«Я держу обеты». Ещё одна вспышка воспоминания. Он увидел Виррин на коленях, рыдающую, умоляющую его. «Я держу обеты. Пожалуйста, Энриент, ты должен понять».
Понять что? Какие обеты? О чём всё это было? Он ей тогда поверил? Мог ли поверить сейчас?
Харвестер начала задыхаться.
Как только ты это сделаешь, я должна вернуться в нормальный вид. Но поторопись. Я не могу долго сдерживаться.
Дерьмо. Даже если бы Ривер смог успокоить Харвестер или вырубить её, он бы не смог бродить по Шеулу как какой-то сорт божественного бекона. Он был бы мёртв, или хуже, стал бы пленником.
Оставайся позади. Он указал на дальнюю сторону пещеры, рядом с телом Колдера. Нам туда.
С недовольным рычанием Харвестер двинулась с ним к выходу, и Риверу не понравилось, как она на него смотрелакак на сочный стейк. И не тот, который стоит посмаковать.
Неохотно, Ривер подготовил себя к тому, что это может оказаться самый глупый его поступок. И это о чём-то говорило, потому что он уже делал некоторые промашки.
Собрав всю силу, он вскинул руки и отправил заряд энергии в дальнюю стену.
«Пожалуйста, Энриет, ты должен понять».
Снова в голове всплыли слова Виррин, выбивая Ривера из равновесия так, что он потерял контроль над божественной молнией.
Такое иссушение могло забрать маскировку его ауры, но, тем не менее, было способно превратить его силу в супер сильный шар раскалённого до бела огня, врезавшийся в стену пещеры.
Взрыв сотряс воздух и отбросил Ривера и Харвестер на несколько ярдов. Несмотря на густую пыль, Ривер видел трясущиеся камни и падающие пласты земли.
Пещера рушится, выдохнул Ривер, а затем перестал дышать, когда туннель, в котором они были, начал складываться как карточный домик. Бежим!
Он схватил Харвестер за руку, на которой больше не было когтей, и побежал по трясущейся земле, когда начал обваливаться потолок.
Ты всё ещё светишься, перекрикивала шум разрушений Харвестер. Но слабо. Я вижу, потому что во мне твоя кровь.
Риверу от этого не стало легче. Теперь он был ангелом в аду без сил, без маскировки, и без понятия, как отсюда выбраться.
Глава 14
Два дня спустя они по-прежнему торчали в Шеуле, но, по крайней мере, Харвестер вывела их из пещер горы.
Им слепо приходилось бежать от обвала, а затем от нескончаемого потока врагов.
Данные Риверу шеулгулы частично его перезаряжали, но ему постоянно приходилось заглушать их силу, чтобы сдерживать небесную ауру и Харвестер от превращения снова в зло.
Но тесные рамки туннелей предполагали, что ему не нужно далеко распространять свечение, что позволяло скапливать немного энергии на разбирательство с небольшими угрозами. Как, например, с орком, которого он поджарил во время их побега.
Во время этого Ривер даже не замедлился.
Харвестер теперь была чуть сильнее и одолела нескольких врагов самым низшим оружием падшего ангела.
Но она быстро теряла силы, и хоть восстанавливалась быстрее, чем раньше, всё равно была далеко от своей нормальной формы.
А хуже всего то, что она никуда не могла переместиться и не чувствовала Хэрроугейты.
С истощёнными силами они только и могли, что плыть по подземной реке, заметая следы от врагов.
Бесконечные мили попыток держать головы над водой, и вот их из тьмы пещеры выкидывает в зловещую, мерцающую оранжевым реальность, где всё тощее и преувеличено большое, в стиле мультиков Тима Бёртона.
И теперь, мокрые и выбившиеся из сил, они как пьяные выбрались на берег и вошли в ветхую деревушку с высокими, чернильно-чёрными существами, похожими на борзых с узкими головами и тощими тельцами.
Никаких резких движений, прошептала Харвестер. Иди очень медленно, иначе дымчатые падальщики устроят погоню.
Дымчатые падальщики?
Харвестер кивнула.
Название вводит в заблуждение, потому что они не питаются падалью, а любят, когда мясо ещё двигается.
Ривер смотрел на существ, которые выходили из своих цвета сажи жилищ и следовали за ними, бредущими в центр деревни.
И как нам не стать тем двигающимся мясом?
Влажные волосы облепили плечи Харвестер, которыми она беспечно пожала.
Просто постарайся не показаться им вкусным.
Не показаться им вкусным? Гениально.
Ривер посмотрел на другой край деревни, в лес из чёрных, голых деревьев, торчащих из земли, как зомби, восставшие из могил. Походило на что-то в стиле Хэллоуина.
Надо бы подумать об открытке из ада.
Не думаю, что ты знаешь где мы находимся, пробормотал Ривер.
Конечно же, знаю. Поддразнивающие нотки в её словах забавляли Ривера, несмотря на то, что они сейчас находились не в лучшем состоянии и ситуации. Мы хрен знает где.
Полезное наблюдение.
Она снова пожала плечами.
Стараюсь.
