А почему вдвоём? Я и сама могу
Без стимула у тебя ничего не выйдет.
Какого стимула?
Он придвинулся вплотную, задышав ей в щёку. И шепнул на ухо так, что по коже подрал мороз:
Отгадай с трех раз.
Глава 26. Крылья естьума не надо
Погодите-ка, господин куратор, опомнилась Пелагея и вывернулась из очередных потенциальных объятий.
Ли Тэ Ри, который тянулся к ее талии, проворно сцепил руки у себя за спиной. Рефлекс «хватай и держи» в последнее время проявлялся в нём что-то уж слишком активно. Вторая ипостась шалит, не иначе.
Вы мне кое-что задолжали. Напоминаю: горлица, сказала Пелагея, возвращая себе самообладание.
Будет тебе горлица, обезоруживающе улыбнулся тот. Нет, не пытайся предъявлять мне претензии. Я к этому не причастен, открестился он под ее вопрошающе-укоризненным взглядом. У тебя механизм заблокирован, только и всего.
Что-что?
Ментальный блок, в твоей голове, пропел куратор. И, подойдя, мягко сжал ее виски в ладонях, попутно всматриваясь в очи дивные. Пелагея аж дар речи потеряла. Вот это у шефа смелость! Стоит, гипнотизирует, лбом прижимается ко лбу. Ну правда, запредельная отвага!
А вдруг у Пелагеи в кармане ножницы заточенные? Или, скажем, игла?
Ничему его жизнь не учит.
Так, всё понятно, отстранившись, с апломбом сообщил он. Тебе необходимо какое-нибудь потрясение. Приятное потрясение. Тогда ментальный блок будет снят, и твои способности вернутся. Я, знаешь ли, в таких вещах специалист.
Мне тоже всё понятно, скопировала его тон Пелагея. Вы, господин куратор, типичный лгун и фантазёр. Придумали тоже, потрясение, буркнула она и, похоже, вознамерилась уйти.
Ли Тэ Ри не мог этого допустить. Только не сейчас.
Он не до конца понимал, что творит, когда, повинуясь бесконтрольному импульсу, притянул ее к себе и порывисто накрыл поцелуем ее губы.
Время шло. Мигала под балдахином гирлянда. Откуда-то с нижних этажей доносилась приглушенная праздничная музыка. По спальне плыл сумрак, напитанный предчувствием чуда.
Мастер по части устранения психологических блоков, судя по всему, несколько увлёкся процессом излечения своей подопечной.
Дыхание одного умалишенного эльфа и спятившей феи смешивалось в тягучем поцелуе.
Ли Тэ Ри целовал Пелагею, укутывая ее в тепло и ласку. Зарываясь пальцами в коротко стриженые вьющиеся волосы. Делясь концентрированной нежностью, идущей прямо из сердца.
И, что примечательно, Пелагея сопротивления не оказывала. Она отвечала на поцелуй так охотно, словно всю жизнь только этого и ждала. Ноги у нее слегка подкашивались. Какой-то невидимый поршень ходил в груди, наращивая температуру тела.
Голову вело, разум затуманился. Ощущения обострились до предела.
Пелагея пребывала в прострации с примесью блаженства. Блаженства от мягкости губ на ее губах, от трепетных касаний, от пьянящего резонанса внутри, будто туда установили огромный камертон и теперь раз за разом извлекали из него одну и ту же, эталонную ноту.
Где-то на краю сознания трепыхалась вялая мысль, что это ловушка, западня. Самая уютная западня, какие только существуют в природе. Где-то на периферии разума медленно зрел вопрос: «Как далеко ты способна зайти?»
Ли Тэ Ри прижался еще теснее, уместив горячую ладонь на изгибе талии. И Пелагея с пугающей решимостью скользнула руками вдоль его шеи, мало заботясь о последствиях.
Последствия сами позаботились о ней. Внезапно мир заволокло непроглядным мраком, системы жизнеобеспечения отказали, и Пелагея ухнула в бездонную космическую воронку всепоглощающей тишины.
Она абсолютно не помнила, что случилось потом.
Когда ее вынесло из забытья, стрелка на стенных часах показывала ровно двенадцать. Полдень или полночь? А кто его разберет!
Она лежала под балдахином цвета чайной розы, на шелковых простынях, явно не в своей постели. Рядом уютно горел торшер. Добавляла атмосферы разноцветная мигающая гирлянда.
Пелагея приподняла край одеяла: она всё еще была в больничной сорочке. Значит, ничего такого не произошло? Ведь правда?
Провалы в памяти не на шутку ее тревожили.
