Дамас мягко поймал мою ладонь и легко сжал за запястье.
Почему ты не снимаешь гловы даже здесь, со мной? Он погладил подушечкой большого пальца мягкую чёрную кожу, а я впервые за долгое время пожелала, чтобы она не скрывала мою собственную. Что они скрывают?
Я попыталась высвободить свою руку, но Дамас был сильнее.
Есть такие секреты, незнание которых сохранит тебе жизнь, негромко сказала ему, сжимая ладонь в кулак.
Это странно, что у тебя есть секреты даже от меня. Дамас посмотрел мне в глаза, и я сочла нужным прямо встретить его взгляд.
Это естественно, что у меня есть секреты даже от тебя, уверенно сказала я, глядя в его чёрные расширенные зрачки.
Дамас несколько секунд позволял мне заявлять права на личную территорию, а затем притянул к себе и почти придавил к кровати своим огромным телом.
Ты доверяешь мне свою жизнь, приходя в мой дом, но не можешь доверить маленького кусочка кожи, спрятанного под перчатками? его лицо было спокойно, но я видела недовольство в глубине его глаз.
Да, прямо ответила я.
Он был мне дорог. Я не хотела терять его из-за своей мягкотелости. К тому же он был прозорливещё никто не задавался вопросом, почему мои кисти почти скрыты под мягкой чёрной кожей, и умён. А ещёдобр. А таких в Мире После было не так много. К примеру, я знала только одного
Ты глупая, Мира, тихо произнёс Дамас; я резко рванула из-под него, но мужчина удержал.
Не называй меня так, жестко произнесла, впервые проявив к нему недобрые чувства.
Мираимя девочки, которая выжила в Мире После. Ринэто сокращение от моей фамилии и моё новое имя. Мира была слаба и допускала много ошибок, но именно она встретила однажды Дамаса. Встретила и пошла за ним. Доверилась ему и не прогадала. Дамас научил меня метать кинжалы и драться. Мне тогда было около двадцати двух, а емучуть больше тридцати пяти. Мы начали спать друг с другой сразу же, как только поняли, что на наших телах не появляется скверна.
Наверное, мы какими-то образом подходили друг другу. Я не знала. И Дамас не знал.
Но он знал, как мне не нравится вспоминать о том времени, когда я была слабой, ни на что не пригодной девчонкой, сбежавшей из Города и выжившей, вопреки логике нового мира.
Дамас склонился над моим лицом и грубо поцеловал в губыя, как могла, сопротивлялась, но потом сдалась и позволила ему вновь завладеть всем моим существом. Это было нечестно, он знал, что поцелуи были запрещены между нами. И он знал, что мне было сложно противостоять емукогда моё желание ничуть не уступало его желанию
Под утро я была не выспавшейся, но полной сил и энергии. Дамас умел заряжать меня на неделю вперёд, но сегодня я почему-то не хотела уходить от него. Я хотела остатьсяи это пугало. Я бесшумно встала с кровати и прошла в ванную комнату. Благодаря бойлерам, закреплённым на стенах, здесь было подобие душа, естественно, вода была прохладнойно я не прихотлива в вопросах комфорта. Туалет располагался здесь же и сделан был специально для меняя не могла рисковать жизнью Дамаса, разгуливая по его лужайке ранним утром.
Заниматься любовью могли только супружеские пары, брак которых был одобрен местным пастором, такая связь была богоугодной и считалась священной. Всё остальноегрех.
И в обычных случаях на телах таких грешников появлялась скверна, словно демонстрируя всему мирусмотрите! Эти люди согрешили!
Похоть. Один из семи смертных грехов.
Я прикрыла глаза и прокрутила вентильпрохладная вода тут же смыла все мысли из моей головы. Все, кроме однойДамас почему-то тоже остаётся здоровым. Неужели наша связь считается богоугодной и без согласия пастора?
Но ведь я точно знала: вся эта пасторская деятельностьне что иное, как фикция. Пребывая в постоянном состоянии страха, люди не будут грешитьвот и вся философия нового времени.
Однако скверна появлялась всегдаэто было проверено миллиардами жизней
Когда тело было высушено чистым полотенцем, я с удовольствием натянула на себя такую же чистую высохшую одежду: где-то в середине ночи Дамас поднялся и выстирал мои вещи, пока я спала. Он всегда так делал. Он заботился обо мне.
