Я с радостью меняю тему разговора, хотя мне не особо хочется говорить и о видении.
Я не сказала тебе, потому что не хотела верить, что у меня вновь начались видения, вздохнув, признаюсь я. Только не сейчас.
Он кивает, словно прекрасно меня понимает, но до меня доносятся отголоски его обиды.
Прости, что не рассказала тебе раньше, говорю я. Мне давно следовало это сделать.
Я ведь тоже не рассказал тебе о своем, огорошивает меня Кристиан. И примерно по той же причине. Мне хотелось хоть недолго побыть простым студентом университета. И вести себя так, словно у меня вполне обычная жизнь.
Он смотрит сквозь ветровое стекло на небо, окрасившееся в цвет персика. Стая уток летит на юг вдоль горизонта. Мы молча смотрим, как птицы медленно рассекают воздух. И я жду, пока он продолжит.
Как же это иронично, наконец говорит он. Ты видишь тьму, а мои видения наполнены светом.
Что ты имеешь в виду?
Я вижу только свет. И тоже не знаю, где нахожусь и что делать. Только свет. Да я даже не сразу понял, что это означает.
И что же? спрашиваю я, затаив дыхание.
Свет исходит от меча, повернувшись ко мне, отвечает Кристиан.
У меня отвисает челюсть.
Меч?
Пылающий меч.
Да ладно
Он усмехается.
Поначалу мне показалось, что это здорово. Ведь я держу в руках пылающий меч, созданный из огня. Невероятно, правда? Но его улыбка увядает. А потом я попытался понять, что же это означает. И когда упомянул об этом дяде, тот просто слетел с катушек. После чего стал еще активнее тренировать меня.
Но почему?
Потому что, судя по всему, мне придется сражаться.
Кристиан сцепляет руки на затылке и вздыхает.
С кем? с опаской спрашиваю я.
Понятия не имею. Он опускает руки и, пожав плечами, с печальной улыбкой смотрит на меня. Но Уолтер решил удостовериться, что я готов к встрече с любым противником.
Ничего себе, выдыхаю я. Мне жаль, что это произойдет.
Ну, не стоит обманываться и верить, что нам когда-нибудь позволят вести обычную жизнь, отвечает он.
Вновь повисает тишина.
Мы разберемся с этим, Кристиан, наконец говорю я.
Он кивает, но я чувствую, что его беспокоит что-то еще. До меня доносятся отблески его горя, вынуждающие заглянуть ему в глаза. И в этот момент я понимаю, что Уолтеру скоро исполнится сто двадцать лет, а значит, он умрет.
Боже, Кристиан, шепчу я. Когда это произойдет?
«Скоро. По его предположениям, осталось несколько месяцев. Но Уолтер не хочет, чтобы я возвращался. Не хочет, чтобы я видел его таким», мысленно говорит он, потому что не уверен, что сможет произнести это вслух. Кристиану больно от того, что он не может сейчас находиться рядом с дядей и уже никогда не сможет проводить с ним время.
Я понимаю их обоих. Ведь мама так ослабела в последние дни, что не могла самостоятельно добраться до ванной. И это ужаснее всего. Когда тебя предает и подводит собственное тело.
Слегка пододвинувшись, я обхватываю его ладонь своей. Кристиан невольно вздрагивает, когда между нами проскакивает знакомое электричество, заставляя чувствовать себя сильнее. Храбрее. Я опускаю голову ему на плечо, стараясь утешить, как это часто делал он.
«Я рядом, мысленно говорю я. И никуда не исчезну. Что бы ни случилось».
Спасибо.
Давай забудем на время о тьме и ожидающей нас участи и порадуемся жизни, через какое-то время предлагаю я.
Хорошо. Мне нравится эта идея.
Я отстраняюсь и бросаю взгляд на часы на приборной панели. Семь сорок пять. «У нас еще уйма времени», думаю я. И у меня есть мысль, что поднимает нам настроение.
Что ты задумала? спрашивает Кристиан.
Тебе понравится. Обещаю, отвечаю я и завожу машину.
Час спустя я паркуюсь возле туристического центра Государственного парка «Биг Бейсин Редвудс».
Не отставай, выскакивая из машины, кричу я и направляюсь по тропе Пайн-Маунтин к высоким деревьям.
