Она немедленно склоняет голову, раскаиваясь, и я чувствую, что мои брови почти достигают линии волос от быстрой перемены настроения животного. Это та сторона Ракиза, которую все всегда видят. Король племени.
Он отпускает меня, и я поворачиваюсь.
Ты можешь оседлать эту чертову мишуа, говорю я, и, к моему удивлению, он это делает. Мишуа ластится к нему, как теленок, и утыкается в него носом, словно ищет его ласки. Он игнорирует ее, явно все еще злясь.
Ты собираешься ответить на вопрос?
Я прочищаю горло. Скрывая это, мы только усложняем дело.
Наш взвод был атакован в Багдадегороде в стране под названием Ирак. Мы получили неверную информацию о силе и размере вражеских сил.
Ракиз заканчивает с мишуа и похлопывает ее по носу, прежде чем снова повернуться ко мне. Слова даются труднее, когда эти темные глаза смотрят в мои, поэтому я отворачиваюсь, пакуя наши вещи.
Мы попали в засаду. Трое моих друзей погибли на месте. Я смотрела, как истекает кровью четвертый, пока лежала в ловушке под «Хамви». Моя нога была зажата, так что я просто ждала смерти.
Я чувствую, как Ракиз придвигается ближе, и совсем не удивляюсь, когда он обнимает меня. Как ни странно, это дает мне силы, которые мне нужны, чтобы продолжить.
Меня взяли в плен вместе с моим лучшим другом.
Ракиз молчит позади меня, но его руки слегка напрягаются, давая мне силы продолжать.
Джек был моей опорой. Несколько лет назад я потеряла брата из-за передозировки наркотиков, хотя я не видела его с тех пор, как он ушел, когда ему было семнадцать. Джек как бы заполнил это пустое место. Он был веселым, жизнерадостным человеком, к которому все тянулись, понимаешь?
Ракиз кивает, наклоняясь, пока его подбородок не упирается в мою макушку. Я окружена его огромным телом, защищающим меня от воспоминаний.
Нет, полагаться на кого-то другогоплохая идея.
Мой тон деловит, когда я продолжаю, но мне приходится вытирать потные ладони о штаны. Уговариваю себя, что Ракиз ничего не заметит, но он заметит. Он все замечает.
Мы были заперты вместе. Я бы отдала им все, что они хотели, только бы они просто оставили его в покое. Я заканчиваю последнюю фразу шепотом, стыд бьет меня в живот. Джек был моей семьей, и я подвела его.
Если он был именно таким, каким ты его описала, он бы никогда не обвинил тебя. Ты ведь понимаешь это, правда? голос Ракиза низкий, сочувствие пронизывает его слова.
Я киваю. Последнее, что сказал мне Джек?
Не говори им ничего, Вада. Не смей говорить ни единого гребаного слова.
Они, должно быть, знали, что нам нечего им сказать. Ведь нас понизили. Поэтому они отправили в Штаты обычное видео, угрожая отрезать нам головы. И когда правительство США действовало недостаточно быстро
Они убили его, выдыхаю я. А потом они оставили меня там гнить.
Я вырываюсь из рук Ракиза и шагаю к мишуа. Я чувствую на себе его взгляд, когда взбираюсь ей на спину, но смотрю на деревья, пока он, наконец, не садится на Рацию.
Следующие несколько часов мы молчим, но я не настолько глупа, чтобы думать, что Ракиз оставит эту тему. Парень похож на собаку с костью.
Мы достигаем края леса, и я смотрю вдаль.
По крайней мере, отсюда есть только один путь, говорю я.
Мы не могли быть более уязвимыми, чем сейчас, и я практически слышу, как Ракиз скрипит зубами рядом со мной, когда смотрю на тропу перед нами.
Там нет больше ни деревьев, ни укрытийничего, чтобы спрятать нас от вуальди, вражеских воинов или других хищников.
Я вздыхаю.
Давай разомнем ноги и перекусим.
Мне до смерти хочется пописать, и я ныряю за дерево, пока Ракиз привязывает мишуа и тянется за пайками.
Как ты думаешь, куда они их забрали? спрашиваю я, когда возвращаюсь, ополаскивая руки водой, которой мы снова наполнили наши бурдюки.
Он бросает на меня быстрый взгляд.
А ты как думаешь, куда они их забрали?
Я поднимаю бровь, но достаю карту. Он смотрит на нее через мое плечо, и я снова смотрю ему в лицо. Он, кажется, разрывается между смехом и ревом ярости при виде этого.
