Женщины сидели на кухоньке, за столом и размышляли каждая о своем. Лечь бы и уснуть, ведь завтра с раннего утра закружат будничные хлопоты. Но не спалось. Шевелилось тревогой в сердце, отдавалось растерянностью в подвздошье.
- Почему человек соглашается стать предателем? - спросила Айями, обнимая ладонями кружку с горячим чаем.
- Почему? - отвлеклась Эммалиэ от раздумий. - По разным причинам. Из-за идеологических убеждений. Из-за обиды. Кого-то принуждают шантажом. Кого-то покупают. Обещают деньги, власть. Обещают исполнить заветную мечту.
- А вы бы согласились, если бы вам пообещали вылечить дочку? - спросила Айями спустя некоторое время.
Эммалиэ тяжело поднялась с табуретки - за шалью, забытой на диване, и вернулась к столу. Закуталась так, словно насквозь зазябла.
- Увы, не придумали ещё волшебного средства, способного излечивать такие болезни, - ответила с грустной полуулыбкой.
- Неужели он прав насчет шпиона в нашем городе?
- Вполне. Не поверишь, сейчас вот сижу и перебираю в памяти всех своих знакомых - с кем и о чем говорила... Это ж надо было так жить - годами не доверяя никому. Следить за каждым словом - своим и чужим. Скрываться, притворяться. Бедный мальчик, - пробормотала Эммалиэ с сочувствием.
- Неужели он не понимает, что даганны не сдались бы ни при каких условиях? Вроде бы через войну прошёл, а своих врагов так и не узнал толком, - сказала с тоской Айями, вернувшись мыслями к последним словам парня.
И риволийцы в том тоже не сомневались. Дикари сражались бы до последнего вздоха, до последнего человека, зато амидарейцы - не столь крепкие духом - в любой момент пошли бы на попятную, и война закончилась бы раньше, чем того хотелось Риволии.
А чего, собственно говоря, ей хотелось?
Что нужно стране, шагнувшей далеко на пути технического прогресса и опередившей соседей? Стране перенаселенной, зажатой среди морей на крохотных жалких островах, при дефиците природных ресурсов.
Пространство. Свободные территории.
Амидарея.
_________________________________________________________
Керамбит* - нож с изогнутым клинком и заточкой, как правило, с внутренней стороны.
Хикаяси* - божество в амидарейской религии. Изображается в виде четырёхрукой женщины. Считается собирательницей и хозяйкой человеческих душ.
Нибелим* - фосфоресцирующая горная порода. При особой обработке дает яркий свет в течение нескольких десятков лет в зависимости от естественного освещения. Чем темнее, тем сильнее разгорается нибелим.
44
Стрелка часов перепрыгнула на цифру "семь". Теперь светает гораздо раньше, чем в начале амодарской зимы, но свет уличных фонарей заглушает бледнеющую полосу неба на востоке, отчего человек недалекий запросто путается во времени суток - то ли вечер на дворе, то ли ночь. Зато опытный глаз с легкостью определит: если на сапфировый свод Триединый льет по капле молоко, непрерывно помешивая, значит, на улице раннее утро. Самое лучшее время для сна в теплой постели.
Но не здесь и не сейчас. "Вот вернемся в Доугэнну, там и отоспимся. И отогреемся" - мечтал Веч, стоя у окна. Потягивал свежесваренный кофе с гвоздикой и кардамоном и смотрел на дома окрест комендатуры. На черные квадраты мертвых окон и на тонкие струйки дыма, поднимающиеся от труб. Скоро, совсем скоро мечта обретет реальность. На это намекают и жиденькие сосульки, с некоторых пор облюбовавшие южную сторону света, и утоптанный до скользоты снег, который приходится посыпать песком. С каждым днем солнце припекает всё жарче и всё дольше задерживается на небосклоне.
Негромко хлопнула дверь, и в кабинете появился Э'Рикс, стабильно невозмутимый и отвратительно бодрый, словно и не он спаивал до глубокой ночи "дорогих" гостей в клубе.
Новоприбывшему откозыряли.
- Расшифровка готова? - спросил он, усаживаясь за стол, ставший общим на время пребывания ривалов в городе, равно как и сам кабинет О'Лигха превратился в совещательный центр гарнизонного руководства.
- Уже. Вот. - Крам, позевывая, протянул отпечатанные листки. - Ничего интересного. Как и вчера, и позавчера. Скукота. Поругались бы, что ли, или поспорили... Нет же, "спокойной ночи", "проклятье, затупилась бритва" или "где я посеял перчатки?"
