Удивительно, но она не спорит, хотя я слышу ее бормотание, когда мы направляемся влево.
Властный ублюдок, говорит она, и я не могу не усмехнуться.
Следы, говорю я, и она спрыгивает с мишуа.
Я тоже спешиваюсь.
Что ты делаешь?
Вдруг там появились следы, а раньше их не было? Я ни на секунду в это не верю. Она приседает, наклоняя голову. Да, смотри. Им пришлось с силой делать шаги, чтобы следы продержались так долго. И посмотри, как здесь примята почва. Они шли назад. Они что, считают нас идиотами?
Я вздыхаю.
Для браксийцев вуальди воняют. Мы привыкли просто следовать за своим носом. Обычно это все, что нам нужно, чтобы найти стаи, на которые мы охотимся. Но эта стая умнее и организованнее всех, на кого мы охотились раньше. Мои воины не ожидали от них такого мышления.
Невада кивает и забирается обратно на мишуа.
В этом есть смысл.
В ее тоне нет упрека, но я думаю об этой ситуации, возвращаясь на правильный путь. Умная человеческая женщинаАйви, насколько я помню, не смогла оставить никаких следов, указывающих направление их путешествия.
Да, говорит Невада, когда я озвучиваю свои мысли. Надеюсь, что это было просто потому, что их маршрут изменился, и, возможно, она не могла рисковать, не будучи при этом пойманной на горячем.
Ни один из нас не упоминает о другой возможностичто она могла быть без сознания или у нее могли быть связаны руки, и нам придется сосредоточиться исключительно на чтении следов вуальди.
Я прочищаю горло, и Невада смотрит на меня.
Когда мы вернемся в лагерь, говорю я, игнорируя ее хмурый взгляд на мои слова, не могла бы ты научить моих воинов выслеживанию, не полагаясь на их носы?
Она наклоняет голову, но тень улыбки играет на ее губах.
Ты серьезно?
Я киваю.
Конечно. Это умение, в котором ты превосходна. Это путешествие доказывает, что эта свора вуальди может перехитрить моих воинов. Если одна стая может это сделать, то это лишь вопрос времени, когда и остальные до этого додумаются.
Невада улыбается мне, но ее улыбка меркнет, когда я смотрю на нее. Она поворачивается к лесу.
Что? бормочет она.
Ты красивая женщина.
Она фыркает, будто не верит мне, и я хмурюсь, открывая рот, но потом она указывает.
Зацени это.
Я разглядываю крошечную розовую тряпочку, засунутую внутрь упавшего бревна.
Они устали, голос Невады торжествует. И они бросили женщин на землю. Идиоты. Посмотри на все эти следы. Я так и представляю себе, как Айви сидит здесь и засовывает этот клаптик в бревно. И смотриодна из женщин сидела здесь и рвала траву.
Невада смотрит на меня с жестким выражением лица, ее глаза сияют решимостью.
Они все бойцы, все до единой. Должно быть, они были в ужасе, но знали, что мы придем за ними. Она улыбается. Знаешь, мы были знакомы всего пару дней. Но они знали, что мы их не бросим.
Прости, говорю я, и Невада встречается со мной взглядом. Я подвел тебя и других женщин. Я должен был выслушать тебя и позволить тебе вернуться.
Невада смотрит на меня долгим взглядом, а потом кивает, уголок ее рта приподнимается, и мне ничего так не хочется, как прижать ее к себе и снова поцеловать.
Все в порядке, говорит она, снова поворачиваясь к бревну. Теперь то ты исправился.
Глава 7
НЕВАДА
Мы едем весь день, но в конце концов становится слишком темно, чтобы разглядеть дорогу впереди.
Ракиз осматривает окрестности, когда мы разбиваем лагерь. Я кормлю мишуа, пока он вытаскивает кусок материала, похожего на холст, из одного из своих рюкзаков.
Мы не можем позволить себе разжечь костер в такой глубине леса, говорит он, и я киваю. Будет холодно, но вряд ли пойдет снег.
Мы уже наполнили наши бурдюки, и я поворачиваюсь, чтобы глотнуть воды, прежде чем вытащить свой паек.
Ракиз секунду смотрит на меня, а потом лезет в свою сумку. У меня слюнки текут при виде сладких пирогов, которые я так люблю. Я безумная сладкоежка, и внезапная улыбка Ракиза говорит о том, что он это знает.
