Ничего ты не знаешь. Как раз Матиус хотел кое-что рассказать, но не вышло. В Осхонте его дочь получила благословение высших на союз с Амгеррами.
Я приподнял бровь, признаться, удивляясь.
Неужели?
Отец усмехнулся, видя мой оживший интерес. Ещё бы! Получить благословение от самих Светлыхвысшее благо. Каждый правитель желает получить одобрение от исконных богов, отправляясь в обитель Светлой Матери.
Значит, её партияРисальд, твёрдо заявил я. Вальтор бросил на меня укоризненный, но не сердитый взгляд. И это правильно, отец. Кто, кроме меня, пойдёт искать источник злой воли? Рисальд не станет искать корни проклятия. Я должен его найти. И найду.
Но ведь одно другому не мешает, настаивал неуклонно Вальтор.
И он был прав, невелика трудность пройти брачный ритуал, исполнить супружеский долг с новоявленной женой да отправиться на поиски.
Сначала нужно очистить нашу ветвь, иначе может статься так, что будут расплачиваться потомки, да и где уверенность в том, что они не будут такими же, как я? Взгляд короля остро сверкнул, в глазах взметнулась буря, он сжал кулаки. Тебе нужен отдых, поднялся я со своего места, решая, что пора оканчивать разговор, увидимся завтра. Перед своим отъездом я зайду.
Вальтор, подумав немного, кивнул, так больше ничего и не сказав. Я склонился перед ним, позволяя ему обхватить мою шею и поцеловать в макушку, дать благословение на сон.
В чём-то ты прав, Мортон, но не во всём. Твои мысли противоречат с Волей Светлых Богов, и это меня беспокоит куда сильнее.
Я выдохнул, соглашаясь, чувствуя себя выжатым до капли.
Доброй ночи, отец.
Доброй
Больше не задерживаясь, я отступил, покинул покои, направился к себе, желая поскорее скинуть мокрую одежду и подумать обо всё как следует
Хавир разжёг камин, и в комнате было уже достаточно тепло. Содрав с себя одежду, надел сухую. Приказал принести прислужнику крепкого вина. В жилах всё ещё кипел гнев, но после второго бокала тело расслабилось, мысли потекли медленней. Обиртон нужно покидать завтра же на рассвете, чтобы успеть добраться до Грез. Придётся ведьме пустить все свои силы на то, чтобы найти источник. Я знал, что она сможет это сделать. Заставлю. Как бы она ни выкручивалась, ни врала. Пялился на огонь, осушая кубок, потом ещё один. Думал обо всём, как спасти нас и сохранить власть, обойдясь малыми потерями. Но грядущее не радовало. Думал о Грез, переставая дышать, то сжимал кулаки, то откидывался на кресло и прикрывал веки, беспечно впуская её в свою голову, изучал её, касался внутренним взором. Но впускать сильно нельзя, иначе её колдовство завладеет мной, тогда я не пойму, в какой миг перестану принадлежать себе, став рабом ведьмы. А этого я допустить не мог. Не дай Светлый Отец повторить опыт своего прадеда, который встретил ведьму-горианку и погубил свою душу, оставив малолетнего наследникадеда моего отцаи всё королевство, и сгинул в Синих Лугах сарматских предгорий.
С этими мыслями я так и уснул в кресле, и проснулся от того, что меня за плечо тормошил Хавир. Разлепил веки, обнаруживая потухший камин и одеяло на себеим ночью укрыл меня прислужник. Из окна лилась предрассветная мгла. Шумно выдохнув, пошевелился, скидывая одеяло, разминая затёкшие плечи и шею, вспоминая вчерашний деньсамый гадостный в своей жизни. Раскачавшись, поднялся, сбивая носком пустой кувшин. Тот глухо откатился в сторону. Голова лопалась на черепки, и всё тело как натянутая дрожащая в напряжении тетива. Но я и сам виноват, многое из того, что было сделано мной вчера, напрасно: и выход в зал, и выпитое вино, после которого я погрузился в крепкий сон, и благо, что мне ничего не снилось
Прошёл на балкон, вдыхая промозглый холодный воздух, щуря глаза, вгляделся в бледное, подвернувшееся тусклым золотом света небо, а внизу, у самых стен замка, стелился туман, плотным покрывалом скрывал низины и лощины, холодной влажной сыростью поглощал зеленеющий лес. Но птицы парили низко, питаясь мошкой, что в сырости собирались облаками, а значит, будет ещё дождь, хоть пока небосклон чист и свеж в столь ранний час.
