Мы проделываем этот дурацкий трюк с «нашествием крыс» в самый последний раз, твердо заявила Персики. И точка.
А что на этот счет думает Гуляш? промолвил Морис. И обернулся к вожаку, который наблюдал за ними, не говоря ни слова. Когда Персики бывала невыносима, всегда имело смысл обратиться к вожаку: он ее не особо жаловал.
Что значит думает? буркнул Гуляш.
Я сэр, я думаю, нам следует бросить этот фокус, пробормотала Персики, нервно подергивая головой.
Ах, и ты тоже думаешь, вот как? заворчал Гуляш. В наши дни все думают, кому не лень. А я думаю, больно много вы думаете, вот что я думаю. Когда я был помоложе, мы думать не думали, чтобы думать. Если сперва подумать, так до дела никогда не дойдет.
И он злобно зыркнул на Мориса. Морис Гуляшу тоже ох как не нравился. Ему очень не нравилось все то, что случилось после Изменения. Морис уже задумывался про себя, а долго ли Гуляш продержится в вожаках. Думать старый крыс не любил. Он жил прошлым, когда вожак брал исключительно силой и злобностью. А ныне мир пришел в движение, Гуляш уже не поспевал за ним и потому жутко злился. Теперь он не то чтобы вел за собой: его скорее подталкивали в нужную сторону.
Я Фасоль Опасно-для-Жизни, сэр, считает, что нам пора задуматься о том, чтобы где-нибудь обосноваться, проговорила Персики.
Морис угрюмо нахмурился. Гуляш к Персикам ни за что не прислушается, и она это знала, а вот Фасоль Опасно-для-Жизни был для крыс чем-то вроде волшебника, и к нему прислушивались даже большие крысы.
Мне казалось, мы собирались сесть на корабль и отыскать где-нибудь остров, промолвил Гуляш. Кораблисамое крысячье место, одобрительно добавил он. И продолжил, чуть нервно и чуть раздраженно оглядываясь на Фасоль: А мне говорят, будто нам нужны эти самые деньги, потому что теперь, когда мы научились думать, нам полагается вести себяэ-э-э, это эти
Этично, сэр, подсказал Фасоль Опасно-для-Жизни.
Что, мне кажется, как-то не по-крысьи. Не то чтобы с моим мнением кто-то считался, буркнул Гуляш.
У нас достаточно денег, сэр, напомнила Персики. У нас уже полным-полно денег. Мы добыли полным-полно денег, не так ли, Морис. Это прозвучало не вопросом, но обвинением.
Ну, когда вы говорите «полным-полно» начал было Морис.
На самом деле, у нас куда больше денег, чем мы думали, проговорила Персики все тем же тоном. Голос звучал очень вежливоно умолкать не собирался и задавал крайне неудобные вопросы. А неудобными Морис считал те вопросы, на которые ему очень не хотелось отвечать. Персики снова тихо откашлялась. И вот почему я говорю, что денег у нас больше, чем мы думали, Морис: ты уверял, будто так называемые «золотые монеты» сияют как луна, а «серебряные монеты» блещут, как солнце, и все серебро ты оставишь себе. А на самом деле, Морис, все наоборот. Это серебряные монеты сияют, как луна.
Морис произнес про себя грубое слово на кошачьем языке, который, как известно, просто-таки изобилует ругательствами. Что толку в образовании, сетовал он, если люди однажды начинают им пользоваться?
Так что мы думаем, сэр, обратился Фасоль к Гуляшу, что после этого самого последнего раза нам следует поделить деньги и разойтись в разные стороны. Кроме того, повторять один и тот же трюк становится небезопасным. Нужно остановиться, пока не поздно. Тут река течет. Мы сможем доплыть до моря.
Остров, где нет человеков или крллррт котов, место самое подходящее, одобрил Гуляш.
Морис улыбался как ни в чем не бывало, хотя что такое крллррт знал.
И мы, конечно же, не хотим встать между Морисом и его замечательной новой работой при каком-нибудь фокуснике, встряла Персики.
Морис сощурился. На краткое мгновение он оказался совсем близок к тому, чтобы нарушить свое железное правило не жрать тех, кто умеет разговаривать.
А ты что скажешь, малыш? спросил он, оглядываясь на глуповатого парнишку.
Я не возражаю, откликнулся тот.
Против чего не возражаешь? уточнил Морис.
Ни против чего не возражаю, на самом-то деле, заверил парнишка. Лишь бы мне не мешали играть на дудочке.
