Наверное, за пару дней до этого он не обратил бы на происходящее внимание, прошел бы мимо. Теперь чаша омерзения дополнилась последней каплей. Грязь, ложь, унижение. Рамаль судорожно сглотнул, презрительно рассматривая «гостей». Ему хотелось выхватить меч и выпустить кишки всем: и этим обнаглевшим людишкам, и маленькой грязной полукровке, пачкающей своими соплями и слезами его сапоги. Мерзость. Подчиняясь остаткам былой рациональности и расчетливости, эльф сдержался:
Камэль перепутал, это моя личная горничная, заявил он тоном, не терпящим возражения, и я ее заберу.
Подчиняясь властному голосу эльфа, разбойники что-то пробурчали себе под нос и, покинув галерею, ушли в темноту переходов.
Рамаль хотел сделать шаг, но не смогдевчонка намертво вцепилась в сапог.
Уйди прочь, тряхнул ногой эльф, но служанка лишь отчаянно завыла и мотнула головой:
Не гоните меня, господин, мне так страшно в жизни не было. Защитите меня от этих нелюдей, молю вас, защитите, она ткнулась лицом ему под колено, фыркая и шмыгая покрасневшим носом.
Отстань, повторил Рамаль без особой надежды, или к себе.
Нет, господин, я не пойду, не прогоняйте, возьмите с собой, девчонка задохнулась всхлипами и затихла.
Рамаль осторожно нагнулся и с силой отцепил ее руки от себя. Морщась, посмотрел, как она, брошенная теперь на произвол судьбы, тихо свернулась на полу и тонко заскулила. Бросив на трясущееся тело последний взгляд, пошел к себе.
Неожиданно в памяти всплыло улыбающееся простое лицо маленькой служанки. Это она всегда приносила в жилые комнаты живые цветы с улицы, бегала, смешно шлепая босыми ногами, звонко пела, елозя с тряпкой по холодному полу. Он вспомнил ее имяЗенка
За спиной раздались неуверенные едва слышные шаги. Рамаль обернулся. Девушка стояла позади, ясно было, что она шла за ним, стараясь остаться незаметной. Смерив служанку взглядом, эльф ничего не сказал, пошел дальше, возле личных покоев остановился, оглянулся. Зенка стояла в нескольких шагах, глядя на него жалостливо, виновато, словно приблудившаяся брошенная собака. Рамаль приоткрыл дверь, вошел к себе. Подумав, выглянул в коридор, девушка была на прежнем месте.
Заходи, кивнул, удивляясь собственной мягкосердечности, быстрее.
Уловив в голосе господина ноты раздражения, Зенка не заставила себя ждать, тут же шмыгнула в комнату и замерла на входе.
Можешь сесть там, Рамаль кивнул ей на узкий диван, прячущийся за выступающим зевом камина, и чтобы ни писка, ни шороха.
Служанка послушно выполнила приказ.
Рамаль забыл о ней через минуту. Сев за стол, он достал из ящика стопку писем и бумаг, перебрал медленно, задумчиво, затем сложил в дорожную сумку. Из другого ящика он вынул шкатулку с драгоценными камнями и, не заглядывая внутрь, отправил следом. Если бы в тот момент кто-то спросил его: «Что он делает и куда собирается?», Рамаль бы не ответил. В тот момент он был вовсе не в Волдэе, не в своих покоях, не за столом. Он погрузился в себе, перелопачивая и осмысливая все последние происшествия жизни. Чем больше он думал, тем сильнее осознавал, насколько претит ему все происходящее.
Когда стрелки старинных часов в мраморном футляре перевалили за полночь, Рамаль встал из-за стола и направился к своему ложу. Это был узкий невысокий лежак давнего вдовца, закоренелого холостяка, посвятившего себя делу и напрочь забывшему об амурах.
Жена Рамаля погибла от рук разбойников много лет назад. Это явилось еще одной причиной сомнений эльфа. Узнав о визите Гои, он ощутил злое разочарование и неприятные воспоминания о старой душевной ране.