Я хмуро смотрю на него. Эта улыбка должна быть признана незаконной.
Его ухмылка становится шире.
Расскажи мне, как ты улизнула из моего лагеря, и я дам тебе сладкий пирог.
Ты что, издеваешься? Это стоит по меньшей мере трех сладких пирогов.
Он смеется, а я смотрю на него, как завороженная. С тех пор как мы покинули лагерь, у Ракиза словно камень с плеч свалился. Несмотря на то, что мы потратили весь день на поиски женщин, он перестал постоянно хмурить лоб. Его глаза быстрее загораются весельем, и он самый расслабленный из всех, кого я когда-либо видела.
Двух, заключает он сделку. И один утром.
Я это переживу. Но те, кто мне помог, не должны пострадать никоим образом.
Лицо Ракиза превращается в каменную маску.
Они ослушались меня.
Они сделали это, потому что: либо поняли, зачем мне нужно уйти, либо увидели во мне угрозу для тебяа, следовательно, для лагеря, либо были просто наивны и легко поддались манипуляциям. Я не упоминаю о швее, которая хотела моего ухода, чтобы ее дочь могла флиртовать с Ракизом.
Он изучает мое лицо, и на его челюсти дергается мускул, когда он кивает.
Ладно. Я вздыхаю. Во-первых обмануть твоих воинов было легче всего.
Ракиз прищуривается, и я вскидываю руки.
Ты сам хотел знать правду! Это как с вуальди. До этого никто из них не додумывался заметать следы, поэтому твои люди и не ожидали от них подобного. То же самое произошло и в лагере. Ни одна женщина никогда не врала им в лицо так, как я, поэтому они не ожидали этого. Скажи мне, если бы другой воин подошел к Ларису и сказал ему, что Терекс хочет видеть его прямо сейчас, оставил бы он свой пост?
Ракиз поворачивает голову, глядя вдаль, и я даю ему время подумать, пока сама занимаюсь разрезанием на кусочки вяленого мяса, которое принесла с собой. Я протягиваю ему матерчатый мешок, и он берет несколько кусочков. Мы оба жуем в тишине, пока он не обращает свое внимание на меня.
Не думаю, что он бы это сделал.
Я киваю.
То же самое случилось и с оружием. Все, что мне нужно было сделать, это упомянуть имя Терекса, и я была свободна. Лицо Ракиза снова ожесточается, и я вздыхаю. Послушай, твои воины хорошо обучены, им просто нужно несколько напоминаний. Хорошо, что все, чего я хотела, это улизнуть. А что, если бы на самом деле я пыталась впустить какого-то чужака?
Я беру еще немного сушеного мяса и морщусь при жевании. Это белок и калории, которые мне необходимы после такого долгого дня, но мясо определенно намного лучше, когда оно свежее.
Никому не нравится слышать, что у них огромные бреши в безопасности, но, к чести Ракиза, он, кажется, воспринимает меня всерьез.
И что же ты предлагаешь?
Ну, твой инстинкт заключается в том, чтобы публично опозорить людей, которые меня выпустили, верно?
Стыд сильное слово, но, да, они должны быть наказаны.
Я отрицательно качаю головой.
Неверная тактика. Все, что нужно сделать, это вызвать негодование. Особенно в отношении человеческих женщин. Я могу принять это, но это несправедливо, если с другими обращаются по-другому.
Так что ты предлагаешь?
Я смотрю на него, но он действительно заинтересован, и я укладываюсь на одеяло мишуа, которое использую, чтобы защитить штаны от слегка влажной травы.
Сделай это игрой. Вовлеки в это дело браксийских женщин. Сначала держи это в секрете, пока не проверят всех охранников и часовых. Тогда ты сможешь показать, что проверял их. Конечно, поначалу они все будут немного смущены, но я могу гарантировать, что большинство из них окажутся одураченными. И тогда ты сможешь подтолкнуть их быть более бдительными. Там, откуда я родом, если солдат покидает их пост я качаю головой, и Ракиз наклоняется вперед.
Их наказывают, не так ли? И все же ты предлагаешь не наказывать тех, кто позволил тебе покинуть лагерь?
Я вздыхаю.
Это совсем другое.
Что?
Ну, во-первых, из лагеря всегда будет легче выбраться, чем попасть внутрь, так что у меня это получилось. Во-вторых, я хитрее большинства. Я ухмыляюсь, но он наклоняется вперед, хватая меня за подбородок.