Человек слишком слаб, чтобы принять ниспосланную ему благодать или адское пламя.
То есть, он умрет? продолжаю допытываться я. Или среди людей встречаются избранные?
Ромуил снова уходит от ответа, пускаясь в долгие рассуждения о чуде благовещения и приводя примеры с Иосифом и Марией. К концу занятия Лэм еле сдерживает зевоту, а я по-прежнему не понимаю, почему выжила после близости с Люцифером.
Для осуществления напутствий на земле вы будете принимать облики умерших людей, окончив проповедь, архангел Ромуил, наконец, возвращается к первоначальной теме.
Услышав о спуске на землю, я едва сдерживаюсь, чтобы не подскочить со скамьи. Неужели я смогу увидеть родных?
Но даже под чужой личиной вы должны вести себя так, чтобы не вызвать подозрений, осаживает порыв Ромуил. Никто не должен узнать вашу истинную сущность.
Однако Люцифер, забавляясь со мной, это правило проигнорировал.
А что будет с тем, кто раскроет себя? снова встреваю я. Случайно или намеренно
Архангел бросает на меня гневный взглядя явно исчерпала его лимит терпения.
Нарушитель догмата о Гармонии будет изгнан и канет в Тьме вечности, отрезает он. Ни рай, ни ад его не примут.
Вот почему Айри тогда сбежалаза забаву пришлось бы заплатить слишком высокую цену.
С надменным выражением лица и вечно ехидной ухмылкой Люцифер смотрит на меня, но не говорит ни слова. Это право берет на себя его постоянная пассияИнфернаи с пренебрежением бросает мне в лицо:
Смотрите-ка, убогая торопится на занятия.
Ярко накрашенные губы кривятся в язвительной улыбке. Поправив бретельку платья, на которое ушло ткани меньше, чем на мой пояс, она придвигается к Люциферу и берет его под руку.
Иди, иди, учись нести благую весть смертным. Большего необращенным не доверят.
Лучше быть необращенной, чем урожденной без особых талантов, отбиваю я, ускоряя шаг.
Надо же, у нее есть коготки, хохочет Инферна, но в смехе слышится злость. Жаль, что даже они не помогут тебе склонить ад на свою сторону.
Мне это и не нужно! гневно сжав кулаки, я оборачиваюсь. Я не собираюсь одеваться как шлюха и портить людям жизнь!
Повтори, шипит Инферна, рванувшись ко мне.
Прекратите! во внутренний дворик выходит Юстиана, привычно закутанная в белое, словно это единственный способ подчеркнуть статус ангела.
Простая атласная мантиябез единого узорасливается с крыльями, а волосы скрывает массивный капюшон. Главная наставница и декан факультета необращенных не допускает вольностей в одежде, и еще никому не удавалось увидеть ее с небрежной прической или в нескромном платье.
Я буду вынуждена сообщить Данталиону, что одна из его подопечных сеет раздор, она хмурится, подходя ближе, но Инферна игнорирует угрозу.
Декан факультета демонов смотрит на подобные нарушения сквозь пальцы. Не удивлюсь, если он еще и хвалит за провокацию и насмешки над ангелами.
Лэм-Ашту и Эвелин Райли, Юстиана укоризненно качает головой. Вот-вот начнется занятие. Почему вы обе еще не в учебном кабинете?
Я открываю рот, чтобы возразить, но не успеваю из-за перешептываний в толпе.
Та самая?
Думаете, они родственники?
Пока демоны бурно обсуждают услышанное, Люцифер не сводит с меня задумчивого взгляда. Прищуривается, изучает, и я не понимаю, что не так.
Поторопитесь, подгоняет нас Юстиана. Отработки в случае прогулов никто не отменял.
С недовольным лицом Лэм плетется следом через главный холл. Ее тяготит необходимость проводить время с другими необращеннымив мечтах она давно видит себя на стороне ада. Я завидую ее уверенности.
Ты не должна провоцировать скандалы, Юстиана снова переключается на меня. Происхождение обязывает тебя взвешивать каждое слово и просчитывать каждое действие наперед. Иначе ты запятнаешь репутацию не только себе.
Я пропускаю нравоучения мимо ушейвсе, кроме последней фразы. Чью репутацию она имеет в виду?