На кухне меня встретила недоеденная булка, прикрытая салфеткой, и вчерашний квас, а ещё овощи с его личного огорода. Он меня баловал.
Куда ты теперь? негромко спросил мужчина, появляясь в проёме двери.
Думаю устроиться наёмницей здесь в Десятке.
Тебя не возьмут. Денег не хватит, усмехнулся мужчина и сел на табурет напротив меня.
Я попрошу полсуммы, отозвалась я.
Зачем тебе это? Под его пристальным взглядом я немного стушевалась, но быстро взяла себя в рукидо тех пор, пока он не произнёс следующие слова: Оставайся со мной.
И выйти за тебя замуж? не глядя на него, спросила я.
Что в этом плохого? Наша связь итак не поражена скверной. Мы идеальны друг для друга, без интонаций произнёс мужчина.
Я не уверена, коротко ответила я.
Я действительно была не уверена, что это то, что мне необходимоосесть в одной из деревень до конца своей жизни. Мне слишком дорога была моя свобода.
Но, кажется, Дамас воспринял мои слова иначе. Он потемнел лицом и отвернулся от меня.
Я пойду. Я поднялась из-за стола и подхватила свою сумку с лавки. Сообщу тебе, если смогу устроиться в охрану деревни.
Сегодня я выйду на службу. Найдёшь меня на воротах.
Я вспомнила о небольшой деревянной башне, что возвышалась над стенами, где располагалась смотровая для стражников, и кивнула. А затем вышла из его дома, не говоря больше ни слова.
Деревня только начала просыпаться, потому народу на улице было мало, и я не сразу заметила, как косятся на меня местные жителидля той, что всегда является гостем в небольших поселениях, я стала слишком беспечной
Ты видела, откуда она вышла? шепнули со стороны моего правого плеча.
Нет, но она свернула с улицы наёмников, ответили со спины.
Шлюха?
Не произноси подобных слов ни про себя, ни вслух! зашипели с другой стороны небольшой улочки, пока я шла мимо покосившихся, потемневших домов. Но так и естьона явно покинула постель одного из тех развратников!
Откуда ты знаешь, что они развратники?
Так если спят с женщиной вне брака!
Она могла занести скверну в наш город!
Я сжала челюсти и прибавила шагу.
Кажется, я наконец поняла, о чём говорил Бажен.
Люди здесь боялись своего пастора намного больше, чем собственных грехов.
А кто вообще такая? Я её здесь не видел! заявил почти в голос седой дед, провожавший меня взглядом.
Надо было идти огородами. И почему я не подумала?
Охранник у ворот сказал, что охотница и у нас не впервые, отозвалась девушка почти моего возраста, волосы которой были скрыты под косынкой, как и часть лба.
Шлюха! зашипели со всех сторон. Нужно позвать пастыря! Грешники нам в деревне не нужны!
Я остановилась и развернулась к небольшой толпе, образовавшейся за моей спиной.
Я могу снять с себя всю одежду, и вы увидитена моём теле нет скверны, громко сказала им, про себя подумав, что гловы с рук не сниму. Ни в каком случае.
Лишиться одежды и выставить себя обнаженной напоказне так страшно, как снять с рук кожаные перчатки без пальцев.
Этого не потребуется, если ты сможешь объяснить, зачем пришла в мой город, раздался звонкий тенорок со стороны новоприбывших на зрелище людей.
Я развернулась к местному пастору.
В Твой город? равнодушно переспросила я. С каких пор деревни стали переименовываться в города? Я склонила голову, разглядывая худощавого мужчину в пасторской рясе в пол, волосы которого были настолько светлыми, что невероятно контрастировали с чёрным одеянием. И с каких пор деревни стали принадлежать пастырям?
Совсем с недавних, мягко улыбнулся светловолосый.
А его голос и впрямь высок. Почти женский. Как убого.
Я пришла в Десятку, чтобы купить себе вещей потеплее, всё так же спокойно ответила ему. И, возможно, устроиться наёмницей на зиму.
А с чего ты, Божье дитя, взяла, что нам требуются наёмники? продолжая добродушно улыбаться, спросил пастор.