Жена. Нельзя сказать, чтобы он сильно любил ее. Нареченная родом, далеко не красавица по эльфийским меркам, она вошла в его жизнь незаметно и, как большинство незаметных вещей, стала привычной и необходимой. Лишь оставшись один, Рамаль понял, насколько привязался к этой невзрачной эльфийке. С ее уходом в его жизни завершилась какая-то безумно важная часть. Он стал другом: холодным, замкнутым и вечно раздраженным. Редкие любовницы не задерживались надолго, не в силах выдержать скверный характер и постоянный холод. Рамаль забыл о любви, даря последние крохи своей доброжелательности простодушным обитателям волдэйской псарни.
Сегодня от его надломленной жизни отвалился еще один важный кусок, лишая последней надежды на свет, способный замаячить впереди.
Рамаль не мог уснуть. Глаза размыкались сами собой, а мысли все шли и шли сквозь абсолютно трезвую и бодрую голову. Про служанку он забыл.
В тишине раздалось шлепанье шагов. Эльф напрягся, а потом, вспомнив о навязавшейся соседке, успокоился. От нее опасности точно никакой. «Наверное, решила уйти, или встала по нужде, вот и бродит тут среди ночи» подумал Рамаль, а шаги тем временем приблизились к его лежанке.
Чего тебе? буркнул он, обозначая свое бодрствование и садясь на кровати, уборные в конце покоев, а выход там
Частое взволнованное дыхание раздалось совсем рядом, а потом шепот, испуганный, робкий:
Собачка ваша жива, господин. Вы не волнуйтесь. Я видела еевся перевязанная, сквозь бинты кровь проступила, но живая. Даже хвостом повиляла, когда я ее позвала
Ты для этого поднялась? Чтобы сказать мне? с напускной угрозой поинтересовался Рамаль, стараясь скрыть появившуюся в голосе радость.
Нет, господин, не только это
Она запнулась, не найдя слов. Рамаль понял, что она подошла вплотную. Маленькие руки легли ему на плечи.
Вы спасли меня, господин, а мне нечем отблагодарить вас, кроме этого.
Рамаль почувствовал, как теплые ладони заскользили по его плечам, сунулись на грудь через ворот рубашки. Сухие горячие губы виновато коснулись щеки, а потом угла рта.
Перестань, прошептал эльф совершенно потерянно и устало, хватит.
Я буду благодарной, господин, я должна быть благодарной, твердила девчонка, словно молилась.
Она оседлала его колени и принялась стягивать с Рамаля рубаху. Ее сердце колотилось невероятно громко, передавая пульсацию в окружающее пространство. Эльф ухватил ее за предплечья и, скидывая с себя, тряхнул что есть мочи:
Успокойся, хватит, уходи, прорычал ей в лицо.
Она вроде бы поняла, отступила, но потом снова подошла вплотную, опустилась на колени перед сидящим Рамалем и положила руки ему на бедра.
Я сделаю все, все что захотите. Вам будет приятно, господин, сказала она утробным, не своим голосам, и глаза ее блеснули во тьме.
На секунду сердце эльфа екнуло, горячие ладони зажгли в сердце угли когда-то потухшего огня. Он поднял служанку с колен и притянул к себе, чувствуя жар девичьего тела, пахнущего потом и мятой, которой набивали подушки с благовониями. Она вновь уселась к нему на колени, обхватывая бедрами его ноги. Он взглянул в едва различимые во мраке глаза, и его душу заполнила новая волна омерзения. «Здесь все предрешено им, пронеслось в голове, если он решил, что собака должна умереть, значит, она умрет, и не спасут никакие уловки. А теперь эта маленькая служанка: если он решил, что ее сегодня поимеют, значит, так тому и быть, и не важно, разбойники то будут, или случайный якобы спаситель. Все предрешено! Проклятый Хапа-Тавак»
Больно пережав худое предплечье, Рамаль снова стащил с себя девчонку, поднялся и выволок в коридор.