Заметив мой непонимающий взгляд, Юстиана останавливается и улыбается кончиками губ.
Я объясню, когда мы закончим с теорией, добавляет она, жестом приглашая нас занять места за учебными столами.
После такого обещания время тянется бесконечно. Подобно Ромуилу, Юстиана долго рассказывает нам о миссии, и о том, как важно сохранять Гармонию. Ерзая от нетерпения, я запоминаю лишь часть лекциио смутных временах, когда ангелы и демоны боролись за единоличное влияние на смертных. Даже Лэм выглядит более сосредоточенной и с энтузиазмом записывает о страшных катаклизмах, которые обрушились на небеса, ад и землю.
Только осознав, что нам нечего делить, мы вернулись к мирному существованию. Люди имеют право сделать собственный выбор. Становясь покровителями и искусителями, вы будете направлять их, но решения они все равно будут принимать сами.
Едва занятие заканчивается, я вскакиваю с места. Юстиана не спешит, и лишь дождавшись, когда все разойдутся, приводит меня в коридор с фресками. Они занимают пространство от пола до потолка, каждый квадратный дюйм стены. Светлые и мрачныевсе крыло пестрит сценами из истории небес и ада.
На ближайшейсотворение мира, в ярких, солнечных цветах. На следующейблаговещение, приковывающее взгляд к единственной белой фигуре в центре. На третьей, черной, с всполохами пламеничетыре всадника Апокалипсиса. А рядом снова светлая, но со скорбными лицамина ней успение Девы Марии. На курсе по церковной живописи, который нам читали в Вандербильте, я видела множество репродукций известных картин и икон, но ни одна из них не казалась такой насыщенной красками и такой живой. Неудивительно, что с момента смерти совсем не хочется рисоватьмои картины не будут столь совершенны.
Пройдя до конца коридора, мы останавливаемся напротив самого дальнего изображения, с женщиной в одеянии архангела. Она простирает руки к небесам, в которых парят младенцы с пестрыми крылышками, а из груди у нее вырывается луч света. На миг мне хочется зажмуритьсянастолько он яркий.
Мы называем этот момент «становлением», поясняет Юстиана. Святой миг, когда ангел становится высшим.
Но почему вы решили мне показать О, Господи, я в изумлении отшатываюсь, узнав лицо на фреске: Мама!
Светлое начало
После разговора с Юстианой мысли о судьбе мамы не выходят из головы. Все свободное время я штудирую фолианты, но в них содержится лишь общая информация об архангелах, нет ни родовых древ, ни подробностей о жизни до становления.
Как она сумела подняться так высоко? Обязана ли я теперь выбрать сторону рая? И могу ли встретиться с ней, чтобы лично спросить об этом?
Пропустив два тренировочных полета, я прохожу вдоль длинного ряда полок, набираю очередную стопку книг и спешу к себе в комнату. Игнорируя занятия, я рискую надолго остаться со слабыми крыльями, но сейчас важнее узнать ответы. Особенно, учитывая средневековые нюансы нового миравсе, что раньше за пару секунд можно было найти в Интернете, теперь приходится по несколько дней раскапывать в библиотеке. Но даже если понадобится не спать по ночам и перетрясти каждый стеллаж, я это сделаю.
Галерея ожидаемо пустует, и я без лишнего внимания замираю напротив изображения мамы. Пусть я забыла ее голос и прикосновения, возле фрески меня переполняет необъяснимое спокойствие, как в детствепамять еще хранит ощущения. Я с интересом всматриваюсь в детали, пока не замечаю витиеватую надпись, проступающую сквозь облака:
«Архангел Юдифь, карающий меч Господа нашего».
Меч, бормочу я, перебирая справочники.
Конечно же, я искала не там. Обычные энциклопедии не подойдутнадо взять те, которые связаны с правосудием.
До сих пор не выучила, что тщеславиегрех? ироничный голос за спиной заставляет меня обернуться. Люцифер с ленцой прислоняется к резной раме и кивает в сторону фрески. Думаешь, как выгоднее использовать ее лавры?
В отличие от тебя я горжусь своей матерью, знаю, что нельзя его провоцировать, но не могу не съязвить: Хотя, кому я это рассказываю? Тебе незнакомо подобное чувствоты гордишься только собой. А отца и вовсе боишься.