Жанна Лебедева - Сиреневый Чёрный. Тетралогия стр 80.

Отменных бойцов вы набрали, господин сыщик,  кровожадно улыбнулся Ану, опуская руку на плечо Франца.

Я надеюсь. От этого выбора зависит успех нашей будущей операции,  вместо приветствия ответил тот и перевел взгляд на мертвеца.

Франц поразился тем изменениям, которые произошли с его бывшим компаньоном. Глаза слуги некроманта сверкали живым, человеческим блеском, в них не осталось и следа былой мути, погасли призрачные огни, таящиеся в глубине зрачков и кожа, как ни странно, сменила привычный серый оттенок. «Он живой, не может быть мертвым»  мелькнуло в голове сыщика.

Раз все в сборе, выступаем,  разрушил недоумение Франца некромант,  заодно посмотрите, кого я набрал со своей стороны.

Втроем они вышли во двор, «новобранцы» потянулись следом. На улице уже ждали оседланные сытые лошади. Черный виверн Фиро сидел на земле чуть поодаль. Франц мельком осмотрел магов и бойцов, пришедших с Ану, потом вскочил в седло. Его взгляд невольно возвратился к Сыскному Дому. На сердце было тревожно, и не мудрено, ведь поход предстоял серьезный и опасный, из таких не все возвращаются.

Аро дал шпоры лошади и гнедая бокастая кобыла, зло прижав уши и по-волчьи пригнув к земле голову, потрусила по мощеной плиткой дороге к воротам. Поравнявшись с Ану, восседающим на своей неказистой лошаденке, сыщик перекинулся с тем взглядом. Некромант смотрел обнадеживающе, как обычно улыбаясь и пряча в глубине темных глаз хитрый азарт.

Кобыла Франца раздраженно оскалилась и, потеснив некромантову Джакку крутым боком, куснула ту за шею.

Норовистая,  усмехнулся Ану, хлестнув лошадь компаньона поводом по морде,  смотрю, вы настроены серьезно, раз уселись на спину твари, которая злее виверна Фиро. Хотите натравить ее на Хапа-Тавака и посмотреть, как она разорвет бедолагу на куски?

Мне не до шуток, господин Ану,  уклончиво ответил Франц,  дело предстоит серьезное, последний ход той игры, в которую мы с вами ввязались некоторое время назад.

Последний ли,  задумчиво протянул некромант.

Я на это искренне надеюсь.

Бок о бок они выехали из ворот Сыскного Дома и направились вниз по одной из ликийских улиц, отороченных узорчатыми решетками дорогих домов с выбивающимися сквозь стальные кружева ветвями жасмина, сирени и роз. Остальные члены отряда, молча, тронулись следом. Поднялся в воздух и Фиро.

Ликия безмолвствовала. Редкие прохожие провожали недоверчивыми взглядами угловатые мрачные фигуры всадников, длинной вереницей растянувшиеся вдоль тротуара. Люди беспокойно всматривались в чистое небо, где, паря над городом, раскинул черные перепончатые крылья взнузданный посеребренной сбруей виверн.

Оказавшись за стеной, охотники выстроились широким клином и пустили коней в галоп. Они двигались на северо-восток. Миновав пригороды, Аро остановил отряд и дал отмашку низкорослому просто одетому магу.

Начинайте поиск.

Надо сказать, что маг тот сильно отличался от остальных представителей колдовского ремесла. Лошадка под ним была совсем дешевенькаябородатая и обросшая. Сам человек скорее походил на работягу-фермера, чем на могучего чародея, наверное поэтому щеголеватые колоритные стихийники смотрели на него высокомерно, с насмешливым интересом. Некромант прищурившись оглядел скромного незнакомца и удивленно воскликнул:

Кого я вижу! Ларри-Добряк, это ты?

Может, и я,  вкрадчиво протянул в ответ маг,  неужто, я так изменился?

Еще как,  некромант поравнялся с ним и приветственно протянул руку,  помнится, раньше ты был худее раза в два, и шевелюра твоя плешью не сверкала.

А мирная жизнь, она такая,  отвечая на рукопожатие, улыбнулся Ларри,  живот растет, волосы выпадают, да мне они и ни к чемуна гребнях и мыле вон какая экономия.

Значит, осел и корни пустил,  коварно взглянул на собрата по оружию Ану,  а что ж ты в нашей компании забыл, мирный житель?

Деньги нужны,  зевнул толстяк,  жена с детьми есть хотят, вот и пришлось опять за ремесло браться.

Ну, берись, берись,  уважительно склонил голову некромант,  покажи, как ты это умеешь.

С этими словами он отъехал в сторону и покрепче сжал повод своей лошади. Ларри тем временем неожиданно резко закину голову к небу и завыл. Голос его, тихий и мягкий до этого, переменился до неузнаваемости, став жутким и надрывным, нечеловеческим.

От неожиданного звука лошади окружающих заржали и бросились врассыпную. Раздались гневные крики и руганьохотники пытались справиться с перепуганными животными, стегая тех плетками и выворачивая челюсти удиламивсе было бесполезно. Одна только Джакка стояла совершенно спокойно, лишь изредка прядая ушами чуть заметно подрагивая потертой шкурой.

