Так всякий, кто позволит Злу искусить себя, погибнет в мучениях, и Предвечный не поможет ему.
Он отъехал от Цитадели на лигу, когда солнце вовсю заиграло на золотой листве деревьев, на прозрачных лужицах с торфяной водой, на блестящих ягодках брусники, которые почему-то показались рассыпанными по моху каплями крови. Черной спешился на полянке у родникаон не только хотел пить, ему надо было умыться, плеснуть ледяной водой в лицо, стереть с него ночной кошмар. Руки подрагивали от пережитого напряжения, от ключевой воды ломило зубы, но через несколько минут Черной немного успокоился и приглядел место для дневкистоило выспаться и отдохнуть.
Подстелив под себя стеганку, он свернулся в клубок и неожиданно быстро уснул, словно вода и солнце на самом деле освободили его от ужаса прошлой ночи.
Его разбудили потрескивание дров в костре и запах жареного мяса. Он поднялся рывком, но человек, сидевший у костра в трех шагах от его нехитрого ложа, не выглядел опасным. И лицо его показалось смутно знакомым.
Богатый странник с Дертского тракта! Только за прошедшие семнадцать с лишком лет он нисколько не изменился, хотя давно должен был стать стариком
Незнакомец поглядел на Черного сквозь огонь костра и спросил:
Что же ты наделал, капитан Черной?
Ты о чем?
Разве не ты привез черную смерть в Черную крепость? Или, может, ты не знал, что везешь?
Знал, конечно ответил Черной, пожимая плечами.
Незнакомец помолчал и тронул вертел с насаженной на него куропаткой.
Лучше курица в животе, чем журавль в небе, вздохнул он и снова посмотрел на Черного. Иногда мне кажется, что Предвечный смеется надо мной. Будешь есть?
Черной замотал головой и проглотил вязкую солоноватую слюнуон не мог и думать о еде, запах жареного вызывал лишь тошноту.
Что бы изменилось в мире, если бы на Дертском тракте шестеро разбойников удавили гадкого мальчишку? Стал бы мир лучше или хуже? Мне кажется, миру все равно. Но не все равно мальчишке, правда?
Черной кивнул.
Вот и я так рассуждал. Но падение Черной крепости однозначно сделает мир хуже. До чего же остроумна шутка Предвечногоосуществить это твоей рукой Вроде как я сам виноват: нечего подбирать мальчишек по трактам, и не будут рушиться твердыни.
Незнакомец отломил ножку куропатки, не снимая ту с вертела.
Ну? Скажи что-нибудь в мое оправдание.
Если бы отказался я, нашли бы другого, усмехнулся Черной.
Другой тоже оказался бы когда-то мной спасенным. Однако мне уже легче. Незнакомец помолчал. И все же: любая мерзость в этом мире делается с нашего молчаливого согласия
Я не возьмусь изменять мир, ответил Черной.
Напрасно, ты бы как раз мог. Верней, ты его уже изменил. Каждый человекэто бог, он меняет будущее, судьбу, мир каждым своим шагом. И знаешь, я не жалею, что гадкий мальчишка с Дертского тракта остался жив. Если бы можно было вернуть тот день, я бы поступил так же, даже зная, как посмеется надо мной Предвечный.
Черной проснулся, когда солнце клонилось к закату. Никакого кострища на полянке не было, на месте, где ему привиделся костер, росла костяника; лошадь спокойно пощипывала травку возле родника.
Теперьдеревенька из трех дворов в глубине леса. И можно не искать себе оправданийпросто увезти отсюда смешную злую колдунью с именем знатной госпожи, потому что мор доберется сюда очень быстро. Долг платежом красен. А уже потом можно явиться в Хстов и предъявить договор. Потом думать о непобедимом легионе, власти, славе и деньгах.
Он ехал не таясь, по дорогамкому какое дело до одинокого всадникаи добрался до деревеньки в сумерках, когда догоравший закат бросал на небо последние золотые отсверки. И Черной, слезая с коня, подумал о том, как прекрасна жизнь. Как хорошо, что он здесь, что он жив и видит этот закат, этот просвеченный закатом лес цвета темного золота, что он сейчас откроет дверь в домушку колдуна и увидит Нежинку
Она возилась с очагом, как и в тот день, когда Черной впервые ее увидел. Только не успела испачкать лицо сажей. Он вошел без стука, и она поднялась ему навстречу, улыбнулась удивленно и радостно.
Поедешь со мной? спросил он с порога.
Поеду, ответила она не раздумывая.