Я вновь подумал о Грез. С одной стороны, злился на неё и надеялся, что она больше никогда не встретиться на моём пути, но с другой, когда буря во мне поутихла, грудь сдавливало ледяным обручем предвкушения, что увижу её снова. Бред, всё это её чары, об этом не нужно забывать ни на миг.
Дверь в покоях тихо отворилась, и я повернулся, поймав в глубине полумрака взгляд Хавира, что принёс горячий чайный отвар, отвлекая меня от лишних мыслей. Напиток как раз вовремя, разогнать остатки сна и снять боль, налившуюся в затылок. Забрав его у прислужника, велел приготовить воды для купания. Оставаясь в нише, выпил отвар и вернулся в комнату, скидывая рубаху, бросая её на попавшееся первым кресло, прямиком отправился в купальню.
Склонился над струившейся паром наполненной купелью водой, поймал своё отражение. Скованное уродливыми бороздами сторону лица, как клеймо, которое невозможно свести. Ударил кулаком по воде, разбрызгивая, превращая своё отражение в сплошное месиво.
После омовения окончательно проснулся. Пока я собирался, отправил Хавира к Борданту, чтобы тот снаряжался в дорогу. Заворачивать в Урелтон я не стану, сразу отправлюсь по следам Грез. И если не задерживаться нигде, то успею перехватить ведьму. Потому я собрался быстро, облачившись в кожаный поддоспесшник со шнуровкой, плотные штаны и высокие сапоги для верховой езды. Но когда был готов выходить, спеша наведаться к отцу, чтобы попрощаться, как в дверь постучали.
Одев привычно повязку на лицо, отворил дверь, ожидая увидеть, в крайнем случае, служанку от мачехи с каким-нибудь поручением или пожеланием, но никак не молодую айтари Реднайру-лар-Бертлот.
Я моргнул, уставившись на неё, медленно перевёл взгляд на стоявшую почти у самой лестницы провожатую, вновь перевёл взгляд на Реднайру. Она попутала дверь? Или намеренно пришла к моему порогу? Только тут я заметил, что молодая девушка выглядела неважно. Видимо, так испугалась, что не спала всю ночь. Глаза чуть красноватые, губы подрагивали, как и пальцы, на этот раз наряд на ней был ещё скромнее, чем в первый раз, когда увидел её. Тёмно-лиловое платье спадало волнами к полу, тугой корсаж сдавливал и без того тонкий стан, делая грудь почти плоской, но это нисколько не портило её, напротиввыглядела совсем как девочка, а забранные назад волосы под сетку в тон платья открывали лицо и шею, делая её облик почти изящным. Молчание затянулось.
Вы кого-то ищете? спросил первым.
Да, вас, прямо ответила.
Что ж, тогда прошу, пригласил жестом пройти, хоть и не вовремя, Борданту придётся меня подождать. Держать в дверях айтари было невежественно с моей стороны, как и выпроводить.
Реднайра, нисколько не раздумывая, кивнула, и я широко распахнул дверь, пропуская девушку внутрь. Молодая госпожа глянула на свою провожатою, выражая во взгляде то, что могли понять только они. Но смысл мне уже стал понятен сразута осталась за дверью, а Реднайра прошла в мои покои. Смело. Признать, это качество никак не свойственно столько хрупкой и нежной особе. Как и безгласное доверие по отношению ко мне. Грез тоже была смелой, но, в отличие от Реднайры, не испугалась, когда увидела моё обезображенное лицо. Впрочем, ведьма не изнежена чутким родительским присмотром и, наверное, насмотрелась разного, пока жила в Торионе. Прошёл в середину комнаты и развернулся к айтари всем корпусом, конечно, не снимая маски. Реднайра скользила по мне взглядом, в котором читалось больше какой-то озадаченности и тяжести, нежели страха и опасения.
Я пришла извиниться за вчерашнее, заявила она.
Я вскинул бровьтакого не ожидал. Не Геовин ли послала свою дочь? Насколько я успел понять, она может брать в оборот любую ситуацию, и даже то, что молодая айтари сейчас передо мной.
Вам не за что извиняться, напрасно считаете, что в чём-то виноваты, поправил её тут же. Скорее, я должен принести извинения за испорченный вечер.
Реднайра несогласно мотнула головой, зажмуриваясь, волнуясь ещё больше.
Нет, это всё я. Я всполошила всех и очень сожалею, что всё так вышло, нахмурила брови.
Я смотрел на неё и думал: всё же доля храбрости в этой девушке явно присутствовала. И этим она подкупала. Если, конечно, храбрость не заходит за границы глупости. Ещё слишком мало я знал её светлость. Но узнавать, признаться, не хотелось, да и некогда было.