И они не обманули.
Дело труба, пробормотала Юлиана, что как нельзя лучше описывало ситуацию. Когда кончился дирижабль, началась трубагерметично запаянный железный тоннель. Куда он ведет, поди догадайся.
Чего застыли? окликнул их с Киприаном охранник. Вперед и с песнями!
Они не хотят по-хорошему, донесся до них приглушенный голос Джеты Га. И в этот момент позади проскрежетало. Где-то с пронзительным грохотом обрушилась металлическая плитаи пол под ногами у Юлианы резко ушёл вниз. Вся честная компания утратила равновесие и заскользила по наклонной поверхности. Кто на животе, кто на спинекому как повезло.
Юлиана обожала качели. Горки? Горки она ненавидела всей душой.
Прямо сейчас ее несло невесть куда. Вероятней всего, навстречу гибели.
И да, она опять не ошиблась в предчувствиях.
Глава 28. Куратор начинает паниковать
Сегодня снежный барс был необычайно быстр и ловок. Бабочки у него в животе однозначно приносили удачу. Если можно считать удачей спасение нескольких незадачливых фей, которые чудом не угодили в плен к чокнутым учёным. Джета Га не отступится, поэтому придется усилить охрану границ, основательно втолковать стажёрам и гостям, куда ходить можно, а куда нельзя.
Прикрепить к ним отслеживающие маячки, выдать по переговорному устройству, вооружить, объявить чрезвычайное положение. План на крайний случай был таков.
Ибо никто не знал, сколько еще шпионов Джеты шныряет по ледяному дворцу. Какие подлости способны учинить все эти милые, покладистые ювелиры, преподаватели, начальники отделов и чтецы душ?
Взять, вон, к примеру, Гарди. Такой честный, открытый, голубоглазый И что в итоге? Он до последнего не вызывал подозрений. Но это, разумеется, не оправдание.
Ли Тэ Ри вёл себя слишком беспечно, за что чуть было не поплатился. За что едва не поплатилась его ненаглядная фея.
Впрочем, теперь, когда события утратили минорную тональность, Ли Тэ Ри был полон предвкушения. Ему не терпелось увидеть Пелагею, запечатать ее губы поцелуем и лаконично ввести в курс дела: «Тымоя».
Запретить расставания.
Запретить всех, кто против их любви.
Он ведь обожает запрещать.
Снежный барс мчался к Организации Управления Чудесами сквозь морозную ночь и думал о том, какая Пелагея нежная, сладкая и до боли восхитительная. Вспоминал ласку ее объятий. Уже почти ощущал под подушечками пальцев сказочный шёлк ее кожи. М-м-м Так бы и съел ученицу целиком.
Дверь, лифт, снова дверь. Ах да, не забыть превратиться в эльфа (в своей первичной ипостаси он ведь гораздо симпатичней, не правда ли?). Предупредительный стук перед тем как войти
Нежная.
Сладкая.
Восхитительная.
Восхитительно безответственная!
Разочарованию куратора не было предела.
Вот куда она подевалась? Что, снова в шкафу прячется?
Ли Тэ Ри рывком отодвинул зеркальную дверцу. Как и ожидалось, пусто.
Он нагнулся, поднял с ковра больничную сорочку и в смятении обнаружил на ней перо. Птичье, чтоб его, перо!
Сделал к постели шаг, другой (да-да, присесть бы не помешало) и наступил на перстень. Тот самый, зачарованный перстень, который не только греет и укрепляет веру в себя, но также посылает сигналы бедствия, перемещая куратора к месту катастрофы, чем бы он ни был занят.
И Пелагея Нет, уму непостижимо! Она оставила кольцо здесь, в его спальне. А сама пропала. Будто сквозь землю провалилась.
Вот и как теперь с этим жить?
Куратор всё-таки сел на кровать. В одном кулаке он зажал сорочку. В другомзлополучный перстень. И уперев локти в колени, невидящим взглядом уставился в пол.
Прошла минута. Он чихнул. Почувствовал, что ему перекрыли кислород, и схватился за горло. Дыши, Ли Тэ Ри. Вдохвыдох. Правильно, молодец.
Но только у него наладился процесс дыхания, как спазмом скрутило живот. А на душе сделалось так черно и неуютно, словно туда пробрался безжизненный космос. Вакуум, полнейший вакуум. Хоть ты плачь.
Обыкновенно паника у Ли Тэ Ри начиналась именно так.
***
С каждым годом в Джете Га оставалось всё меньше человечности. Ее жестокость приобретала поистине чудовищные формы. А методы избавляться от неугодных день ото дня становились всё более изощренными.