Но тебе нужно подумать о будущем! промолвил Морис.
Так я и думаю, отозвался парнишка. В будущем я хочу и дальше играть свою музыку. Играть на дудочкеоно ж ничего не стоит. Но, пожалуй, крысы правы. Нам ведь пару раз чуть хвост не прищемили, Морис.
Морис устремил на парнишку проницательный взглядуж не шутит ли он? но тот в жизни не делал ничего подобного. Кот сдался. Ну ладно, не совсем сдался. Морис не был бы Морисом, если бы пасовал перед проблемами. Он просто отодвигал проблему в сторону. В конце концов, однажды что-нибудь да подвернется.
Ладно, идет, согласился Морис. Мы сделаем это в самый последний раз и поделим деньги на три части. Отлично. Никаких проблем. Но уж если этот разпоследний, пусть он надолго запомнится, а? И Морис широко усмехнулся.
Крысы, будучи крысами, от котовьей усмешки в восторг не пришли. Но они поняли: принято непростое решение. И тихонько выдохнули от облегчения.
Ну, малыш, ты-то доволен? спросил Морис.
А я смогу потом и дальше играть на дудочке? уточнил парнишка.
Всенепременно.
Тогда ладно, кивнул парнишка.
Монеты, блестящие, как солнце, и блестящие, как луна, торжественно сложили обратно в кошель. Крысы уволокли кошель под кусты и закопали его там. Крысы ведь великие мастера зарывать деньги, а слишком много наличности тащить в города явно не стоило.
Оставался еще конь. Дорогущий, по всему судя, и Морису было страшно жаль отпускать его просто так. Но Персики напомнила, что конь принадлежал разбойнику с большой дороги, на нем богато изукрашенное седло и ценная сбруя. Попытаться его продатьдело рискованное. Разговоры пойдут. Того гляди правительство заинтересуется. А сейчас им всем только Стражи на хвосте не хватало.
Морис подошел к скальному уступу и оглядел сверху городишко, просыпающийся в лучах рассвета.
Тогда на сей раз сыграем по-крупному, а? предложил он, когда крысы вернулись. И чтоб пищали, строили людям рожи и гадили по полной, идет?
Мы думаем, что гадить повсюду, на самом деле начал было Фасоль Опасно-для-Жизни, но Персики откашлялась, и Фасоль поспешно добавил: Ну ладно, раз уж это в последний раз
Я гадил на все, что подвернется, едва из гнезда выбрался, заявил Гуляш. А теперь мне говорят, это неправильно. Если это все от лишних мыслей, так я рад, что думать не привык.
Что ж, давайте всех изумим! возгласил Морис. Крысы? Эти люди полагают, будто видели в городе крыс? После того как здесь побываем мы, они легенды складывать будут!
Глава 2
В Мохнатой лощинке у мистера Зайки было много-много друзей. Но самым лучшим другом мистера Зайки была еда.
А план был таков.
Хороший план, между прочим. Даже крысы, даже сама Персики поневоле признавали, что до сих пор план срабатывал.
Про нашествия крыс слыхали все. Из уст в уста передавались удивительные рассказы о дудочниках-крысоловах, которые зарабатывают тем, что ходят из города в город, помогая избавиться от очередного крысиного нашествия. Конечно, нашествия бывают не только крысиныеслучаются нашествия баянистов, или рыбы, или кирпичей на веревочке, но про крыс знает любой, кого ни спроси.
Вот, в сущности, и все. Для нашествия много крыс не требуется, если они свое дело знают. Одна-единственная крыса, которая выскакивает то здесь, то там, пронзительно пищит, купается в свежих сливках и гадит в муку, сама по себе нашествие.
И уже через пару дней просто диву даешься, как люди радуются глуповатому парнишке с волшебной крысиной дудочкой. А уж как изумляются, когда крысы выскакивают из всех нор и следуют за парнишкой прочь из города! В изумлении своем люди даже не задумываются о том, что крыс-то этих всего лишь несколько сотен.
То-то изумились бы люди, если бы однажды обнаружили, что за городом, в кустах, крысы и дудочник встречаются с котом и торжественно пересчитывают выручку
Когда Морис с парнишкой вошли в Дрянь-Блинцбург, город еще только просыпался. Никто им не докучал, хотя Морис явно вызывал у людей интерес. Но его это не смущало. Он и сам знает, какой он интересный. Да коты всегда ведут себя так, словно весь город принадлежит им, а глуповатых мальчишек в мире полным-полно, на что сдался еще один такой?