Пелагея запустила пальцы в свою коротко стриженную шевелюру. В самом деле, да что ж она за дура такая? Прежде чем влюбляться во всяких эльфов до потери пульса, ей следовало бы полюбить себя. Осознать, что романтическое похмелье не добавляет здоровья, изводит, выматывает душу, лишая тебя ценного ресурса.
У нее слишком поздно сформировались понятия о том, что вредно, а что полезно. Теперь она осознавала, какую ошибку совершила, когда прониклась к куратору симпатией. Но ничего не могла с собой поделать. Сколько силы воли нужно, чтобы заставить себя не чувствовать? Чтобы в памяти перестал застревать его образэти смоляные, гладко зачесанные волосы, высокий лоб, пронзительный взгляд, скульптурные контуры скул.
Пелагея сползла по двери на корточки, зажмурилась и надавила ладонями на глаза, ощущая, как бегут по щекам слёзы. Ну вот, расклеилась, как последняя неудачница. А ну отставить реветь! Сделай глубокий вдох, выдох Первый выдох получился рваным, второйболее-менее спокойным, ровным. Внутренняя тишина была на подходе.
Самое время определиться с целями и установить границы: отныне Пелагея идет своей дорогой, а куратор своей. Нечего отвлекаться по мелочам. Ее главная задачаотвоевать у мироздания позиции, выторговать право на вечную жизнь. Стать истинной феей и начать уже приносить пользу обществу. Всё остальноевторично.
И только Пелагея утвердилась в этой животворящей мысли, как в дверь отчаянно заколотили, а потом несколько раз дёрнули ручку.
Ты там? Открой! раскатисто донеслось из коридора.
«Нет меня тут», беззвучно прошептала Пелагея, отползая по ковру подальше от входа. Вдруг этот ненормальный решит дверь выломать?
Прекрати сейчас же думать, что ты там себе надумала! крикнул Ли Тэ Ри, терзая несчастную ручку.
И не подумаю, буркнула Пелагея, усаживаясь на кровать и обхватывая руками колени. Она-то надеялась, что тишина придет, умоет ее изнутри, проведет в мыслях генеральную уборку. Но куратор только что самым подлым образом эту тишину спугнул.
Я ее ненавижу, слышишь? разорялся он за дверью. Джета мой враг. Я распорядился, чтобы ее в подземелье заточили и двойную охрану приставили. У меня там камеры для особо отличившихся. Слышишь, открывай!
«От ненависти до любви, сокрушенно думала Пелагея, свернувшись на кровати в позе эмбриона. Шаблонный сценарий, оптимистичный прогноз. Если ненавидит, значит, не за горами свидания, свадьба и детишки, это же очевидно. Как бы сделать так, чтобы он оставил меня в покое?»
Ей предстоял широкий фронт работ на ниве распутывания любовных узлов и избавления от любовных зависимостей. Присутствие куратора неизбежно свело бы усилия к нулю.
Ну всё, раздался снаружи нетерпеливый голос. Ты меня принуждаешь.
Пелагея встрепенулась и вскочила с кровати.
Собираетесь применить силу? зачем-то уточнила она.
Нет, запасной ключ!
Оказывается, куратор имел при себе дубликаты. Вот ведь дальновидный!
Он отомкнул замок, с размаху толкнул дверь и проник в помещение, а затем припёр к стенке Пелагею, которая, на свою беду, отчалила от безопасного кроватного островка.
Силу, в некотором смысле, тоже, сообщил Ли Тэ Ри, тяжело дыша и нависая над ученицей, уперев кулаки в стенной ковер ручной работы. Ее без предупреждения окунули в ароматы шоколада, корицы и нового года, и у нее занялось дыхание.
Пелагея, проникновенно сказал он, тебе лучше начать дышать. Сама знаешь: если по моей вине кто-нибудь умрёт, я же пылью развеюсь. Пойми, то, что сделала Джета, ничего не значит. Она специально, назло тебе
По пролегшей меж бровей складке было видно, сколь нелегко даётся ему самообладание. Казалось, как бы Пелагея сейчас ни поступила, на какие бы уловки ни пошла, она обречена на нечто мучительно прекрасное. Они оба обречены.
Пойми, я тебя люблю, мне больше никто не нужен, в полном отчаяньи признался куратор.
