Мансарр коротко вскрикнул, захрипел, а после обмяк и свалился на землю. Тишина стояла оглушающая, пока ее не разорвал возглас Марека:
Стела, о Боги, что ты наделала?!
Я вытерла лезвие об одежду, и вложила кинжал в ножны. Только после этого я взглянула Мареку в глаза и ответила:
Так было нужно.
Нужно кому? гневно крикнул Марек. Стела, мы должны были отдать его под суд! Он должен был дать показания, признаться во всех совершенных преступлениях! А сейчас нам никто не поверит!
Поверит. Он напал на нас с господином Роуззатом. Ты тому свидетель, возразила я.
Марек устало выдохнул, и потер лоб, испачканный в саже.
Верно. И еще тот мужчина, что был с тобой Кстати, а где он?
Недоуменно оглянувшись, Марек повернулся ко мне.
Стела?
Да?
Где он?
Хотела бы я знать. Собрав всю волю в кулак, еле сдерживая рыдания, я выдавила:
Он ушел. Марек, пожалуйста Никто не должен о нем знать.
В каком смысле? Ты просишь умолчать, что в момент сражения рядом с тобой был кто-то еще?
Да, прошептала я.
Зачем?
Пожалуйста, Марек.
Нет, сначала объясни мне. Что происходит, Стела? Почему я должен молчать об еще одном участнике? И почему ты так поступила?
Марек шагнул ко мне, намереваясь обнять, но я отшатнулась в сторону. Его руки, поднятые для объятий, бессильно повисли. Пару долгих секунд он вглядывался в мое лицо, а потом убито сказал:
Этот человек важен для тебя, да?
Я кивнула.
Он твой любовник? резко спросила Марек.
Нет! Нет, тише повторила я. Он просто
Кто? Друг? Знакомый? А может, заклятый враг?
Он просто мне должен, выкрутилась я. Но о нем не стоит говорить. У него могут быть проблемы.
Он нарушил закон, догадался Марек, и тряхнул головой, отбрасывая непослушные пряди рыжевато-каштановых волос. Как ты вообще с ним связалась?
Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Но одно я знала точноФилипп де Рандан прочно вошел в мою жизнь, и, что еще хужев мое сердце. И выкорчевать его оттуда представлялось невозможным.
Пожалуйста, пойдем отсюда, взмолилась я.
Смотреть на распростертое на земле тело Мансарра было невыносимо. Еще сложнее было видеть огонь. Глядя на красные языки пламени, я думала только о том, какую боль они причиняют.
Я представляла, что чувствовали те, кому довелось испытать силу Мансарра на себе.
Надо вернуться к хижине. Домин жив?
Да. Я дала ему эханрею.
Молодец, одобрительно кивнул Марек, и, взяв меня за руку, повел обратно. Неподалеку наши лошади, доберемся на них до участка, и вызовем подмогу. Нужно будет убрать остатки огня, и привезти Роуззата в город. Ну, и тело Мансарра тоже.
Я молча шла рядом, спотыкаясь о корни деревьев. Если бы не Марек, давно бы упала наземь. Говорить не хотелось, даже думать удавалось с трудом. Я была измотана до такого состояния, что все представлялось сном. Иллюзией, сотворенной искусным волшебником.
Но Марек продолжал спрашивать:
Ничего необычного не чувствуешь? Ты слегка изменилась.
Что? забеспокоилась я.
Ну, волосы стали темнее, неуверенно сказал Крассен. И на лбу у тебя появился странный знак
Какой знак? в панике воскликнула я, ощупывая свой лоб. Ничего из ряда вон выходящего я не обнаружила.
Дойдем до города, посмотришь в зеркало. Кстати, ты говорила с Мансарром? Что он сказал?
Признался, что случайно убил свою дочь. И обратился к Эсте с просьбой помочь. Это оказалось выше ее сил, и он сжег ее.
Марек удивленно выдохнул, и сквозь сжатые зубы процедил:
Все оказалось хуже, чем я представлял.
Намного. Марек, кажется, я больше не могу идти.
Крассен повернулся ко мне, чтобы оценить мое состояние, и выпустил мой локоть из своей руки. В этот же момент я свалилась на землю, теряя сознание.
«Слишком много всего», успела подумать я перед тем, как окончательно впасть в забытье, «я не справляюсь».
И Тьма распахнула свои объятия.
Глава 17
Ну и натворила ты дел, Стела, ласково пожурил меня дядя Эдвард.
