Тогда ей только исполнилось шестнадцать. Она шла по тротуару, подставляя лицо солнцу. Волосы, как обычно, были крепко стянуты в узел, но ветер выбил несколько коротких прядей, и они плясали по лицу. Я не сразу посигналилнаслаждался видом.
Дикарка унаследовала от отца удивительную способность приковывать к себе внимание. Не то чтобы Вера выделялась внешнетакие серые ветровки и синие джинсы на каждой пятой, но она словно была слеплена из другого теста, не по образу и подобию. Вне толпы. Вне времени.
Не знаю, насколько громко играла музыка в ее наушниках, но Вера не услышала, как я просигналил. Пришлось подрезать ее на переходе. Сначала она возмутилась, даже румянец вспыхнул. Потом, когда узнала меня, удивилась и обрадовалась.
Я жутко спешил, но предложил подвезти ее до фотоателье. И остался. Стоял возле двери, наблюдая из полумрака коридора, как она выполняла указания фотографа: голову чуть влево, подбородок выше. В те секунды, не давая названия своему чувству, я испытал острое желание, чтобы она вот так же была покорна и мне: возьми бокал, отпей шампанского, оближи губы Так что, пока мы четверть часа ждали фотографии, я занимался тем, что старался смотреть исключительно ей в глаза.
Поэтому каждый раз, глядя на снимок, который выклянчил себе в награду за стойкость, я не только вижу ее лицоострый взгляд, губы слегка приоткрыты, легкий блеск то ли помады, то ли моего воображаемого шампанского, но и чувствую ту самую боль в солнечном сплетении.
Фото Веры лежит у меня в бардачке. Свидетели опознают ее и, возможно, расскажут что-нибудь любопытное.
С трудом отрываю взгляд от надписи, словно она может исчезнуть, и принимаюсь осматривать пол и стены. Надпись сделана чем-то твердым и острым. Не настолько острым, как нож или вилка. Скорее, это кусок материала, который случайно попался под руку.
Квадрат плитки возле сливного бочка треснул, несколько мелких осколков валяются рядом. А чуть дальшефрагмент покрупнее.
Сажусь на корточки. Улыбаясь, сдуваю пыль с осколка. Я словно чувствую на нем тепло Вериной ладони.
Машинально взвешиваю фрагмент в руке. Достаточно тяжелый. Таким можно нанести хороший удар. Удобнее располагаю осколок в ладони и рассекаю им воздух, представляя, как попадаю аккурат в основание черепа похитителя. А дальше на меня обрушиваются образы, сильнее и ярче, чем когда-либо.
Четко, словно стою рядом, я вижу, как Вера царапает надпись, балансируя на краю раковины. Поглядывает на дверь. Время от времени убирает с лица волосы. Зачем распустила?.. НепривычноВера совсем не похожа на себя, но волнительно красиво. Даже сквозь образы, находясь в другой реальности, в прошлом, я, настоящий, чувствую, как холодком полоснуло в солнечном сплетении.
Вера торопится. Сердце раздирает грудную клетку, пальцы впиваются в осколок. Ей тревожно, но это не настоящий страх. Настоящийбыл до этого, в лесу, где они оставили синий «Гольф». Она выходит из машины, под ногами хрустят ветки, словно череда коротких выстрелов. Свет фар проезжающих машин режет стволы сосен, не задевая ни ее, ни похитителя А потом вдруг ночь сменяется вечером, и я вижу, как Вера стоит возле деревянного забора. Смотрит вдаль, туда, где на темно-зеленые полосы скошенной травы из каналов выползает туман. Я ощущаю кожей легкое колебание воздухакак, наверное, это ощущает она. Вдыхаю запах стоячей воды. Вера ждетчувство тяжелое и тревожное. Не меня ли выискивает глазами? Но зачем ждать, если вокруг ни души? Если нет ни замков, ни веревок? Я ору ей: «Беги!» хотя меня там и нет вовсе, и вываливаюсь из видения.
В прямом смысле слова. Падаю на пол, еще и с высоты. Инстинктивно успеваю сгруппироваться и смягчить удар, но все равно крепко прикладываюсь плечом о кафель.
Несколько секунд, чтобы прийти в себя и понять, где нахожусь. И вот я снова в строю. Хотя это не самое удачное выражение для происходящеголежу в позе зародыша, голый, на грязном полу. То ли в моих ушах, то ли в кафе гудят голоса.
Дверь рывком открываетсяи передо мной предстают двое мужчин в строительных костюмах и солидного вида женщина в юбке, длина которой явно не была рассчитана на мой ракурс.