Харвестер была в обычном легкомысленном состоянии, но дни, проведённые в побеге без отдыха оказали на неё сильное воздействие. Если быть честным, то и на Ривера тоже.
Тебе это нравится, да? пробормотал он.
Что именно? Что сейчас я сгусток всей силы и знаний? Потянувшись назад, Харвестер завязала мокрые волосы в беспорядочный пучок. Да. Она подняла глаза к небу, которое было менее ярким, чем несколько минут назад. Нам нужно найти укрытие. Приближается тьма, а в этом мире каждый на ночь должен иметь убежище. Здесь тьма убивает.
Ты не могла об этом упомянуть, когда мы только выбрались на берег?
Харвестер зыркнула на Ривера.
Ага, конечно, ведь после двух дней плавания и борьбы с демонами-рыбами, выбравшись на берег и восстанавливаясь я только об этом и думала. Нам нужно побыстрее отсюда убираться.
Ривер был с этим согласен. Дымчатые падальщики приближались, и теперь, возможно, их было около сотни, и все нацелились сделать Ривера и Харвестер своей трапезой.
Они двинулись в путь, громко стуча ботинками по неровной мощёной дороге. Зловещая тишина этого места так беспокоила, что Ривер решил, что лучше слушать Харвестер.
Очевидно, ты знаешь наше местоположение, начал он. А известно ли тебе как нам отсюда выбраться?
Да. Харвестер нахмурилась. Нет. Я всё ещё не ощущаю Хэрроугейты. Но если мы продолжим двигаться на север, то через несколько дней окажемся в Укрытии Гадюкодно из мест, где ты можешь перенести нас из Шеула.
В пути Харвестер стянула с себя топ, выжала и натянула обратно. Он прилип к её телу. На самом деле, могла и не проводить эти манипуляции, потому что влажный топ всё равно обтягивал все её изгибы.
Ривер мог и ненавидеть Харвестер, но никогда бы не смог отрицать, что у неё эффектное тело.
Вот только Ривер больше не испытывал к ней ненависти. Пришедшая из ниоткуда мысль стала сюрпризом, но он не собирался её отрицать.
Следы воспоминаний, пришедшие в момент, когда Харвестер брала его вену, также принесли с собой и эмоции. Когда он был Энриетом, то заботился о ней.
Может даже любил. И прежде, чем воспоминания вернулись, Ривер уже принял то, что Харвестер ради благого дела встала на сторону зла, и понял, почему она стала той, кем стала.
Так что, нет, больше он не испытывал к ней ненависти. Но это не значит, что Ривер ей доверял.
Ну и какие у тебя на нас планы после возвращения из Шеула? спросила Харвестер. Ты не можешь привести меня на Небеса, если только я не буду связана ангельской верёвкой, да даже если было бы так, не думаешь, что архангелы просто бросили бы меня обратно к Сатане?
У Ривера в рюкзаке и вправду была ангельская верёвка, но он надеялся, что не придётся пускать её в ход. Тонкая как зубная нить, она позволяла связать крылья падшего ангела и доставить его на Небеса. Также верёвка отнимала у падшего силы, пока тот в Небесном Царстве. Удобная штучка.
Они не собираются отправлять тебя назад, сообщил Ривер.
Откуда такая уверенность? Харвестер потёрла голые руки, как будто замёрзла, но в этом царстве шоу уродцев было миллион градусов.
Ривер обнажил зубы на дымчатого падальщика, который посмел к нему слишком приблизиться, и тот отступил. Они становились всё наглее.
Ты станешь самым важным активом, какой архангелы когда-либо видели. После проведённых в Шеуле пяти тысяч лет, что уж упоминать о том, что ты дочь Сатаны, у тебя мощный интеллект. Они не смогут позволить тебе снова от них ускользнуть.
Ривер изучал исчезнувшие порезы на её руках и плечах, гадая, а эмоциональные раны, полученные в подземелье Сатаны, исцелятся так же быстро, как физические?
К тому же, добавил он, ты можешь помочь им найти Люцифера. Это твой козырь. Ты им нужна.
Ривер почти физически ощутил, как укрепляются стены, которые Харвестер вокруг себя воздвигла.
Я уже говорила, что не собираюсь помогать.
Ты говоришь так, чтобы я тебя убил.
Нет, огрызнулась Харвестер с гневом в голосе. Я говорю так, потому что мне плевать, что случится с теми, кто живёт на Небесах. Особенно, с архангелами. Она остановилась посреди дороги, так же сделала и орда дымчатых падальщиков. Харвестер встретилась со взглядом Ривера. Ривер, ты не можешь им доверять. Никогда им не верь.
Удивлённый её горячностью, Ривер пребывал в нерешительности, ощущая себя так, словно должен утешить Харвестер, вот только не знал почему.
Я и не доверяю. Ривер подтянул рюкзак повыше на плечо. Но что заставляет тебя так говорить?
Харвестер горько усмехнулась.
Говорю, потому что привыкла им доверять. Если я на кого и могла положиться, так это на архангелов.
До момента подтолкнул её к откровению Ривер.