То ли еще будет,  усмехнулся Ану, опираясь на луку седла.

Он огляделся с восхищениемсо всех сторон к ним бежали волки. То были мелкие лесные звери, не чета тем, что когда-то в изобилии жили в степях. Правда, перепуганным коням хватило и этого. Большинство охотников спешились, чтобы удержать обезумевших от страха скакунов.

Ларри, тем временем, придирчиво оглядел явившихся хищников, выделив одного из них, подманил к себе. Волк послушно приблизился и встал на задние лапы, уперевшись передними в бок лошади Добряка. Маг кряхтя нагнулся, бесцеремонно ухватив зверя за шкирку, втащил того на спину своему флегматичному коню и, припав к уху волка, что-то настоятельно разъяснил тому. Внимательно выслушав приказ, хищник легко спрыгнул с лошадиной спины и потрусил прочь, остальные волки потянулись за ним.

Найдет?  поинтересовался Ану, приближаясь к старому знакомцу.

Обещал,  устало вздохнул Ларри,  не тот волк нынче пошел, и чует хуже и бегает медленнее.

Когда охотники двинулись дальше, Франц поравнялся с Ану и спросил того:

Так вы знакомы с господином Оришем?

Кто на юго-востоке не знает Ларри Ориша, Добряка-Ларри? Этот ленивый скромнягасчастливый обладатель редкого дара. Он умеет повелевать живыми тварями, правда пользуется своим умением лишь в случае крайней нужды. Странный человек: вместо славы и богатства он выбрал тихую жизнь сельского животновода.

На то его воля,  задумчиво произнес Франц, вглядываясь в горизонт, а потом, вспомнив нечто важное, кивнул Ану, призывая отдалиться от остальных,  я тут вспомнил кое-что, хотел поделиться с вами своими мыслями.

Валяйте, господин сыщик,  пожал плечами Ану,  облаченная в слова мысль полезнее забытой.

Когда я в последний раз покидал дом своих родителей, моя заботливая матушка положила мне с собой книгу сказок, ту самую, которую читала мне в детстве.

Как сентиментально,  не удержался от комментария Ану.

Подождите насмехаться,  краснея и чуть заикаясь, оборвал его Франц,  дело в другом. Прошлой ночью мне не спалось, и я от скуки взялся листать ту книгу. Надо сказать, я нашел там нечто крайне интересное.

И что же?

Припоминаете историю о бедняке и святом?

Я вырос в Апаре, там детям рассказывают совсем иные истории. Так что будет лучше, если вы меня просветите, господин сыщик,  не без интереса заявил некромант, стерев с лица усмешку.

А я рос в Королевстве, где в моде все эльфийское, и детские сказки не исключение. Так вот, ночью мне на глаза попался текст про Святого с Запада. Притча о том, как бессмертный человек с Запада пришел в Королевство и встретив в лесу бедного юношу, сделал того своим слугой. Он открыл пареньку тайну своего бессмертия и наказал следующее: «Настанет время, и я уйду, а ты будешь ждать моего прихода, чтобы в нужный час открыть мне врата мира ключом всеотпирающим. Присягнешь мне на верность, и получишь силу, равную моей и власть, равную власти Короля». В знак договора святой дал юноше окровавленный белый камень нинквесар и принял с того клятву верности.

Занятная история,  выжидающе кивнул Ану,  что же было дальше?

Ничего. В том то и дело, что ничего,  с волнением ответил сыщик,  но суть не в этом. Мое внимание привлекло иное. Камень нинквекар, это полудрагоценный белый опал, который в простонародье называют «кроличьей башкой». А еще,  сыщик не дал некроманту вставить очередную сомнительную реплику,  название истории«Святой с Запада», я ради интереса перевел его на квэнья, забытый древнеэльфийский, и получилось, вы не поверите.

Поверю, не томите,  вытягиваясь в седле, насторожился Ану.

Айре-Дун.

Айре-Дун,  с сомнением протянул некромант,  дайте угадаю: вы решили, что Айре-Дун, это Ардан из первой легенды, так?

Я лишь предположил подобное,  тут же подметил сыщик,  может быть, я притянул историю за уши, но согласитесь, было ведь за что тянуть.

Знаете что, господин сыщик,  внимательно взглянув Францу в глаза, произнес Ану,  если ваше предположение верно, то нам необходимо одновыяснить имя второго героя сказкиюноши-бедняка. Тогда мы, возможно, узнаем имя нашего доброго господина Хапа-Тавака.

Я отправлю гонцов в Ликию и снова попрошу помощи у Моруэла,  решил Франц.

Чем скорее, тем лучше,  согласился Ану.  И молите своего Центру, пусть ниспошлет нам удачу на предстоящей охоте.

Книга 3. Эльфийская радуга

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Ликийская мечта

Впереди горел слабый свет. В тусклом освещении угадывались очертания массивного стола и обитого черным бархатом кресла. За креслом на стене висела шкура леопарда, ставшая фоном для композиции из двух перекрещенных сабель. На столе кипами лежали бумаги и свитки, торчало в чернильнице позабытое гусиное перо, перекошенный огарок свечи свесился вбок и оплыл, закапав желтым воском белесую медь узорчатого подсвечника.

