Вы ему никто? Тогда почему он захотел помочь именно вам?спросила я, гладя зелёные листья кошачьей мяты. В саду господина Визатиса выращивались самые разные травы, я приметила даже куст с красными ягодами омелы.
Над порогом дома были прикреплены ветки можжевельника. Так поступали те, кто хотел защитить жилище от незваных и злокозненных гостей. Похоже, Визатис и сам немного осваивал травницкое дело.
Вы не слушаете, София? Простите, я, должно быть, вас утомил. Давайте поговорим о чём-то другом.
Нет, нет,мне стало настолько неловко, что я была готова провалиться сквозь землю. Задумалась в неподходящий момент.Так, вы говорите, что были однокашником племянника господина Визатиса?
Именно так,кивнул Велемир с самым серьёзным видом. Он производил впечатления нервного молодого человека с изысканными манерами, но абсолютно не умеющего скрывать тайные намерения. Ни свои, ни своего патрона.Он хороший человек.
Вы про племянника или про самого Визатиса?резко спросила я, остановившись у края вымощенной дорожки, чтобы сорвать лист приворот-травы. Я смотрю, в этом доме кому-то снятся злые сны? Это же росница, я читала о её свойствах. Или ваш хозяин одержим поиском «Камня вечной жизни»?
Надо же, манжетка. А ну, разбойник, брысь!Ванда подоспела к нам, едва заметив, что я держу в руках, и сейчас обращалась к алхиму, принявшемуся пробовать траву на вкус.
Это не росница и не манжетка, глупые вы люди!с достоинством фыркнул Ле Шатон и так посмотрел на Велемира, что тот с опаской отшатнулся.Это альхимелла, она таким, как я, силы даёт.
Словом, в первой половине дня мы с Вандой были заняты исследованием сада, выкапывали кое-какие корни, немного, всё для дела, Велемир лишь смотрел на меня с жалостью. Мол, ничего-то ты ещё не видела, поэтому и ковыряешься в земле с таким упоением.
У вас будут грязные руки,заметил он, поправляя тонкую оправу очков. Я заметила, что он так делал всякий раз, как нервничал.
А нервничал этот худой и звонкий молодой человек часто. Натура такая у людей с тонким музыкальным слухом, чувствительная.
Главное, чтобы душа оставалась чистой. Намерений в ней чёрных не было,откликнулась Ванда, распрямив спину и притворно охая, схватившись за бок. Я вот, к слову, не только травы читать умею, но и помыслы людей вижу. И Софию этому обучила.
Ванда так напирала на беднягу стряпчего, что тот начал покашливать и пытаться перевести разговор в более мирное русло, бросая на меня выразительные взгляды.
Когда хотела, моя хозяйка умела произвести впечатление настойчивой женщины, которую ничто не может остановить!
София, пойдёмте в дом, становится холодно. Осень в наших краях наступает рано.
На небе, надо сказать, не было ни облачка, а день выдался на удивление жарким и душным.
Ты что, человек, маковых зёрен объелся?!алхим повернул кругленькую мордочку и так посмотрел на Велемира, что мне стало жаль этого беднягу, и я пришла ему на помощь.
Вы правы,мягко произнесла я, беря его под руку.Сыграйте нас что-нибудь на том прекрасном белом пианино, которое я видела в Тиждане. Вы же говорили, что инструмент уже настроен.
Да-да, я буду учить вас на нём играть не хуже всяких проходимцев, не способных читать нотную тетрадь,бледные щёки Велемира покраснели от радости и он чуть не вприпрыжку устремился к дому, увлекая меня за собой.
Я оглянулась и увидела, что Ванда сразу забыла о боли в спине и, сделав знак Ле Шатону, обгрызшему почти все листья манжетки, последовала за нами.
Простите, Велемир, но не думаю, что задержусь здесь настолько, что смогу запомнить хотя бы азы,мягко возразила я, прерывая излияния молодого человека, уже настроившего планов на год.
В ответ он не сказал ничего, лишь так странно посмотрел, что несмотря на жаркий день, по спине пробежал холодок. Мне захотелось немедленно покинуть этот странный холодный, долго лишённый радости, дом, чтобы больше никогда сюда не возвращаться.
Но я обещала его хозяину и Кестеру побыть здесь три дня, значит, так тому и суждено.
