Эй, погодите! выскочил из палаты доктор, потрясая какой-то склянкой с порошком. А как же осмотр? А приём лекарств?
Ли Тэ Ри плевать хотел на лекарства и осмотры.
Он торжественно прошел по коридорам, подметая полами вконец изодранного шлафрока покрытие из прозрачного льда. Торжественно препроводил Пелагею к себе в мастерскую и не менее торжественно запер инкрустированную дверь на ключ. Чтобы никто не вздумал их побеспокоить.
А потом, старательно пряча счастье на дне зрачков, повернулся к ученицеи чуть не лишился чувств. Она, как привидение, в белой рубашке до пят, стояла перед ним, ковыряя пуговицу. Да и Ли Тэ Ри выглядел ничуть не лучше. И они вдвоем в этом безобразии дефилировали по дворцу у всех на виду? Кошмар. Стыд-то какой!
Кхм. Куратор прочистил горло. Может, нам для начала переодеться? У меня в спальне В шкафу, поспешил добавить он, для тебя найдется платье. Ступай.
Уговаривать ее не пришлось. В последнее время в голове у нее водились мысли весьма предосудительного характера. Стоило эльфу произнести кодовую фразу: «У меня в спальне», как Пелагею затопило чувство неловкости. На щёки наплыл неприлично интенсивный румянец, а уши так вообще будто на сковороде поджарилисьтакими они стали красными.
Вот и как прикажете скрыть следы криминала?
Единственно верным решением оказался побег. Фея, похожая на призрак, предпочла унести ноги в злополучную спальню, подальше от куратора, пока куратор не догадался, что с ней творится.
«Прекрати дурить, Пелагея! слёзно умоляла она свой воспаленный рассудок, пока ее заносило на поворотах, устланных ворсистыми коврами. Сосредоточься на главном. Горлица. Юлиана. Кристалл. Никаких дурацких эмоций!»
Она юркнула в спальню и плотно затворила дверь. Здесь стояла тишина, слитая с полумраком в пропорциях «один к одному». Двуспальная кровать под балдахином цвета чайной розы тоже стояла, да так и манила, зараза, сесть, проверить: а мягкая ли?
Пелагея поскорее отвлеклась на складной диванчик, который Ли Тэ Ри однажды разложил специально для неепосле неудачной прогулки по зачарованной тропе. В памяти мгновенно всплыл эпизод, где шеф сидел с ней рядомнепозволительно близкои пытался сбить жар.
Ох, не думать про диванчик! Пелагея отвернулась и воспылала праведным гневом.
Да что ж такое-то? Когда она стала такой испорченной? Откуда берутся в ее голове эти нелепые мысли? И как их оттуда вытрясти, чтобы вновь обрести покой?
Зеркальный шкаф с раздвижными дверцами никаких постыдных чувств, по счастью, не вызывал. Он насквозь пропитался ароматами корицы и шоколада, словно бы намекая, кто у него владелец. Но данное обстоятельство не помешало Пелагее от души порыться на полках и вдумчиво пошарить среди вешалок.
Сыроежки трухлявые! Да он издевается!
Брюкипожалуйста, парчовые мантии и халатысколько угодно. Платьевноль. Юбокноль с минусом. Куда Ли Тэ Ри ее отправил? Или, быть может, это не тот шкаф?
Ее застали врасплох настойчивым стуком в дверь.
Ты там как? раздался голос куратора. Я могу войти?
«Нет, не можете», подумала Пелагея. Но у нее не повернулся язык произнести это вслух.
Ее накрыло припозднившейся паникой, перед глазами всё перемешалось, а в следующий миг она споткнулась о декоративный бортик шкафа и рухнула прямиком под вешалки, в прохладную тесную мглу.
Грохот вышел образцовый, и за дверью забеспокоились.
Ты в порядке? крикнул Ли Тэ Ри, поворачивая ручку.
От вибраций его голоса и особенно от скрипа ручки по позвоночнику Пелагеи прокатился озноб.
«Меня нет, меня нет, меня нет», мысленно твердила она, утрамбовавшись в шкафу и обхватив руками колени. Сама не понимала, по какой причине сковало ее липким страхом. Почему ей холодно? Откуда дрожь? Что она за трусиха такая, в конце-то концов?
Дверь отворилась, по ковру прошелестели шаги, вслед за чем над Пелагеей нависла тень куратора, взметнув парчовой полой новой, не дырявой мантии. Переоделся, причесалсяи давай совать нос в чужие дела. То есть шкафы.