Уходи! приказал он угрожающе.
Служанка зарыдала надрывно и жалобно, но Рамаль был непреклонен. Нет, сегодня он изменит все, по крайней мере, в своей судьбе.
Оставив плачущую служанку за дверью, эльф надел дорожный костюм, накинул плащ и подхватил сумку. Хватит. Он постоял немного, глядя в глаза Высоким эльфам на темных портретах. Хватит. Великие короли и воины прошлого смотрели на него со сдержанным одобрением. Хватит
Выйдя бесшумно из покоев и притворив дверь, он чуть не споткнулся о Зенку, которая так и не ушла восвояси. Он грубо подхватил ее за ворот платья и поставил на ноги:
Пойдем, живее, потянул за собой, взяв под локоть.
Куда? испуганно шепнула девушка.
На конюшню за лошадьми. Хочу убраться из этого места. Ты со мной?
Да, господин, благоговейно кивнула служанка, и глаза ее радостно сверкнули.
Рамаль двинулся к лестнице, ведущей во двор, а Зенка со всех ног поспешила за ним.
* * *
Оставив за спиной Гроннамор и Энию, Северные подошли к стенам Кингсифора. Когда-то, во времена процветания, этот город считался одной из самых могучих крепостей Королевства. Мощь его стен и высота башен могла поспорить даже с Западным Волдэем. Стены Кингсифора и теперь оставались неприступными, но, вот беда, за ними не было и трети того великого войска, которым город когда-то располагал. Однако даже этих несчастных остатков хватило, чтобы заставить Северную армию как следует попотеть.
Лишь когда Кингсифор пал, Кадара-Риго вздохнул с облегчением. Здесь, в самом сердце Королевства он не чувствовал себя спокойно и не был как прежде уверен в своих силах. Причин тому было несколько: во-первых, местные жители, которые сбились в партизанские шайки и то и дело совершали набеги на Северных, во-вторых, возрожденный альянс Короля с Гильдией Драконов. Без надежного прикрытия армия, даже самая сильная и непобедимая, в конце концов, становилась уязвимой для противника. Постоянно держать своих людей под открытым небом было неразумно, так же, как постоянно гонять кругами по территории Королевства.
Стены Кингсифора подарили Северным долгожданный покой и заслуженный отдых. Теперь можно было затаиться на время, дождаться от врагов ответного шага, разослать шпионов, прослушать и пронюхать, что происходит вокруг и планируется у противника.
Даже Ану, последнее время слишком сильно погруженный в свои мысли, позволил себе расслабиться и не думать о плохом. Стоило некроманту почувствовать себя увереннее, мертвяки моментально почувствовали это, даже Широ, совершенно непредсказуемый последнее время, вел себя весьма покладисто и тихо.
Письмо от Франца Аро принесло добрые вести. Во время путешествия с сыщиком Фиро отыскал запах Белого Кролика.
«Отлично! Ану радостно стукнул ладонью по столу. Просто отлично». Он заботливо убрал бумагу обратно в конверт и подошел к окну.
Мгновенная радость сменилась раздумьем. Фиро. Он больше не чувствовал связи с мертвецом. Связь души и волинекромант не ощущает ее лишь когда его мертвец уничтожен или. В подобное «или» Ану не поверил бы никогда в жизни. Не поверил бы раньше, но теперь все изменилось. Он верил, и вера эта придала ему сил. Как только связь с Фиро порвалась, некромант почувствовал облегчение, словно тяжкий камень свалился с души, унеся с собой неуверенность и страх. Тревожные мысли о потере одного из самых своих сильных слуг Ану пресек сразу: «Черт с ним. Так оно и к лучшему.»
Комната, которую занимал некромант, находилась в самой высокой башни цитадели. Раньше она принадлежала местному магу-зельеварцу. В бесчисленных шкафах и сундуках лежало множество самых разных ингредиентов: крысиные хвосты, костяные порошки, корни мандрагоры, куски лошадиных копыт. Большая часть этого добра давно испортилась, или превратилась в прах.