- Ну, и как, нашли? - поинтересовался уполномоченный генштаба, пробегая глазами по строчкам.
Он приехал в гарнизон в составе группы сопровождения и стережёт ривалов денно и нощно. Полномочия Э'Рикса таковы, что обязывают ему подчиняться, и полковник О'Лигх - не исключение.
- Что нашли? - не понял Крам.
- Перчатки.
- А-а... Нет, не нашли. Так и не искали вроде. Вчера, то есть, уже сегодня... как прибыли из клуба, так и не просыпались.
- Голосисто храпят, - добавил О'Лигх, изучая свежую разнарядку из генштаба.
Точнее, рулады во сне выводит "жаба", прозванный так за глаза доугэнцами из-за необъятных габаритов. Второй, долговязый "страус", спит тихо. Покашливает, ворочается, о чем сообщает скрип кровати, фиксируемый на магнитной ленте. Катушки с аудиозаписями прослушивают стенографисты и бесстрастно протоколируют по минутам все различимые звуки, вплоть до чихания и банального перд*жа.
- Не раньше десяти продерут глаза, - заключил Крам, потирая воспаленные веки. В отличие от Э'Рикса последняя попойка далась ему не в пример тяжелей. Чтобы привести себя в порядок, пришлось обливаться холодной водой и растираться снегом.
- Обеспечь им похмельную. С ойреном*, и побольше, - дал указание Э'Рикс, пролистывая рашифровку стенограммы.
- Побрезгуют, - сказал Веч, смакуя кофе. Дюже хорош.
- После ящика вина только самоубийца побрезгует, - отозвался Крам, потягиваясь и растирая шею. - От ойрена я бы не отказался.
- Так то ты. А у ривалов на каждый случай жизни припасено правило. Бес их знает, может, традиции предписывают терпеть, когда раскалывается башка?
А что, и такое возможно. У ривалов - воз и маленькая тележка всяких разных обычаев. Как придумали исстари ворох канонов, так им и следуют, с соответствующими церемониями и ритуалами.
- А говоришь, ничего стоящего. Днем опять тебя поминали, причем нелестно, - сказал Э'Рикс, шурша листками.
Крам фыркнул:
- А еще утром и вечером. И вчера, и позавчера, и поза-позавчера.
Веч кашлянул в кулак, сдерживая смешок. При первом знакомстве с ривалами друг, решив продемонстрировать познания в запутанной системе их семейных традиций, заострил внимание на фамилии "страуса" и ляпнул, не подумав, что в отличие от законов Ривала, доугэнские женщины, вступая в брак, входят в клан мужа, а не иначе. Чем нажил кровного врага в лице Дамира Жети, усмотревшего в сказанном насмешку и тонкое издевательство.
- Ну да, конечно, я виноват, что ривалы усложняют жизнь себе и другим, - оправдывался Крам. - В кои-то веки проявил дипломатичность, а взамен получил упрёки.
- Иногда стоит промолчать, пусть бесы так и тянут за язык, - ответил Веч поучающе.
Хотя друг прав, женитьба в Ривале - дело затратное и, прежде всего, для нервов. При выборе общей фамилии для жениха и невесты учитывается множество факторов - материальная обеспеченность, многочисленность родственников с той и с другой стороны, наличие в родне врожденных заболеваний, состояние здоровья жениха и невесты, соотношение их роста, веса и возраста. И это только верхушка ледника. Поэтому в Ривале пользуются популярностью брачные конторы, в которых определяют будущую фамилию молодоженов, и этот процесс занимает несколько месяцев. Тьма, короче.
Жети не выказывал открыто свою нелюбезность обидчику, зато за спиной не упускал случая съязвить и оскорбить Крама и всю его родню до седьмого колена.
- Пусть потренирует язык, заодно разовьет воображение, - разрешил тот великодушно, откинув расшифровку очередной стенограммы. - Ничего стоящего в ней нет, окромя брехни про моего батю, деда и прадеда.
Так никто и не ждет, что ривалы будут нашептывать друг другу секреты на ухо. Не дураки ведь. Потому как уверены, что в номере установлены "жучки". А доугэнцы не сомневаются в том, что ривалы уверены в прослушивании. Но пускай в обыденных разговорах гостей и нет ничего важного, кое-что полезное всё же удалось выудить.
Например, то, что ривалы мерзли. Проклинали местную зиму, кутаясь в одежонку на рыбьем меху, и без конца прикладывались к фляжкам, согреваясь горячительным. Жети, чуть ли не пританцовывая, насвистывал, пытаясь разогнать кровь.