Привет, я улыбаюсь невероятно искренне и выпрямляюсь во весь рост. Одолжите телефон, срочно нужно сделать звонок.
Мужик глупо, часто моргает. Женщина с опозданием одергивает юбку. Третиймолча, медленно, словно под гипнозом, протягивает мобильный.
В полдень я уже мчусь по трассе. У меня есть новая машина, одежда, мобильный и много любопытных сведений. А на соседнем сиденье со мной едет Лесс. Еще сутки назад я бы и представить не мог, что сам, по доброй воле, предложу ей остаться моей попутчицей.
Трудно сказать, что именно повлияло на мое решение. Осознание того факта, что Лесс спасла мне жизньвозможно, трижды? Сигарета, которую она утром выцыганила для меня у кого-то? Или наша ночь? Тогда я был сам не свой, знаю. Раздавленный, слабый, отравленный. Но объясняет ли это, почему такие привычные действия с женщиной на коленях выворачивали мою душу наизнанку? Как бы то ни было, отъезжая от кафе, я смотрел на ее силуэт, утопающий в солнечных лучахон все уменьшался и уменьшался, и понимал, что хочу добавки. Хочу еще одну ночь с ней, чтобы разобраться, что же такого она со мной натворила.
Так что я дал по тормозамвзвилось облако пыли. Подъехав к крыльцу, приоткрыл дверь со стороны пассажирского сиденья. Немая не удивилась. Села рядом, пристегнула ремень безопасности. Черная лямка слегка пережала ее левую грудь, и я, вскинув бровь, отвел взгляд. С каких это пор такие мелочи цепляют мое мужское внимание?
Может, скажешь свое имя, раз уж нам предстоит долгое путешествие? поинтересовался я, поглядывая на попутчицу из-под сдвинутых на переносицу солнцезащитных очков.
Она одновременно пожала плечами и покачала головой: что-то вроде «может быть». Или «отвали».
Тогда буду звать тебя Алесей, предложил я. Никакой реакции. Значит, договорились. Девушка из лесакак раз о тебе.
Мы едем без остановки несколько часов. Лесс молча смотрит перед собой, словно еще и оглохла. Пока тянет радио, я слушаю его, постукивая пальцами по рулю в такт музыке. А потом начинаю разговаривать сам с собой, притворяясь, что обсуждаю вопросы с Лесс. Так лучше соображается.
Что я знаю спустя двое суток после исчезновения Веры? Главным прорывом стало выдвижение требований похитителями. Вчера ночью состоялось эпохальное событиес Вериным отцом встретился сам Санитар.
Я никогда не видел его, но, судя по описанию, выглядит тот весьма эффектно. Огромныйвыше двух метров. Широкие грудная клетка и плечи. Узкобедрый, жилистый, костлявый. У него тяжелая походка, вероятно, связанная с перенесенным заболеванием или травмой. Ноги он передвигает, словно протезы. Правда, когда почуял засаду, эта физиологическая особенность не помешала ему в один прыжок перемахнуть через тоннель перед несущимся поездом и скрыться.
Как и предполагалось, требования оказались невыполнимыми. Но теперь мы знаем, что с Верой все в порядке, и так будет еще неделюсрок, отведенный нам на «подумать». Недели мне хватит.
Я сжимаю в ладони осколок и смотрю на Лесс. Она вдруг отрывается от созерцания невидимой точки на горизонте и переводит взгляд на меня. Темно-каряя радужка почти сливается со зрачком, не глазаколодцы. И какая-то муть поднимается со дна моей души за те секунды, что мы смотрим друг на друга. А потом Лесс отворачивается. Я откладываю осколок и крепче берусь за руль.
Недели мне хватит. Пусть я все еще двигаюсь крохотными шагами, зато в верном направлении.
Пока информация больше напоминает гадальные карты. У меня полколоды лежит перед глазами, но я понятия не имею, как расшифровать то, что вижу.
Фото владелицы «Гольфа» и сгоревшего дома не совпало с описанием съемщицы Вари. Когда нашли владелицу, выяснилось, что она числится таковой только по бумагам. «Гольфом» пользовался мужчина, очень похожий на пацана с наброска. А дом она уже три года сдавала молодой женщине, с которой общалась только по телефону. Съемщица исправно перечисляла деньги, пока не исчезла около года назад.
Опрос работников кафе не дал полезных сведений (но черт знает, что из услышанного потом окажется кусочком паззла). Осмотр места в лесу, где парковался «Гольф», тоже не назовешь плодотворным. Зато благодаря видению я уверен, что ехать нужно на юг. Полесские пейзажиэти насыщенные разнотонные полосы полей, болот и лесовне спутаешь ни с какими другими.