Что бы вы хотели послушать? Хотите, сыграю танцевальную мелодию?и снова не дождавшись ответа, он сел за пианино в пустом, ещё вчера не обжитом зале и поднял лакированную крышку инструмента.
Сразу полилась музыка, такая чистая и бодрящая, что я присела на диванчик неподалёку, чтобы не пуститься в пляс. Такое играли на ярмарках и городских праздниках для простого люда, чтобы на время дать ему забыть все тяготы жизни.
Ванда устроилась рядом, ко мне на колени запрыгнул алхим и, наклонив голову, стал помахивать хвостом в такт мелодии.
Я же смотрела только на преобразившееся лицо Велемира. Оно дышало музыкой и светом, большие серые глаза блестели за стёклами очков выражая всю гамму чувств, начиная от высшего наслаждения до эйфории и полного забвения текущего момента.
Мелодия стихла, а мы все ещё находились под её пьянящим действием. И молчали, боясь разрушить волшебные чары.
Хорошо как! А теперь ещё сыграй, человек, я прям переполнился Силой!первым нарушил тишину алхим, гордо выпятив грудь, будто сам имел отношения к этой музыке, и мы с Вандой присоединились к просьбам.
Велемир играл нам почти до обеда и продолжил после трапезы, пока с наступлением сумерек на пороге не возник хозяин дома.
Можно поговорить с вами, София?отрывисто и слишком резко спросил он, заставив всё внутри сжаться в предвкушении неприятностей.
Я буду присутствовать при разговоре,заявила Ванда, по выражению лица которой было заметно, что она готова отстаивать свою позицию.
Разумеется,хмуро кивнул Визатис, даже не повернув голову в её сторону, и указал мне на дверь.
Мы прошли в большой кабинет, совмещавший рабочую часть и библиотеку со стеллажами, запомненными книгами. Здесь было гораздо уютнее, чем в остальных комнатах дома, в которых я уже успела побывать.
Присаживайтесь, пожалуйста!
Хозяин пытался быть радушным, он словно выглянул из своей скорлупы отчуждённости, и это меня тронуло.
Я села в предложенное кресло, Ванда с алхимом на руках устроились на стуле в отдалении, но так, чтобы не пропустить ни слова.
Как вам мой помощник, София, не слишком утомил?спросил хозяин, сев за стол из красного дерева. На нём лежали аккуратные ряды папок.
Нет, что вы, господин, он был очень учтив и обходителен.
Я снова почувствовала себя воспитанницей приюта в кабинете у директрисы. И хоть она никогда не сказала мне ничего дурного, я всё же безумно её боялась, аж поджилки тряслись.
Вы читали моё письмо о тех условиях, на которых я согласен признать вас своей дочерью? Не говорите пока ничего, только да или нет?
Я кивнула.
Тогда я скажу вам, что оно немного не соответствует истине,Визатис откинулся в кресле и посмотрел на меня так пристально, что я не выдержала и опустила глаза.На самом деле, я вовсе не тиран, София, и не оставлю вас однуодинёшеньку, когда покину этот мир. Вы в скором времени выйдете замуж за моего воспитанника, Велемира Визатиса. И даже фамилию не смените. Не благодарите, я знаю, это очень щедрое предложение. Но, соблюдая приличия, я позволю вам дать ответ, скажем, послезавтра.
Глава 18
Больше ты туда не поедешь,с напором произнёс Кестер и схватил меня за руку.
Дело происходило вечером того дня, когда мы вернулись от господина Визатиса.
Не успела я переступить порог постоялого двора, как Рысь уже вышел в коридор и так громко позвал меня, что все бывшие в холле оглянулись и посмотрели так, как обычно смотрят на девочек из борделя.
Ты же сам убеждал, что надо выдержать три дня. Что у тебя дела, которые ты не можешь отменить из-за моей прихоти. Потому что у тебя есть обязательства перед своими людьми.
Ты говоришь так, будто это плохоиметь перед кем-то обязательства. Вся жизнь из них состоит!
Я впервые видела Кестера таким насмешливо-обидчивым. Он с горечью бросал мне обвинения, словно хотел этим сказать: «Ты добилась того, чего я для тебя хотел. Я же говорил, что тебе понравится! А ты ещё спорила!»
Меня сосватали,тихо сказала я и опустила голову. Мне многое надо было ему сказать, но я и вправду чувствовала себя предательницей. Наверное, дала повод хозяину белокаменного дома думать, что сирота из приюта будет осчастливлена таким предложением.