Я сделала домашнее задание, говорю я ему.
Я не знаю, что такое домашнее задание, но ты хорошо подготовилась. Как ты это раздобыла? Мои воины знают, что лучше не позволять тебе добывать у них информацию.
Я фыркаю, отказываясь подставлять Элли и Вивиан.
У меня свои методы.
Я рассматриваю карту, которая ужасно смазана, хотя я была с ней осторожна. Но теперь я почти изучила ее наизусть и смотрю на нее нахмурившись.
Мы сейчас покидаем Сейнекский лес, верно? Я предполагаю, что вуальди отправились с ними в Нексию. Рынок рабов все еще разбирают?
Ракиз молчит, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, как он смотрит на меня.
Ты опасная женщина, говорит он, и я ухмыляюсь.
Рада, что ты наконец-то это понял. Так что?
Я послал Тагиза и Хевекса проверить, о чем, как я вижу, ты уже знаешь, в его голосе звучит отвращение, и я чувствую, как моя улыбка становится шире. Когда я уходил, они еще не вернулись, говорит он.
Даже если рынка уже нет, вуальди могут продать их в частном порядке, верно?
Ракиз кивает.
Я не думал, что у стаи вуальди хватит ума провернуть это, но если они смогли выследить другую стаю, украсть женщин, скрыть следы своих передвижений от моих воинов женщины на этой планете стоят очень дорого.
Я киваю.
Хорошо. Если их продали, они все еще живы.
Я отложила карту и встряхнул ногами. Я не привыкла ездить верхом по нескольку дней подряд, и все мое тело болит.
Ты бы вернулась в мой лагерь, как только бы нашла этих женщин?
Я осторожно оборачиваюсь, чувствуя подвох в голосе Ракиза.
В конце концов, да, честно признаюсь я. После того, как мы бы спасли Чарли и Алексис.
Его челюсть сжимается.
А что потом?
А потом мы бы ушли, мой голос ровный, и я вскидываю руки. Для тебя это действительно новость?
Он прищуривается, от расслабленного мужчины не осталось и следа. Я снова смотрю на короля племени, и по какой-то причине, которую я не могу точно определить, это выводит меня из себя.
Когда окажешься подо мной, ты передумаешь.
Я смеюсь.
Позвольте мне уточнить. Ты думаешь, я откажусь от единственной возможности вернуться в свой мир ради секса?
Он просто смотрит на меня, а потом его взгляд дерзко скользит по моему телу. Я поднимаю бровь, не желая, чтобы он увидел, что именно делает со мной этот взгляд.
О, милый, говорю я с лёгкостью. Может, ты и хорош, но не настолько.
К моему удивлению, он улыбается, взгляд его обещает всякие развратные вещи. Настолько развратные и пошлые, что моя киска надеется, что он сможет сдержать все эти обещания. Как давно со мной такое было.
Я отвожу взгляд. На Земле есть более чем достаточно мужчин, чтобы унять мой зуд в причинном месте. Секс с Ракизом был бы невероятно глупым поступком.
Он поворачивается, притягивая к себе мой взгляд, и я вздыхаю.
Ты хочешь меня, не потому что желаешь меня как женщину, Ракиз. Ты хочешь меня, потому что видишь во мне вызов. Потому что я единственная женщина, которую ты знаешь, которая не вешается на тебя.
Он скрипит зубами.
Ты в этом настолько уверена?
Ну да. Так что позволь мне внести ясность. Найди этот вызов в другом месте. На тебя у меня нет времени.
Он делает шаг вперед, его глаза темнеют, и по моему позвоночнику пробегает дрожь.
Позвольте мне внести ясность. Я хочу тебя, и я получу тебя. Я очень терпеливый самец. У меня есть время, чтобы переждать твои беспокойные метания.
Беспокойные метания?
Этот мужчина был послан на эту планету, чтобы свести меня с ума.
Я прищуриваюсь, но отворачиваюсь. Знаю, что лучше не связываться с сумасшедшими. Я игнорирую его низкий смех и снова сажусь на мишуа, выбрасывая из головы мысли о сексе с ним.
Иногда женщина смотрит на мужчину, и ее посещает уверенность, что секс с ним будет хорошим. Что-то в том, как он ходит, разговаривает, двигается или даже просто смотрит на нее, подсказывает ей, что он, наверняка знает, как обращаться с ее телом.
По поводу Ракиза, я знаю, что секс будет не то что хорошим, а я бы даже сказала отменным. На самом деле, у меня нет никаких сомнений в том, что секс будет превосходным.