Удобно тебе? иронично осведомился куратор.
Не очень, призналась та. А впрочем, я бы еще посидела. Мне надо много о чем поразмышлять.
По ту сторону изрядно озадачились. А Пелагеячто Пелагея? Не признаваться же, право слово, что ей страшно захотелось спрятаться в шкафу от всего, что произойдет потом.
Выходи, велел вдруг куратор, властно протянув ей руку. Не выйдешьзапру тебя здесь до завтра.
Умелый шантаж. Меньше всего на свете Пелагее улыбалось застрять в кураторской спальне на ночь. Она подорвалась, как ошпаренная. Ударилась головой о перекладину, сбив с нее несколько вешалок. И с отчаянным воплем: «Ой, а я светлячков покормить забыла!»рванула на волю.
Знай она наперёд, какие неприятности поджидают ее на воле, без колебаний позволила бы себя запереть.
Усвойте главное правило: никогда, ни при каких обстоятельствах не кричите в эльфийских спальнях. Особенно если окна там наглухо зашторены, а тишина густая, как мёд. От вашего крика проснётся тот, кому вы будете совсем не рады.
Пелагея вот, например, совершила ошибкуи разбудила Роковую Случайность. Именно по роковой случайности она зацепилась ногой о ковер и полетела на куратора, а куратор отошел от шкафа (будто нарочно, чтобы свою ненаглядную фею поймать).
И оба они, будто так и было задумано, упали на кровать. Двуспальную, под балдахином цвета чайной розы. И Ли Тэ Ри бы подтвердил, что она невероятно мягкая: и кровать, и, собственно, Пелагея. Мягкая и тёплая. Руки как-то сами сомкнулись у нее на талииэльф даже подумать не успел, хорошо это или плохо.
Пелагея очутилась в положении сверху, лицом вниз. И чуть с ума от ужаса не сошла. На нее цепко смотрели пытливые черные глаза. Ее без позволения сжимали в объятиях горячие руки. Слои ваты, напиханной в голову, растворялись один за другим. Внутренние укрепления рушились, толстое матовое стекло неотвратимо крошилось в битве между чувствами и здравым смыслом.
Пелагея сразу начала воспринимать происходящее слишком острои для нее это стало огромным потрясением.
Она дёрнулась, чтобы встать (и по возможности, дать стрекача). Но снизу поступил приказ:
Лежать, ни с места, неугомонная фея!
Глава 25. Светло и страшно
Юлиана обожала предвидеть худшие варианты. Она продумывала всё до мелочей. В красках воображала свою самую горькую участь и морально настраивалась на поражение. Юлиана была пессимисткой до мозга костейи ей это нравилось. Потому что реальность, вопреки прогнозам, частенько оказывалась не такой уж беспросветной. Приятным сюрпризом, щедрым подарком судьбы. А кто же станет возражать против сюрпризов и подарков?
Она смирилась с хаосом и неразберихой в своей жизни, более-менее свыклась с мыслью, что она не гений и почести ей воздавать никто не обязан. Осознала, что ее место в мирерядом с Вековечным Клёном.
Но ее не предупредили, что это место будет на дирижабле, высоко в небе, в тесной камере с двумя слюнявыми псами в придачу.
А началось всё со смерчей, которые помощница Вершителя успела наслать на страну Зеленых Лесов до того, как стала горсткой пепла.
Смерчи согнали Вековечный Клён со Звездной Поляны, и он отправился искать Юлиану. Опрашивал местных жителей, называл приметы, упоминал Кекса с Пирогом. Ему вслед пожимали плечами и обзывали чудаком (еще бы не чудакогненная нечёсаная шевелюра, кленовый венок и бесформенный черный балахон). Иногда угощали то кексом, то пирогом. Уже что-то.
Так он и добрался в человеческом обличье до равнины, над которой висел дирижабль.
Сперва Киприан пялился на дирижабль где-то около получаса. Соглядатаи Джеты Га забили тревогу не поэтому. Пришелец спустился в колодец, обнаружил гиганта, оплетенного сетью кровеносных сосудов, и потолковал с ним по душам. Сердце гиганта взыграло. Он решил, что с него хватит без дела торчать под землей, расправил не до конца созревшие плечи, высоко поднял голову, черепные кости которой не успели затвердеть.
Истекая кровью, выбрался из колодцаи всему виной, конечно же, Киприан. Тут-то его схватили, повязали. С трудом загнали гиганта обратно в подземелье. А незваного гостя доставили к Джете, в ту же камеру, где сидела Юлиана.