Я лежала в кровати, в своем гостиничном номере, укрытая одеялом до самого подбородка. Господин Кике, ушедший полчаса назад, смог привести меня в чувство, и залечил большую часть ожогов. Теперь на месте страшных ран виднелась розовая, свежая кожица.
А на лбу, словно нарисованная чернилами, темнела метка: полукруг выпуклой стороной вниз, над которым нависала идеально округлая точка. По заверениям господина Кике, такое случается, когда магия достигает своего пика, и некромантов благословляет сама богиняТьма.
А еще такое происходит после первого убийства, когда руки прежде невинного окропляются кровью.
Через несколько дней или часов метка исчезнет, чтобы появиться вновь, когда я снова использую магию. Неплохой подарок после всего, что мне довелось вынести.
Как ты себя чувствуешь? Я беспокоился.
Все в порядке, дядя, отделалась я дежурной фразой. Сколько я была без сознания?
Пять часов. Крассен за тебя очень переживал, сухо ответил он. И остальные ребята тоже. Кева рвалась к тебе, но господин Кике ей не позволил. Она еще слишком слаба.
Кева очнулась?
Да, незадолго до тебя. С ней все хорошо.
Слава Богам, выдохнула я, откидываясь на подушки.
Воцарилось неловкое молчание. Облизав губы, я посмотрела в сторону окна, а дядя, подсев поближе, наконец сказал:
Когда я спрашивал, в порядке ли ты, то имел в виду не только физическое состояние. Ты убила человека.
Преступника.
Но он был человеком, возразил Эдвард. Такое не проходит бесследно. Тьма благословила тебя. Ты знаешь, что это означает.
Да, согласилась я, рассматривая собственные руки.
Узкие кисти, изящные пальцы, идеально белая кожа, не считая пару небольших шрамиков и несколько мозолей. Жизнь в замке Рогорн облагородила мои прежде рабочие ладони, сделав их руками леди.
Сейчас они были безупречно чистыми, но каждый раз, моргая, я видела на них застывшие капли темно-бордовой крови.
Я убила Мансарра. Сожалела ли я об этом поступке? Нет.
Боялась ли стать той, кого должна истреблять? Да.
Если тебе потребуется помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне, продолжил дядя Эдвард. Я говорю с тобой не как с подчиненной, а как с племянницей. Но не могу игнорировать то, что ты поступила крайне необдуманно и жестоко.
Да, дядя.
Марек сказал, что вы были в лесу вдвоем. Это так?
Да, шевельнула я губами, стараясь не показывать своего облегчения.
Марек не подвел. Солгал, чтобы сдержать свое слово. Я обязана ему многим, в том числе и своей жизнью.
Это уже считается нарушением, выдохнул Эдвард. Но допустим. Кева была не в состоянии работать, а Логан остался с ней. Что произошло, когда ты была в хижине с Роуззатом?
Кто-то поджег ее снаружи.
И?
Господин Роуззат попытался взять пламя под контроль, чтобы мы могли выбраться.
Иными словами, он пытался спасти тебе жизнь?
Да.
И у него это получилось, удовлетворенно кивнул Эдвард.
«Нет», хотела мотнуть я головой, но сдержалась. Конечно, без Роуззата мне бы пришлось туго, но это не он спас меня.
Это сделал Филипп.
По словам Домина, он оставался в хижине, когда потолок обрушился. Ты дала ему эханрею, которую заблаговременно взяла у господина Кике, так?
Так, подтвердила я, не понимая, к чему он клонит.
Дядя Эдвард помрачнел.
Тогда как, скажи мне на милость, ты погасила пламя, которым была объята вся хижина? Как добралась до Домина? Он лежал под досками. На него свалились горящие брусья, Стела!
Я Я не помню. Должно быть, я действовала, не думая.
С Мансарром ты тоже в одиночку разобралась?
Мне помог Марек.
Да, он призвал нечисть, и смог некоторое время удерживать огонь Роберта. Но его тело обследовали, и целители пришли к выводу, что кто-то, достаточно сильный, смог подавить своей магией силы Мансарра. Он был на грани. А ты ударила его клинком. Он пытался напасть на тебя, или ты убила безоружного человека?
Да.
Нет. Он пытался напасть.
Он бы на грани магического истощения, взревел Эдвард. Как он мог пытаться атаковать? Если бы ему пришло это в голову, он бы сразу умер! А Роберт был не дурак, и в этих вещах разбирался прекрасно! Зачем ты лжешь?!