Когда Северные заняли Кингсифор, башня пустовала, а на дубовых дверях висели проржавевшие замки. Теперь все помещения гигантской постройки были заняты солдатами и провиантом. Мертвяки некроманта расположились в подземельях, дабы лишний раз не нервировать местных жителей, которые, как ни странно, отнеслись к захватчикам спокойно.
Оперевшись на гранитный подоконник, Ану смотрел, как во дворе копошатся гоблины, пытаясь заставить огромного тролля забраться в большой колодец и вытащить из него накопившийся там мусор. Поддавшись, наконец, мнению большинства, тролль, сердито хрюкнув, полез в круглую обложенную камнем дыру, и оттуда полетели куски старых балок, черепицы, камни, доски, дырявые горшки и котелки.
Когда, наконец, созерцание дворовой возни ему надоело, Ану уселся за стол, вспомнив, что в кармане у него лежит принесенное из Ликии письмо от Франца Аро. Развернув бумагу, некромант пробежал глазами по строкам, и глаза его довольно сузились.
Новости оказались хорошими, настолько хорошими, что Ану, не заставив себя ждать, немедленно отправился в Ликию, воспользовавшись перемещением, которое обычно переносил крайне плохо. В этот раз он спешил, ведь он отправился к сыщику тоже не с пустыми руками.
Когда некромант прибыл в Сыскной Дом, его уже ждали. Аро не скрывая радости, пожал руку долгожданному гостю:
Вы сегодня, как тамада, в ожидании королевской свадьбы, господин сыщик, сверкнул зубами Ану, приветствуя Франца, из вашего письма я уже понял, что вы отыскали что-то интересное в южных лесах, но, если честно, сейчас выглядите так, будто Хапа-Тавак сидит связанный в вашем кабинете.
Если бы, развел руками Франц, но кое-что интересное мне-таки удалось выяснить, к тому же ваш подчиненный отыскал запах Белого Кролика.
Это хорошо, кивнул Ану, за время вашего путешествия, я тоже узнал кое-что интересное: Белый Кролик решил покинуть свое укрытие, и отправляется на восток лично.
Откуда такие сведения, удивился сыщик.
Повезло, пояснил некромант, на западном пути, в одной из дешевых гостиниц мы нашли полумертвого эльфа, который бежал из Волдэя, прихватив с собой служанку. Не знаю, что подвигло его к побегу, ведь он, безусловно, ведал о защитных заклинаниях, срабатывающих на отступнике, но, все же, покинул западную цитадель. Нам повезло, что мы застигли того бедолагу живым, магам-целителям пришлось приложить все силы, чтобы вытащить ценного пленника с того света. После он поведал нам много интересного, даже пытать не пришлось. Этот эльф, похоже, был здорово обозлен на своих собратьев и нашего ненаглядного Хапа-Тавака.
Что же вы узнали от него? тут же поинтересовался Франц, радуясь такой невероятной удачедела давненько не шли так хорошо.
То, что Белый Кролик создал сосуды для своей отравы из своры темноморских собак, а еще то, что господин травник сам лично взялся сопровождать партию ценного груза по степному пути.
Выходит, Аро сосредоточенно вгляделся вдаль, куда-то за спину Ану, словно надеясь увидеть там спешащего в Шиммак Белого Кролика, у нас есть неплохой шанс изловить убийцу-хитреца.
Есть, господин сыщик. Безусловно, такой шанс у нас имеется
Их беседа длилась еще долго. Ану довольно кивал, слушая рассказ Франца о том, как они с Фиро прочесывали южные леса в поисках Золотой Кареты, как столкнулись с таинственной ведьмой, как узнали от мертвого разбойника историю о том, что искал Хапа-Тавак в тех глухих местах много лет назад. Под конец Ану задумчиво произнес: