Столкнули? Так вроде ж сама сиганула!
Сама?! Да так они тебе во всем и признаются?! Они ж и клятвой духов теперь наверняка заручиться не могут!
Тс-с-с
Давайте послушаем Харка! Дело же говорит, ну!
Деревья шумели над головой. Прежний заискивающий голос продолжал говорить различимым шелестом:
Из-за них деревню спалили, за ними ведь дракон следует. Он ищет их, а значит, и к нам прилетит. Эти двое не думают о других.
И то правда
И что теперь делать? У меня четыре сестры! Матушка, отец, два старика, да и возлюбленная! Следующей полной луной сердца связать хотим.
И разошелся хор:
Прогнать их надо.
И как это поможет?
Дракон прилетит. Точно прилетит!
Виксартов задобрить надо.
Как?
Убьем эти двоих.
Да ну? Не дело это, мужики.
Да чем же ты слушаешь, простак?! Тебе же сказано было, что сами они виноваты!
Так не нам же судить! Пусть гильдия Справедливости разбирается!
И снова Харк:
Вот дурак! Туда пока весть дойдет, пока наше прошение рассмотрят Ты что это, деревню нашу сжечь хочешь? Сядь! Сядь, говорю! Мы вот что сделаем: шанниэрд опасенловкие они больно, мы его убьем, а девчонку оглушим и живой оставимона не так опасна. Девчонка же.
Верно толкуешь.
И? кто-то вкладывал недовольство в тон.
Сами к виксартам отправимся, заранее, так сказать. Девчонку к ним отведем, тут рассветов двенадцать пути. Недалеко.
Я с тобой пойду.
И я хочу!
А ты зачем? Даже меч в руках не удержишь.
А я готовить буду! Вот ты
Да тихо вы! Заладили, скверна вас побери! Говори, Харк.
Несколько мгновений стояла тишина, а затем заводила с насмешкой продолжил:
Вместе пойдем. Такую шанниэрдку лучше дружно охранять. И про мешочек не забудьте. Что там этот убийца говорил? Что-то про то, что город построить можно за спрятанную вещицу. Мешочек Диррейку отдадим, пусть продаствсе польза деревне будет. Глядишь, виксарты еще и щедро медом своим отблагодарят или золотом черным. Решено?
Решено.
Я за!
Дело ведь говоришь, дружище! Конечно, поддержать нужно!
А когда?
А вот пусть напьются сильнее, там и отведем старшего в сторонку. На разговор позовем
До рождения Солнца бы успеть, протянул тот, кто изначально единственный был против всей затеи.
Идиоты
По возвращению к костру нашелся повод и для радости. Толпа девчонок жарила сало на прутиках, удерживая их над костром. Неподалеку стояли бочки с выпивкой, куда я и завернула, когда заметила, что глаза многих девиц из компании направлены именно на пару шанниэрдов.
Надо отговорить Диррейка, сказала та самая фангра, к кому выразил брезгливость лже-Ликвир. Нельзя так с существами поступать.
А как по мне, так поделом им, заявила эльфийка, перекидывая косу с плеча за спину.
Ная! Человечка с широким лбом вцепилась в расшитый подол сарафана, сжимая кулак.
Что Ная? Ты глянь, какой он высокомерный?! Будь у него хотя бы волосы белые, а кожа серая! А так что?
Какая разница какой это шанниэрд? возмутилась светловолосая человечка. Мне вот темные больше нравятся.
Да не в этом же дело, девочки! Нельзя прогонять их! Тем более отнимать у них то, что им принадлежит!
А я слышала, что они изгои с севера! округлила глаза третья человечка, кудрявая, как одуванчик. Что, и с ними тоже так нельзя?
Хмурая эльфиорка поежилась и протянула:
Чушь
Северянезвери! воскликнула Ная.
Правда, правда! заверила высокая фангра тоненьким голосом. Я тоже слышала, что они они Кажется, у них говор северный!
Ничего это не меняет! закричала полная фангра.
Все замолчали и на нее глянули.
Даже если северяне, настаивала она. Не нам их судить! Напишем в гильдию Справедливости.
А что до этого? возмутилась кудрявая. Пусть у нас живут? Прогнать их!
Не прогнать! в один голос закричали те, кто взывал к гуманности.
А что тогда?
Попросим их уйти, объясним им, что нам своя деревня дороже. Пусть обижаются, но за нами вины не будет. И отбирать у них ничего не будем. Пусть с рассветом уходяти все.
Голова шла кругом. Я вспоминала север и тот период абсолютной тишины и спокойствия, которые он мне подарил. Холод, вьюги, крепкий мороз и одиночествотеперь казалось, что это, должно быть, награда. Иногда любое общество, независимо от мира, становится невыносимым.
