Прикусываю губу, чтобы сдержать вопль, рвущийся наружу от злости и бессилия. Я не могу больше здесь оставаться. Я не могу вынести эту жалость во взгляде, направленном на меня. От него у меня разрывается сердце.
Торопливо поднимаясь, я обращаюсь к доктору:
Можно вас на минутку? бросаю взгляд на Трея. Поговорить наедине.
Доктор Хэммонд кивает и выходит со мной из комнаты. Как только дверь за нами закрывается, я набрасываюсь на него с вопросами:
Что с ним такое? Почему он думает, что живёт в столице?
Доктор медленно вздыхает.
Наиболее вероятным мне кажется применение препарата, меняющего память.
Это навсегда?
Без дополнительных тестов и рентгена мозга я не могу сказать ничего определённого.
Тестов? Новых?
Ну, как бы да. До этого мы искали повреждения мозга, а теперь он замолкает и облизывает губы. В его глазах горит исследовательский интерес. Пока что это совершенно неизученная область.
Я пытаюсь сосредоточиться на дыхании. А не на огоньке в глазах доктора. Я понимаю, что он взволнован перспективой работы с новым случаем в медицине. Он хочет углубиться в изучение научного вопроса искажения памяти Трея. Но то, что вызывает у него восторг, в то же время разбивает мне сердце.
Потому что человек, которого я люблю, находится буквально в двух шагах, но не помнит меня. Разве в мире есть боль сильнее этой?
2. ЗЕЙН
Моя личная тренажёркаэто более потная, более затхлая версия человека, который ей пользуется. Вдоль зеркальных стен рядами выложены гантели и гири, центральная часть заполнена тренажёрами и оборудованием. Я повысил температуру в помещении, потому что мне так больше нравится. Я стою, весь вспотевший, перед зеркалом, поднимая гантель над головой. Мои мышцы напрягаются, каждый дюйм моего тела напряжён от прилагаемых усилий. Именно в этот момент в зал влетает Сиенна. И первая её реакцияона морщит нос.
Гантель с грохотом падает на пол, подпрыгивая на чёрной резиновой поверхности. Выпрямляясь, я замечаю, как распахиваются её глаза при виде моего торса. Здесь слишком жарко, чтобы носить майку, ну я и не ношу.
Стерев пот с лица полотенцем, я надеваю футболку.
Как там дела у я прерываюсь, заметив слёзы на её глазах. Её поразительных зелёных глазах. Что случилось?
Тихий всхлип вырывается из её горла, пронзая меня в самое сердце. Я отбрасываю полотенце и подбегаю к ней, заключая в объятия. Её лицо прижимается к моей груди, её волосы щекочут мне подбородок. Её узкие плечи дрожат, пока я провожу по её волосам, нашёптывая слова утешения, которые она вряд ли слышит. Отстранившись, она вытирает щёки ладонями и шмыгает носом.
Всё хуже, чем мы думали, говорит она, её глаза блестят после слёз. Это не последствия травмы. Они что-то с ним сделали. Изменили его воспоминания или ещё что. Он думает, что живёт в столице и что у него есть невеста. Невеста! Ты можешь в это поверить? она кажется совершенно раздавленной, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не прижать её к себе вновь.
Думаешь, они промыли ему мозги, как твоей маме?
Не знаю. Это явно не то же самое, потому что он не был подключен к этой вращающейся машине она запинается и поджимает губы, будто что-то вспомнила.
Что такое?
Ну она колеблется. Когда мы вытащили Трея из правительственного здания, там было оборудование, которое я никогда раньше не видела.
Думаешь, это как-то связано с изменением памяти?
Её тоненькие плечи поднимаются и опускаются, когда она пожимает ими.
Не знаю. Может быть?
Но зачем? С чего бы Рэдклиффу или кому бы то ни было менять воспоминания Трея? Разве им было мало того, что они поймали его?
А разве правительству бывает когда-нибудь достаточно? произносит она с печальными глазами.
Не успеваю я ответить, как дверь в зал с шумом распахивается второй раз, и вбегает Эмили с запыхавшейся матерью следом.
Вот вы где, взвизгивает Эмили, когда замечает нас с Сиенной.
Сиенна и её мама уже полностью восстановились, но я знаю, что Сиенна не хочет оставлять Трея, а Вивиан не хочет оставлять Сиенну, и поэтому предложил им оставаться здесь столько, сколько пожелают. Мне больно видеть, как Сиенна постоянно кружит над Треем, но я желаю только лучшего для неё.