У тебя был обморок на фоне переутомления, уведомил ее Ли Тэ Ри, появляясь в дверном проёме слева от торшера и небрежно опираясь о косяк. Врач сказал, осложнений быть не должно. Надо отлежаться и пропить курс магических витаминов. Он демонстративно потряс какой-то баночкой, куда, судя по звуку, засунули кучу крошечных рождественских бубенцов.
Его черная мантия с золотым шитьём шуршала и колыхалась, узкие проницательные глаза в тандеме с точёными гранями скул заставляли терять рассудок. Чувственный излом губ наводил на далеко не благопристойные мысли.
Пелагее понадобилась колоссальная сила воли, чтобы подавить в себе желание спрятаться под одеялом с головой.
Вот с какой стати она вчера в обморок хлопнулась? Слишком много приятных потрясений на единицу времени? Передозировка?
Видимо, живые кристаллы не рассчитаны на такое обилие новых впечатлений.
Кхм! Куратор неловко кашлянул в кулак, отвлекая ее от мыслительного процесса. Подошел к столику у изголовья, чтобы поставить туда витамины.
И сделался вдруг таким виноватым, что у Пелагеи возник безотчетный порыв погладить его по головке. И в дополнение чмокнуть в нос. В качестве поощрительного жеста.
Прости, сказал он, за то, что было вчера. Как-то всё спонтанно вышло. Я от себя не ожидал.
Пелагея, если начистоту, тоже ничего подобного от себя не ожидала. Чтобы вот так, без подготовки, пуститься во все тяжкие Впрочем, на подготовку ей бы потребовалось лет еще эдак двести, что при нынешних обстоятельствах совершенно неприемлемо.
Она была убеждена: стыдиться ей нечего. И раскаиваться не собиралась. В конце концов, она взрослая, вполне состоявшаяся личность. Такая же, как прочие феи. Стало быть, ничто фейское ей не чуждо. Ну пообнимались немного, ведь ничего зазорного
Нет, всё-таки временами Пелагея вела себя как сущий ребенок. Она возвела на куратора глаза ровно в тот момент, когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее в лоб. И тут же зажмурилась от смущения. Поэтому не увидела, как тепло Ли Тэ Ри улыбнулся.
«Моя очаровательная, лохматая непосредственность. Заноза ходячая, люблю тебя», услышала бы она, если бы могла считывать мысли.
Температуры нет, вслух определил эльф тем бесстрастным тоном, за который Пелагее захотелось его побить. Отдыхай. А мне нужно на задание. Похитители фей, опять, пояснил он.
Дождись меня, ладно? попросил он, на ходу обращаясь снежным барсом. Не исчезай.
Скосив глаза, Пелагея из положения лёжа пронаблюдала, как стройный, подтянутый силуэт куратора обрастает шерстью и отращивает лапы с хвостом. Горько вздохнула и перевернулась на бок.
Ей кое-кто, между прочим, горлицу обещал. Сколько, говорите, обещанного ждут?
Ли Тэ Ри скрылся в дверях, оставив после себя пустоту. И Пелагея мысленно воздала хвалу этой пустоте, потому как на нее вновь нахлынули недавние воспоминания и щёки обожгло румянцем. Она совершенно не узнавала себя в той дерзкой, беззастенчивой девице, которая вчера обвивала руками шею куратора, не сопротивляясь поцелуям.
Сейчас она бы с удовольствием повернула время вспять Чтобы прожить всё заново, не пропустив ни единого мгновения.
Скомкав одеяло ногами, она вскочила с кровати и принялась курсировать по спальне. Ну точно, как есть, сумасшедшая.
Для некоторых фей приятные потрясения не проходят бесследно. Вот и Пелагея оказалась в их числе. Она просто так, без всякого умысла, сделала по комнате шаг, поворот, шаг, поворот, раскинула рукии исчезла под грудой смявшейся больничной сорочки, которая стала вдруг слишком большой.
А ведь куратор просил не исчезать.
Он планировал вернуться, припереть свою фею к стенке или к другой вертикальной (а лучше горизонтальной) плоскости и высказать всё, что думает. Ну-ну, пусть попробует проделать это с горлицей.
Вероятно, после вчерашнего некий психологический барьер всё-таки был преодолён. Иначе кое-кто не хлопал бы сейчас крыльями и не хохотал от восторга. Следовало признать: куратор не такой уж и фантазёр.
Пелагея в обличье горлицы навернула по спальне почётный круг, издала ехидный ведьмовский смех, после чего торжествующе вылетела в окно. Ее обуревала жажда деятельности и яркая, незамутнённая радость. Благоразумие? Предусмотрительность? Что вы! В нынешнем состоянии она могла запросто влипнуть в какую-нибудь передрягу.