Я возвращалась к самому яркому костру, расположенному на небольшом пригорке, с мыслями о шанниэрдах и Повелителях разрушения. Как звали ту Повелительницу коварства, которая помогла парню, но тем самым обрекла целую деревню на медленную и неминуемую смерть? Волтуару пришлось всех казнить на рассвете И сколько их, этих Повелителей? Наверное, Анья не самая плохая из них.
Елрех стояла в компании, но при этом совершенно одна. Изредка на нее бросали неодобрительные взгляды, но все внимание сегодня брали на себя другие персоны. Я остановилась возле подруги, подала ей вишневую наливку и шепотом поинтересовалась:
Ну что тут, все нормально?
Да как тебе сказать, ошибающаяся человечка Тут точно назревает что-то нехорошее, но это нехорошее, вопреки твоим опасениям, не от шанниэрдов исходит.
Сами шанниэрды будто позабыли о своих горестях. Сестрица с громким смехом плясала между двумя парнями: то жалась к симпатичному эльфиору, то замедляла шаг перед рослым человеком, затем пьяно хохотала ему в лицо и, быстро кружась, возвращалась к эльфиору. Старший брат пил вино из рога и хвастался перед Диррейком и его друзьями золотым кулоном, который ему подарил отецстароста деревни.
Так вы не бедные были, не замечая, что я вернулась, с завистью в глазах протянул Шайд и отхлебнул крепленной настойки. Как же так вышло, что мы о вас не слышали?
А мы развиваться не хотели, запросто отвечал шанниэрд и снова прервался, чтобы сделать три больших глотка вина; оно потекло по подбородку, окрасило воротник рубашки кровью. Лже-Ликвир отнял кубок от губ и, махнув хвостом, протянул его сидящему рядом верзиле и жестом попросил добавки. А сам продолжил:Нам хватало для жизни. И жили хорошо! Если деревня большаявсех не прокормишь. К нам приходили, просились многие, но мы только молодых и здоровых принимали.
Как так? удивился Диррейк. Разве можно так?
А кто нам указ? Духи за такое не наказывают.
Но и не одобряют.
Шанниэрд расхохотался, отклоняясь назад. Не заметив, что ему рог вином наполнили и протянули обратно, он его рукой задел и на верзилу опрокинул. Вместо того, чтобы извиниться, смех оборвал и нахмурился.
Смотри, что делаешь! прикрикнул на изумленного верзилу и беспечно к Диррейку обратился. Ты посмотри, из-за какой ерунды от нас с сестрой дух отвернулся. Потакай им, не потакайони все характер свой демонстрируют. А вот старики деревне не нужны. И детине всякие
Глупый шанниэрд, тихо протянула Елрех. Он же это не всерьез?
Да как бы тебе сказать, фангра, слишком уж верующая в добро, вернула я ей высказывание.
Время шло. Поднялся холодный ветер, донес от рек легкую сырость, заслонил тонкими облаками звезды и месяц. Сидящие прямо у костров вздохнули легче, а те, что дальше маялись, стали ежиться, присоединялись к танцующим, чтобы кровь разгорячить и разогреться. Веселье не убывало, а, напротив, с выпитым только возрастало. Отовсюду доносились музыка, песни, визг, смех Молодые и сильные существа собирались сидеть до утра, решили лично поздравить Солнце с рождением, а затем идти отсыпаться в свой единственный за десять рассветов выходной. Я ждала.
Все время, что мне пришлось ждать удачного случая, я старалась смотреть по сторонам. Даже сейчас, чувствуя назревающую беду, желание отыскать Кейела не ослабевало, а, возможно, даже возрастало. Что бы он подсказал мне? Как бы поступил, столкнувшись с этой интересной парой лоб в лоб?
В какой-то миг за костром осталось мало существ: рассудительный Диррейк с дружками отлучился, Шайд отвлекся на закуску, несколько парней куда-то повели шатающуюся шанниэрдку. Я мимолетно погладила Елрех по плечу и бросилась к одинокому шанниэрду, застывшему у костра с кружкой в руках и насмешливо-задумчивым взглядом. Моей смелости хватило на три шага, а затем словно к земле застолбило. Ноги налились свинцом, дыхание сперло. Ветер колко саданул по глазам, швырнул волосы в лицо, ударил в плечи, отгоняя и бросая на меня искры с костра. Следующий порыв повторился незамедлительнорванул больше пламени, пригнул травы, загудел между стволами в лесу, заскрипел ветками, зашептался листвой кустарников, густо росших на огороженной территории. Музыка сбилась, наступила короткое затишьебеспечные существа прислушивались к погоде.