Почему он решил, что таких девок сотни по деревням? Почему сразу не разглядел, как она прекрасна? Как сама жизнь Счастье забилось, затрепыхалось в груди, мешая дышать, никто и никогда не смотрел на него с любовью, никто и никогда не ждал верной встречи с ним и не радовался так искренне, дождавшись.
И, сажая ее на коня перед собой, ощущая в руках мягкое и теплое тело, Черной шепнул:
Я тебя в шелка одену, в меха заверну, золотом осыплю. Со мной тебя никто не обидит, слышишь?
Она прижала голову к его плечу и сказала:
Глупый Не надо мне твои шелка, и золото не надо. Только бы ты был со мной.
Он гнал коня к Хстову, испугавшись вдруг, что мор уже летит им вслед. Он хотел обогнать ветер. Нежинка не роптала, льнула к нему и хваталась покрепче за стеганку. И только иногда напоминала, что коню тяжело нести двоих.
Черной мог без устали скакать и до утра, но лошадь в самом деле выбилась из сил, и они сделали привал у чистого озерца с высоким сухим берегом, под березой. Он развел костер, и Нежинка, прихватившая еды в дорогу, все старалась его накормитьно кусок не шел в горло. Вот тогда на привале, глядя на узкий серпик месяца, плававший в озерце, словно в блюдце, Черной и рассказал ей о том, что сделал. Он не скрыл ничего, даже привидевшегося ему костра и богатого странника, который когда-то спас ему жизнь.
Хотел ли он ее проверить? Или так нуждался в покаянии?
Она кусала губы, но не отстраняласьи даже наоборот, жалась к нему тесней, словно боялась темноты вокруг. А потом вздохнула:
Ой, глупый, глупый Значит, вот какая у нас с тобой судьба
Какая?
Увидим.
На рассвете они собирались ехать дальше, но Черной заметил, что от голода у него снова трясутся руки и кружится голова. Он отрезал себе хлеба и сыра, но лишь только подносил кусок ко рту, вспоминал мясницкие тяпки, разрубавшие мертвую плоть, и тошнота подкатывала к горлу. Нежинка дала ему яблоко, румяное, налитое сладким соком, и его он съел, но хлеб и сыр все равно не полезли в глотку.
Дунул осенний ветер, небо затянуло тучами, не дождь еще, но холодная морось липла к лицу, и жар лошадиного тела не согревал теперь. Головокружение не проходило, а на Хстовском тракте к нему добавилась и головная боль. От долгой езды верхом заломило вдруг поясницу, и руки с трудом удерживали повод.
Не холодно тебе? спросил Черной Нежинку. Дождь идетможет, тебе лучше в стеганку завернуться?
Мне тепло, улыбнулась она. Конь теплый, ты теплый, чего мне мерзнуть?
Черной все равно накинул одну полу стеганки ей на плечо и прижал к себе сильнее. И проклинал себя: надо было поесть хоть немного, а так и с коня можно свалиться
Нежинка тронула его щеку, прижала к ней руку и прикрыла глазасловно пережидала накатившую вдруг боль.
Что ты? спросил он.
Давай отдохнем немного, ответила она. Как встретим место получше, так остановимся.
Он кивнул и решил на привале заставить себя поесть во что бы то ни сталоголова раскалывалась, и все тело ломило от усталости. В голове мелькнула страшная мысль, но Черной прогнал ее подальше
Место нашлось скоро: амбар возле развалин мельницымаленький, с просевшей крышей, но вполне годный на то, чтобы укрыться от дождя и ветра. Черной подъехал к самой двери и едва не упал, слезая с коня. Нежинка подхватила повод и набросила на столбик, когда-то подпиравший крышу.
Видно, путники останавливались здесь частенько: в углу под волоковым окном был сложен круглый очаг, а рядом лежало сухое, но примятое сено. И дров хваталопутники потихоньку разбирали на дрова остатки мельницы.
Черной сел на пол возле очага, опершись спиной на стенку, озноб волнами бежал по телу, а на глаза то и дело накатывала красная пелена. Мысли разбегались в стороны, и хотелось только одноголечь.
Ты ложись, вот сюда, в сено, сказала Нежинка. Я сейчас огонь разведу.
Черной прикрыл глаза и погрузился в какое-то странное забытье. А очнулся лежащим в сене и накрытым стеганкой, перед горящим очагом. Ему было жарко, словно огонь из очага жег кожу и не давал дышать полной грудью. Зато сознание прояснилось. Он огляделся и увидел Нежинку, которая подкладывала в огонь сухие дощечки.