Помещение, длинное, словно коридор, давно использовалось в качестве кабинета. Холодный полумрак при полном отсутствии окон не смущал владельца, также как и не смущали его вечная сырость и смрад. Серая плесень, пробивающаяся сквозь сколы и трещины глиняных стен, и мерзостный запах разложения не причиняли здешнему завсегдатаю больших неудобств, ведь и плесень и жуткая мертвая вонь давно стали неотъемлемыми частями его ежедневного существования.

Мрачный интерьер помещения не ограничивался креслом и столом. Вдоль стен рядами стояли огромные клетки с массивными прутьями из посеребренной стали. Над дверью каждой из них висела деревянная табличка с именем обитателя. «Эльфийский Принц», «Гордость Сиур Парма», «Белый Витязь», «Императрица», «Красавчик Перси»  гласили вырезанные и залитые золотой краской буквы.

Те, кто носил эти гордые имена очень мало подходили на благородных принцев и принцесс. Но такова была прихоть их владельцаТхашира, в прошлом некроманта, а нынеанатомиста. Питомцы его, запертые в клетках на огромные засовы, были никем иными, как лумбукамижуткими мертвыми тварями, созданными из останков людей, перешитых и перекроенных для подпольных боев.

Правда, эти лумбуки, любимцы Тхашира, уже не сражались в ринге. Старики, ветераны, они давно утратили былую силу и пыл, но благодарный хозяин относился к ним с любовью и заботой. Когда-то эти престарелые ныне монстры принесли Тхаширу немало денег и славных побед, чем заслужили спокойную пенсию и пожизненный, а вернее посмертный пансион с ежедневной сытной кормежкой и надежной крышей над головой.

Тхашир лелеял и холил своих верных бойцов. Больше них он любил лишь собственную дочь. Онаего вечная боль и скорбь, стала заложницей злой судьбы. Девочка росла без матери, заброшенная и не по годам самостоятельная. В двенадцать лет над ней надругались проезжие негодяи, и она понесла. В тринадцать родила малыша, который стал для Тхашира отдушиной, отрадой. После рождения сына юная Лавиша выглядела счастливой, и словно забыла обо всем произошедшем. Она жила под крылышком отца и самозабвенно растила ребенка. Для нее, с детства привыкшей к мрачному обиталищу Тхашира, тихая семейная жизнь в окружении мертвых чудовищ казалась беззаботной и спокойной.

Эльфийский Принц взволнованно поднял голову и потянул воздух гнилым носом. Раскрыв мощные медвежьи челюсти, прикрепленные ржавыми болтами поверх человечьих, вывалил набок язык, ожидая еды. Гордость Сиур Парма, ловкий и гибкий, словно горный лев, заметался по клетке, то и дело подбегая к решетке и высовывая наружу длинные руки, вооруженные мощными когтями.

В дальнем конце кабинета-коридора открылась маленькая, обитая кожей дверь. Вошла девушка. В левой руке она несла большое ведро с костями и мясной обрезью, правой прижимала к себе толстощекого румяного карапуза, который беззаботно гулил и, смеясь, тыкал пальцем в приплясывающую за грязными прутьями Императрицу.

Поставив на пол ведро с провизией, Лавиша вытянула из-под ближайшей клетки кормовой поддон, кинула туда пару ребер и кусок коровьей кожи. Перехватив ребенка поудобнее, передвинулась к следующему питомцу.

Здравствуй, Эльфийский Принц, как же ты протух, придется снова мыть твою клетку,  зазвучал в тишине ласковый девичий голос.

Огромный лумбук не ответил, так как говорить не умел. Искореженные винтами челюсти могли рвать врагов, но совершенно не годились для дружеских бесед, хотя, Эльфийский Принц, как и все другие лумбуки, относился к девушке дружелюбно. Странными особенностями этих невероятных существ были спокойное отношение к людям и невиданная агрессия к любой другой нежити. Пока девушка вытаскивала поддон, он неподвижно стоял в углу своей клетки, смиренно ожидая заслуженный ужин.

Тебе, как всегда, самый жирный кусок,  улыбнулась чудовищу Лавиша, поудобнее перехватывая уставшей рукой потяжелевшего в последние месяцы сына.

За скрипом поддона и чавканьем упавших туда мясных кусков девушка не разобрала, как едва слышно открылась дверь.

А вот еще сочная косточка и жареное цыплячье крылышко, совсем заветренное, правда, но ты ведь у нас не гурман?  заботливо произнесла она, подкидывая любимцу отца лакомства, припасенные на дне ведра,  вот еще

В ответ раздался грозный утробный рык. Девушка бросила на обитателя клетки тревожный взгляд:

Что такое, Эльфийский Принц? Тише, что случилось?

Вместо ответа лумбук бросился грудью на решетку и зарычал еще громче и злее. Вторя ему, в соседней клетке заметался и завыл Гордость Сиур Парма.

Да что с вами  испуганно прошептала Лавиша, ощущая затылком ледяной немигающий взгляд.