К собственному удивлению, я помню весь путь, словно ходила по нему вчера. Судя по всему, день будет солнечным, но в тени гигантских секвой прохладно. На тропинке нет других туристов, и у меня возникает странное ощущение, будто мы с Кристианомединственные люди на земле. Словно мы перенеслись во времена до зарождения человечества и в любой момент из-за деревьев нам навстречу выйдет покрытый шерстью мамонт.
Кристиан чуть отстает от меня, наслаждаясь окружающей нас красотой. И не колеблясь лезет вслед за мной наверх, когда мы добираемся до скалы Баззардс Руст. Так что через несколько мгновений мы оказываемся на вершине, осматривая долину, заросшую огромными деревьями, голубоватые горы вдали и искрящийся на солнце океан за ними.
Ого, выдыхает он, медленно поворачиваясь кругом, чтобы оценить красоту.
Это же сказала и я, когда оказалась здесь впервые. Я сажусь на валун и откидываюсь назад, чтобы насладиться солнечным теплом. Когда мне исполнилось четырнадцать, мама привезла меня сюда, чтобы рассказать об ангелах. Еще она сказала, что это ее любимое место для размышлений. И, оказавшись здесь сейчас, я думаю, оно может стать таким и для меня. Преподаватель с уроков поиска счастья говорит, что мне нужно найти такое место. Комфортную зону.
Кстати, как проходят занятия по этому предмету?
Ну, в целом неплохо.
Ты чувствуешь себя счастливой? с еле заметной ухмылкой спрашивает он.
Я пожимаю плечами:
Преподаватель говорит, что счастьеэто желание обладать тем, что у тебя уже есть.
Кристиан задумчиво хмыкает:
Думаю, я с ним согласен. И это так просто. Что же тогда у тебя не так?
Ты о чем?
Ну, почему ты ответила «неплохо».
Ох. Я прикусываю губу, но все же решаю признаться: Каждый раз во время медитаций я начинаю светиться.
Каждый раз? удивленно спрашивает Кристиан.
Ну, теперь уже нет. С тех пор, как я разобралась, как именно это происходит. Так что стоит мне выбросить все мысли из головы и сосредоточиться на настоящемну, знаешь, просто прочувствовать этот момент, какбум, и меня охватывает сияние.
Он недоверчиво хихикает.
И что ты делаешь?
Провожу первые пять минут урока, стараясь не медитировать, пока остальные ученики стараются это делать. Я вздыхаю. Так что это не особо способствует снятию стресса.
Он смеется громко и радостно, словно находит все это чрезвычайно забавным. От этих прекрасных, согревающих сердце звуков по позвоночнику пробегает дрожь, и мне хочется рассмеяться в ответ. Но я все же сдерживаюсь и печально качаю головой, как бы говоря: «А что я еще могу поделать?»
Прости, кается он. Но это очень смешно. Весь прошлый год ты каждое собрание клуба ангелов старательно призывала венец на сцене «Розовой подвязки», а сейчас тебе приходится потрудиться, чтобы не засиять на уроке.
Вот это действительно иронично. Я встаю и отряхиваю джинсы. Ладно. Мне, конечно, нравится болтать с тобой, Кристиан, но я привела тебя сюда не для этого.
А для чего? прищурившись, спрашивает он.
Я снимаю толстовку и бросаю ее на валун.
Сейчас он действительно смутился. Но я поворачиваюсь к нему спиной и призываю свои крылья, а затем расправляю их. Когда я вновь поворачиваюсь к Кристиану, в его взгляде, направленном на мои белоснежные, сверкающие на солнце перья, читается невероятное восхищение.
Ему очень хочется прикоснуться к ним.
Клара выдыхает он и, протянув руку, делает шаг вперед.
Но я уворачиваюсь и прыгаю со скалы. Холодный и ненасытный ветер тут же набрасывается на меня, но через мгновение за спиной раскрываются крылья, которые подхватывают меня и уносят ввысь. Я устремляюсь в долину и, смеясь, проношусь над деревьями. Я не летала уже целую вечность. И вряд ли что-то сделает меня счастливее, чем это.
Развернувшись, я лечу назад. Кристиан все еще стоит на скале, наблюдая за мной. Он уже снял толстовку и расправил свои великолепные белые с черными крапинками крылья, а сейчас подошел к краю и смотрит вниз.
Так ты летишь или нет? интересуюсь я.
Он ухмыляется и, сделав два мощных взмаха, воспаряет над скалой. От этой картины у меня перехватывает дыхание. Мы никогда раньше не летали вместе и уж тем более при свете дня, без каких-либо жутких преследователей или навстречу неприятностям.