Пелагея заглянула ему в глаза с опаской, будто там, на глубине в сотни километров, бушуют жуткие природные катаклизмы, и если самую малость замешкаться, тебя навсегда затянет в эту пучину.
Сразу бы так и сказали, проворчала она. А то ходите вокруг да около
Закончить фразу ей не удалось, потому что Ли Тэ Ри всё же осуществил свое тайное желание, которое оголённым проводом искрило у него внутри. Он с пугающей решимостью впился в нее горячим, безудержным поцелуем, больше не намереваясь сдерживаться. И у Пелагеи запекло в груди.
Живой кристалл снова перестраивался, плавился, менял атомарную структуру. Что-то с ним творилось аномальное, но Пелагее было не до выяснения причин.
Когда она попыталась обнять куратора, тот перехватил рукой ее запястья и прижал их к ковру над головой, не прерывая пьянящего поцелуя. Пелагея выгнулась навстречу: нет, она не та цитадель, которую надо брать штурмом. Ей некогда (да и незачем) сгорать со стыда. По крайней мере, не сегодня.
На сей раз в программе был заявлен не мистический триллер, а самый что ни на есть канонический любовный роман. Пелагея надеялась, со счастливым концом. Но не тут-то было. От переизбытка чувств она расплакалась прямо на кульминации, и Ли Тэ Ри озадаченно отстранился. На его лице читалось сожаление пополам с растерянностью и много чего ещеневысказанного, неоднозначного.
Ты почему ревёшь? Где-то болит?
Нигде не болит, пролепетала Пелагея, предпринимая вялые попытки улыбнуться. Под ее глазами пролегли темные круги, лицо побледнело, по телу одна за другой прокатывались волны озноба. Простите.
Нашла, за что извиняться.
Она судорожно вздохнула, размазывая пальцами слёзы. И куратор деликатно обнял ее, позволив ткнуться щекой себе в грудь. А дальше произошло нечто совсем уж необъяснимое.
То ли кристалл завершил трансформацию и спровоцировал изменения в организме, то ли Пелагея реагировала на потрясения (приятные и не очень) в своем неповторимом стиле Она конвульсивно дёрнулась и обмякла, теряя сознания прямо там, у куратора в объятиях.
Да что ж такое-то! в негодовании прошипел он.
Теперь все врачи в организации будут считать, будто шефтиран и деспот, раз его единственная ученица исправно в обмороки падает, и всегда, что удивительно, при его активном содействии.
Глава 37. Свидание с летальным исходом
Пелагея видела потрясающий сон. Ей снились березы, сотни белоствольных шедевров искусства, увенчанных изумрудными кронами под пронзительно-голубым небом.
С березами ее связывали особые отношения. Можно даже сказать, диагноз: исключительный случай березовой зависимости. За домом, где куратор впервые явился к ней инкогнито, у Пелагеи росла березовая роща, с которой она частенько вела беседы в тяжелые жизненные периоды. Если она встречала на незнакомой местности березу, то бежала к ней, сломя голову, а береза радостно бежала навстречу.
Обнять деревообязательный ритуал, перед тем как излить душу.
Это была любовь до гроба. Тоже, надо полагать, березового.
Сегодня в краю Зимней Полуночи смерть стала неизбежностью, необходимостью, обязательным условием дальнейшего благополучия. Скончались иллюзии и заблуждения Пелагеи.
А что касается самой Пелагеи, то она восстала из глубокого обморока спустя пару часов с новым знаниемкристальным, однозначным, ошеломительно чётким: куратор в нее беспросветно влюблён.
Ее окружали маститые доктора, которых поднял на уши Ли Тэ Ри. Они обеспокоенно шептались над кроватью, выдвигали гипотезы и строили догадки. А когда пациентка пришла в себя, ей измерили давление, температуру, вынули из вены иглу капельницы и стройной чередой потянулись на выход, посоветовав шефу проследить за его подопечной, потому как у нее случилось переутомление на фоне перманентного стресса.
Помимо «перманентного», были произнесены и другие сложные слова: «резистентность», «иммунитет», «гиповитаминоз». А затем куратору завуалированно дали понять, что это он, падла такая, фею довёл. И что за ним самим тоже нужен глаз да глаз.
Ли Тэ Ри намёк понял и скорбно вздохнул. Разубеждать светочей медицины не стоило: в выводах врачей всегда есть доля истины.
Он понятия не имел, что обморок случился вовсе не от переутомления и стресса. И даже не из-за поцелуя.