Мой мальчик Гарри должен нарастить кожу, пояснила она, когда Юлиану, Киприана и Кекса с Пирогом вынесло из туннеля в гигантскую глубокую миску. Вы, как особо ценные свидетели, пойдете ему на корм.
Джета стояла на мостике какого-то хитроумного летательного аппарата, снабженного кучей пропеллеров, и говорила в рупор. Юлиана покрутила у виска.
Гарри? Что за чушь? взвизгнула она, тщетно пытаясь выбраться из миски по идеально гладким стенкам.
Она выращивает под землей монстра, вздохнул Киприан, подсаживая Юлиану, чтобы она попробовала дотянуться до бортика.
Почему ты только сейчас об этом говоришь? вскинулась на него та. И рухнула обратно на дно. Она впервые пожалела, что не уродилась дылдой. Чтобы добыть себе свободу, их с Киприаном роста было явно недостаточно.
Юлиана очутилась на лопатках, глянула в небои чуть от страха не померла. Солнце (если таковое вообще водилось в этих краях) заслоняла отвратительная красная морда на такой же красной шее, где виднелись переплетения мышц. Шея сидела на красных плечах, откуда проглядывала белизна костей, а на красное туловище, где пульсировали всевозможные органы, лучше было не смотреть во избежание рвотных позывов.
О том, что Юлиана испытала огромнейший шок и впоследствии будет вынуждена спустить заоблачную сумму на психотерапию, она пока не задумывалась.
Да, возможно, однажды она разорится на реабилитации и даже напишет бестселлер о своем травмирующем опыте. Но для начала неплохо бы выжить.
Эй ты, пень стоеросовый! обратилась она к Киприану, как всегда, не особо выбирая выражения. Скажи ему что-нибудь! Убеди этого гада, что он вегетарианец!
Киприан с удовольствием врос бы сейчас в землю, укрывшись от неприятностей за толстой корой. И Юлиану наверняка смог бы защитить, будь он деревом. Только вот плотный синтетический материал, из которого была изготовлена миска, для прорастания никак не годился.
Над ними нависал оживший анатомический муляж. Юлиана скользила, раз за разом сползая на дно. Кекс и Пирог душераздирающе выли и носились, как оголтелые. От Киприана требовалось красноречие. Мог ли он предположить, что однажды судьба так над ним посмеётся?
Кушай, Гарри, кушай. Всё для тебя, чуть ли не проворковала в рупор Джета Га.
Не кушай, Гарри! надрывно крикнула Юлиана. Не смей кушать! Фу! Плохой мальчик!
За те несколько минут, пока «плохой мальчик» разглядывал потенциальную еду, он несколько видоизменился. И сразу стало ясно, кого он избрал себе авторитетом.
Встреча с Киприаном под землей не прошла даром. Монстр заметил его в миске, вдохновился и быстренько отрастил копну огненных кудрявых волос, прямо как у Вековечного Клёна. Правда, в сочетании с безобразным лицом, напрочь лишенным кожи, выглядело это жутковато.
Кровавый гигант не спешил прислушиваться к словам Юлианы (писклявые, пусть даже сердитые, малявки звучат малоубедительно). Тем более что ее раздраженно перебила Джета Га.
Слопай их! Слопай, кому говорят! проорала она в рупор.
Не вздумай нас лопать! задрав голову, крикнул Киприан. И в нем неожиданно прорезался дар убеждения. Эй, переросток, слышишь? Ты не ешь людей. Ты питаешься дирижаблями! Дирижабли куда вкуснее. Взять хотя бы тот, что перед тобой.
Юлиана и помыслить не могла, что у любви всей ее жизни такой громкий, пронзительный голос. Как много нового, оказывается, можно узнать друг о друге в стрессовой ситуации!
***
Толком не отдохнув после предыдущей вылазки, барс мчался по снегу, под неизменно черным, усыпанным звездами небом. Злой, колючий ветер словно бы подгонял: «Торопись! Не успеешь!»
Ох, нет куратору покоя. Он распрощался с покоем с тех самых пор, как, по глупости своей, поклялся оберегать одну легкомысленную фею, рассчитывая на то, что ему вернут потерянное счастье. Не зная, что эта дурёха и есть его женщина.
Превратилась. Не послушалась. Сбежала. Впрочем, чего еще от нее можно было ожидать? Ли Тэ Ри имел дело с двухсотлетней взбалмошной девицей. Упёртой, загадочной и умопомрачительно неправильной.