К счастью, отец старается держаться в сторонепо большей части. А по меньшейупрямо отрицает какую-либо связь с Треем. Как мог мой отец не знать, что у меня есть ещё один брат? Как он мог не знать, что мама вынашивала двух детей? Отец известен как гениальный генетик, и в то же время он умудрился как-то это проморгать? Это не кажется вероятным или даже возможным. И я задаюсь вопросом, что же он пытается скрыть.
А Трей? Хоть мы и близнецы, но всё же абсолютно разные. Он преступник из пустыни, а я наследник огромной империи. Может, в нас и течёт одна кровь, но мы никогда не будем братьями. По крайней мере, не в настоящем смысле слова.
Пойдём плавать с нами? просит Эмили. Пожааалуйста, Си-Си? Пожааалуйста?
Я не могу не улыбнуться её таланту убеждения. Она сила, с которой следует считаться. Прямо как старшая сестра.
Говорю же, шепчу Сиенне, она не успокоится.
Прости, Эми, отвечает Сиенна. Сейчас не время. Может, потом как-нибудь?
Голубые глаза Эмили обращаются ко мне.
Зейн? А ты?
Прежде чем я успеваю ответить «да, я с радостью пойду с тобой в бассейн, как только мы договорим с твоей сестрой», Сиенна вздыхает и отвечает за меня:
Потом, Эмили. Зейн тоже занят.
Эмили сводит маленькие бровки, но пока она не бросилась в слёзы, я присаживаюсь на корточки и беру её крохотные лапки в свои ладони:
Я отведу тебя в бассейн через минутку. Хорошо?
Её лоб моментально разглаживается, а рот растягивается в робкой улыбке.
Вивиан кладёт руки на плечи Эмили.
Всё нормально? спрашивает она старшую дочку.
Я выпрямляюсь и отхожу в сторону, слушая, как Сиенна сообщает своей маме последние новости о состоянии Трея. Не знаю точно, как много она рассказала матери, но мне известно, что Вивиан несколько раз навещала Трея.
Когда Сиенна заканчивает говорить и делает глубокий вдох, чтобы унять дрожь в голосе, её мама отвечает, всем видом выражая сочувствие:
Мне так жаль, милая, Вивиан открывает рот, будто хочет добавить что-то ещё, но Эмили тянет её за руку.
Мамочка, пойдём, я хочу плавать.
Вивиан посылает нам извиняющуюся улыбку.
Зейн, тебе не кажется, что Сиенне не помешало бы немного отвлечься? М? она переводит взгляд на меня, намекая на скрытый подтекст.
Больше всего на свете я хотел бы, чтобы Сиенна забыла про Трея. Забыла, что когда-либо любила егомоего потерянного в детстве брата-преступника. Я прилагаю усилия, чтобы не стиснуть зубы.
Конечно. Посмотрим, что можно придумать.
Когда Вивиен с Эмили выходят из тренажёрного зала и дверь с лязгом закрывается за ними, Сиенна разворачивается ко мне с горящими глазами.
Что это было?
О чём ты? прикидываюсь дурачком.
Ты и моя мама. Вы двое объединились против меня?
Я усмехаюсь.
Не против, а ради тебя.
Она упирает руки в бёдра и сужает глаза.
Как вы собрались меня «отвлекать»?
Я быстро обдумываю, что же может ей понравиться.
Мы могли бы съездить куда-нибудь, проветрить мозги. К плотине, например?
Она быстро мотает головой.
Я бы предложил «Мегасферу», но её больше нет, как только слова вылетают из моего рта, я тут же хочу забрать их обратно. Её щёки краснеют.
Прошу тебя, не начинай, предупреждает она.
Я поднимаю руки, сдаваясь.
Прости.
Есть одно место, где она, скорее всего, никогда не была.
У меня есть идея.
***
Гейтвей кажется отмершей частью города с его полуразваленными строениями и рушащимися постройками. Так что когда мы подъезжаем к одному из заброшенных зданийпрямоугольной кирпичной постройке, меня не удивляет то, как вздрагивает Сиенна. Из этой части города будто высосали жизнь, оставив только руины и плесень.
Пока мы выходим из машины, Сиенна не спускает глаз с постройки. Она поворачивается ко мне с вопросом в глазах.
Что это за место?
Шесть афиш, вывешенных вдоль стены, уже потрепались от времени, уголки некоторых порваны. Их покрывает такой слой пыли и грязи, что никак не разглядеть, что там было изображено.