрузившейся в полный мрак библиотеки. Солнце давно село. Вечер.
"Опаздывает ли она домой, как Мён опаздывала к своим родителям? Как она улыбается ему? Как смеётся? Удерживает ли его? Целует ли его сама?.. Ужасная несправедливость!"
Он пошёл к шкафчику с крылосколом, но не добрался до него. Пришлось опереться о какую-то мебель, потому как внезапно перед глазами всё поплыло. Будто картина покатилась вбок по серой стене.
"Не срываться. Не срываться".
Выступил пот напряжения, тело задрожало, сердце заколотилось как от полёта.
"Только не падай в обморок, не падай, ты же не девочка ты же не Да кто увидит? Яодин".
Рэйн постепенно опустился на четвереньки. Ноги и руки уже немели. Снова картинка уплыла, но теперь и тело исчезло. Рэйн видел его, немного ощущал, но со стороны, как чужое.
Он встал и куда-то пошёл. Рэйн понимал, что его тело в полном порядке, что оно всё делает так, как должен был бы он сам. Он наблюдал, как бесчувственно поглощает крылоскол, как отправляется за Алексом Санктуарием, разговаривает с ним, вполне естественно и вовремя смеётся шуткам, как соглашается, впервые за многие годы, поехать на аукцион девушек в Коллуэй. Рэйн даже не был уверен, что не поступил бы так же, будь он в полном порядке. Но было отчасти приятно, что он безукоризнен и при этом ничего не чувствует, впервые приезжая в северное предместье и появляясь в кругу хорошо знакомых титулованных мужчин, покупающих себе эскортесс или женщин других видов на ночь или всего на одну свечу. Разговоры за его спиной слились в обычный шумничто его не трогало, кроме продолжающегося мучительного желания вернуться в своё тело, обрести над ним власть, полный контроль.
Чуть позже, чем должен был, он подумал о том, что заявляя обществу о своём намерении развлечься на стороне, он давал повод думать, что получил доказательства неверности эрц-принцессы. Так могло это выглядеть со стороны. Но его скоро отвлекли от мыслей события, лавиной накрывшие его.
Эскортесс, точно такие же знатные леди по своему рождению, как и бывшая жена Рэйна, ныне супруга губернатора, по своему развитию стояли на низшей из ступеней. Их бы никто никогда не думал продавать каждый вечер на аукционе, но каждая отчаянно любила постельные развлечения и совсем не переносила их полного отсутствия и даже небольшой нехватки. Голодная эскортесспросто смертельно опасна. Потому специальным указом губернатора ни одной из них не было разрешено ступать на территорию столицы и южнее еётуда, где церковь Единого воспитывала целомудренный нрав. Все денежные сливки за свечи удовольствия частью получали принцы Адмор, Ли и принцесса Дан-на-Хэйвин. Эти трое приходились родственниками и опекунами всем безмозглым, бессердечным, забывчивым, но невероятно красивым, роскошным женщинам, важнейшей частью из сомнительных достоинств которых считалась наследственная ошибка в процессе смешения кровиэскортесс, все до единой, сохраняли девственность, быстро восстанавливались и не чувствовали боли. К тому же они не беременели в принципе. Единственным исключением пока что была Красивейшая. Моргана под влиянием почти святого и его молитв, почти полностью поменялась. Однако она не отреклась от своих кузин и даже защищала их интересы, пусть и весьма неудачно.
До своего контракта с Красивейшей, Рэйн некоторое время жил в Ньоне. И пока почти святой Брайан не издал свой указ, выселяющий эскортский гибридный подвид из столицы, принцы постоянно приезжали во Дворец Чувственных Удовольствий, в котором эскортесс оказывали внимание и Рэйну.
Они запомнили его, как и всех древнейших. И помнили всё ещёпо прошествии ровно двадцати двух лет. В этом Рэйн убедился, когда эскортесс, увидев его, сорвались со своих мест и бегом помчались к нему.
Распорядитель торгов пытался восстановить порядок, но женщинам было всё равно. Они даже не позволили Рэйну пошевелиться. Срывали одежду, беззастенчиво ласкали на глазах прочих гостей. Впрочем, Рэйна скорее всего даже не было видно из-за окруживших его эскортесс. Жаль, что он всё чувствовал не вполне нормально.
Они кричали ему, чтобы он выбрал одну из них.
Пусть танцуют! весело крикнул Даймонд Лайт. Странно, что он здесь. Обычно после встреч в принсипате он бросается за книги и расчёты и надолго закрывается в своих покоях в доме Роджера.
Танцуйте, приказал Рэйн. Его тело уже горело. Он снимал серьги и прочие драгоценности. Перчатки и галстукгде?
И каждая танцевала в полной уверенности, что Рэйн попадёт в её постель. Они раздевались, продолжая двигаться. Их стиль, однако был далёк от классических па. Эскортесс создавали красивую имитацию постельных телодвижений.
Распорядитель торгов прокричал ему, что претензия со счётом к нему будет направлена от принцев-хозяев.
Рэйн ответил, что его секретарь рассмотрит претензию в обычном порядке.
***
Хаос. В продолжение его Рэйн внезапно, после лёгкого головокружения и резко поехавшего влево мира, вернулся в своё тело. Чувства, оказалось, притупились из-за крылоскола, но обилие эротики и свобода раздразнили Рэйна. Ему вспомнились времена, когда он позволял себе всё и правил своим миром абсолютно. И зашумела гроза. Слишком ранняя для этой весны. Эскортесс вздрагивали от грома, но всё продолжали цепляться к Рэйну. Знакомый шум дождя вторил шуршанию серых простыней, прохлада из открытого окна приятно ласкала разгорячённые тела. Но вдруг Рэйн, перебирая машинально волосы одной леди, вспомнил о Мелиссе. Он чуть было не ушёл, но женщины не отпускали его, и ему ничего не оставалось, кроме как остаться и представлять себе юную леди Сильверстоун на месте каждой золотоволосой красавицы.
Утром Рэйн отправился на поиски недостающих частей своей одежды и наткнулся на Даймонда Лайта.
Его фигура бросалась в глаза. Он всё ещё находился в зале торгов и, сидя за одним из столов, писал что-то в своей книге. Посреди пустых бутылок и интимных предметов гардероба, посреди спящих разве что только не на полу мужчин и женщин, он выглядел наиболее необыкновенно тем, что был менее всех потрёпан. Галстук его был не в порядке, рубашка расстёгнута, на брюкахнесколько пятнышек серой крови эскортесс, волосы непередаваемо сильно взлохмачены, но в сравнении со всем окружением он выглядел ангельски невинным. Из-за неразберихи, ночью попавшие внутрь проститутки с улицы, окружили стол Лайта. Свободно сидя на стульях и на коленях друг у друга, облокотившись о стол и плечи товарок, женщины неотрывно и наверняка не первую свечу смотрели на Даймонда. Их можно было понять: принц, первый по красоте, был настолько волшебен собой, что женщинам он казался лучшим в жизни сном и смущающе действовал даже на умы мужчин, что не раз приводило Рэйна к мысли о том, что физическое влечение заложено в существах куда глубже, чем должно бы. И, если бы творцом действительно был тот Единый, с которым разумных знакомят Книги Свидетельств, проповедники и Церковь, этих странных ощущений при виде особи своего пола не было бы. Но, с другой стороны, не будь таким мощным двигателем секснавряд ли сейчас было бы кому и что проповедоватьразумные существа, при всей их неспособности найти родственную душу, вымерли бы.