До момента приказа взять тебя в плен, ответила она, и по Риверу прокатилось ощущение тревоги. Ты не можешь никому из них доверять. Особенно, Рафаэлю.
И почему же? съязвил он.
Потому что именно Рафаэль приказал захватить тебя и пытать, тихо ответила Харвестер.
Ей редко удавалось добиться немоты Ривера. Сейчас был один из таких моментов, и Харвестер хотелось немного его посмаковать.
И может ей хотелось посмаковать этот момент, потому что, даже когда Ривер не был во всём своём сиянии, как сейчас, что-то в нём по-прежнему действовало на неё как ядовитый поток, раздражая тёмную и разрушительную часть Харвестер.
И ей безумно хотелось ногтями содрать это чёрное пятно.
Её тело было напряжённым и требовало расслабления. А дуги крыльев ощущались словно в огне, что ещё больше раздражало Харвестер. Они пытались исцелиться и требовали подпитки.
Ей снова требовалось кормление, но, чёрт возьми, Харвестер всё ещё ощущала яростные эффекты предыдущего.
Харвестер не могла понять почему когда она кормилась от Ривера, то сразу не превратилась в зло так, как когда кормилась от Тристаангела, которого убила несколько тысяч лет назад.
Харвестер разрывало чувство вины, переплетаясь с тысячами других за поступки, которые она совершила за свою жизнь.
Рафаэль? в конце концов прорычал Ривер. Он хотел, чтобы ты обрезала мои крылья и пристрастила к вину из мозгов? Почему?
Ему было нужно, чтобы ты не стоял на пути и не смог удержать от того, что мне пришлось сделать, чтобы остановить Апокалипсис.
Гнев застил синие глаза Ривера, в них начали кружить облака и сверкать молнии. Сексуально. Харвестер всегда любила темпераментных мужчин.
Ничего себе. Ты могла сдвинуть меня со своего пути и не прибегая к пыткам. Ривер прищурил глаза, в которых уже разразилась настоящая буря. Так и в чём состояла идея?
Харвестер снова двинулась в путь, надеясь убежать от собственных поступков, но нет, Ривер всё это так не оставил, его полыхающий взгляд напоминал о том, что она сделала.
Ну и?
Не моя. Рафаэля.
Они встретились на нейтральной территории в пещере в Центральной Америке, где Харвестер попросила архангела пересмотреть решение, но тот стоял твёрдо на своём и утверждал, что Ривера надо вывести из строя и заставить страдать.
Когда она твёрдо отказалась, Рафаэль пригрозил забрать то, что Харвестер лелеяла в памяти. Единственное, что осталось из жизни Вирринеё воспоминания об Энриете.
И не важно, что некоторые из этих воспоминаний ужасны.
А по большей части воспоминания были о счастливых временах, когда она и Энриет учились охотиться на демонов, кататься на лошадях или просто когда лежали на лугу, наблюдая за пастухами и их овцами.
Харвестер цеплялась за эти воспоминания, когда теряла веру в причину, по которой ставила путь падшего ангела на первое место. Они давали ей цель.
И больше всего остального, включая спасение мира и предоставление Всадникам спокойствия и счастья в их жизнях, её воспоминания об Энриете помогали Харвестер сбегать от цепей в подземелье отца.
У тебя и так больше воспоминаний, чем должно быть, заметил Рафаэль. Ты не помнишь, как он выглядит, но помнишь, что он делал. Никто, за исключением, наверное, Лилит об этом не помнит. Для всех остальных он существует только в историях Четырёх Всадников Апокалипсиса.
Харвестер по-прежнему не знала, почему у неё остались воспоминания, которых у других нет, но Рафаэльтакой вот придурокникогда не отвечал ей на этот вопрос.
Чёртов ублюдок, выплюнула Харвестер. Тебе настолько важно, чтобы Ривер страдал, что шантажом толкаешь меня на это преступление?
Да. Рафаэль стряхнул с плеча паутину. Так что, хочешь, чтобы я забрал у тебя воспоминания об Энриете?
Нет. Ярость взревела в теле Харвестер, присоединилась к боли, против воли взывая к демонической сущности. Она терпеть не могла эту штуку в стиле Халкаот ярости до ангельского спокойствия, но такова сущность падшего ангела. Порочная и уродливая. Я всё сделаю.
Рафаэль поморщился от отвращения к Харвестер.
Хорошо. Он исчез, но голос завис ещё на несколько секунд в воздухе. Заставь его страдать. И не заставляй меня снова встречаться с тобой. Ты просто ужасна.
Да, Рафаэль был тем ещё засранцем.
Тебе нравилось причинять мне боль? спросил Ривер злым как и взгляд голосом.
Да уж. Харвестер считала это разумным вопросом, учитывая, что сделала всё возможное, чтобы заставить Ривера поверить, что ей нравилась каждая минута его страданий, но по какой-то причине ей больше не хотелось, чтобы он плохо о ней думал.
Может, в ней действительно по-прежнему была хорошая часть. Харвестер многое сделала за команду добра, но, честно говоря, никогда не ощущала себя хорошей.
Особенно из-за того, что все её дела во имя добра были предосудительными.