И посреди всего этого его разум пребывал в стазисе. И, тем не менее, свободно оценивал происходящее и даже оттачивал его движения.
Но он все равно потерпит поражение. Их было слишком много, этих закаленных бойцов: даже если он сбивал кого-то с ног, противник не задерживался на земле, и было легко догадаться, что его выносливость уступит перед численным превосходством.
Проблема неравной численности была решена также неожиданно, как и появилось то бревно.
Поначалу Кор не понял, что привлекло его взгляд. Но потом он увидел некое огромное лезвие по ту сторону костра самое большое оружие из тех, что он встречал в жизни, и оно лежало на массивном камне.
Только один из воинов собрался прыгнуть на него, как Кор бросился вперед, навстречу пламени, сальто позволило ему избежать огня, приземление было таким же отточенным, как и сам прыжок в воздух.
Нацелившись на огромное изогнутое лезвие, он схватил рукоять и
Это была коса. Простое сельскохозяйственное орудие, лезвие, прикрепленное к деревянному черенку с помощью кожаных подвязок, оно прилегало тесно, как мясо к кости. Времени на то, чтобы приспособиться, было мало. Но, как выяснилось, оно и не требовалось вовсе.
Вскинув орудие и сжав рукоять, он
Нацелился на воинов, одного за другим.
Сначала они потешались над ним, подначивали его. Но когда он перерубил одного из их товарищей практически пополам, отношение изменилось. Они достали пушки, полетели пули с огромным шумом и плохим прицелом, свинец свистел мимо него. А потом воины сгруппировались, собираясь напасть всем строем.
Это не имело значения. Он убил их одного за другим, отсекая руки и ноги, вспарывая брюхо или чресла, кровь летела во тьме ночи, накрывая его тело подобно одежде.
И так до тех пор, пока в живых не остался последний бородатый мужчина, которого он огрел бревном по голове. И как только мужчина осознал, что его собратья пали или находились при смерти, он рванул в чащу, так быстро, как только мог.
Благодаря кожаным мокасинам, Кор бесшумно преследовал свою жертву в уверенном темпе, он и раненый мужчина продирались через кустарник и деревья, виляя из стороны в сторону, воин пытался подобраться к лошадям. Кор тоже был ранен и истекал кровью, но по неясной причине он не чувствовал слабости. Он испытывал одновременно онемение и прилив сил.
А потом все кончилось.
Мужчина уперся в скалу, по которой не мог взобраться и не мог обойти ее из-за крутого подъема.
Кор понимал, что должен закончить начатое.
И от этого было больно.
Бери, что хочешь, сказал задыхающийся воин, сплюнув кровь. Просто возьми, что хочешь. У нас есть оружие. Ты много выручишь за лошадей. Оставь меня, и я тебя не трону.
Жаль, что не было иного выхода. Но Кор понимал, что если воин выживет, то он станет мишенью. Этот мужчина был свидетелем, которого необходимо уничтожить, иначе боец соберет подкрепление и придет по душу того, кто убил его товарищей.
Просто возьми
Прости меня за то, что я вынужден сделать.
С этими словами Кор, согнув колени, бросился вперед и описал оружием круг, отсекая руку, которой мужчина пытался прикрыться, а затем, по нисходящей траектории зацепил шею.
До конца своих дней Кор запомнит, как голова слетела с шеи, кровь красная, словно вино, хлынула из вскрытых вен.
Когда поднялся ветер, туша рухнула наземь как неодушевленное тело, коим оно и стало, и внезапно коса стала слишком тяжелой для рук Кора. Фермерское орудие труда, которое превратили в оружие, рухнуло ему в ноги, лезвие было покрыто кровью.
Кор пытался сделать вдох горящими легкими, и когда он поднял взгляд на небеса, смелость и целеустремленность покинули его, а к глазам подступили горячие слезы.
Запах крови, которую он пролил, смешавшийся с земляным запахом травы, мха и лишая
Он не знал, что ударило его. В одно мгновение он потерялся в нахлынувшей печали от того, что он натворил. В следующее он рухнул на спину
и оказался прижатым к земле самым жутким вампиром, которого он когда-либо встречал.
Огромный. Невероятно широкий в плечах, он загораживал собой небеса. А его лицо было неописуемо зловещим, черты исказились в коварной ухмылке, обещавшей сперва страдания и лишь потомсмерть. А его глаза бездушные, наполненные холодным расчетом и раскаленной яростью.
То был вожак стаи, подумал Кор. Подобный тому волку, что стоял в дверях соломенной хибары много ночей назад.
Так, так, так раздался голос низкий, как раскаты грома, острый, как тысячи кинжалов. Только подумать, и это меня называют Кровопускателем
Кор согнулся в талии с резким вдохом. Первое мгновение он не соображал, где находится, и в панике осмотрелся по сторонам.
Исчезли стены пещеры, полки с сосудами, каталка и Братья-стражи. Вместо них появился огромный ТВ-экран, в настоящий момент черный, как дыра в космосе.
Кор покачал головой, к нему вернулись воспоминания Вишес, внезапно изменивший свое решение, Лейла, вернувшаяся в лес, восхитительный дар крови Избранной. Потом ужасная поездка через чащу к скользкой дороге, которая увела их в фермерские земли, к этому загородному дому.
Лейла была наверху. Он слышал ее шаги над своей головой. И у него возникло ощущение, что Вишес ушел.
Сместив ноги с кожаных подушек, он окинул взглядом грязные следы, что он оставил, пока спускался по лестнице и шел по бледно-голубому ковру к дивану, на котором впоследствии вырубился. На диване тоже остались сосновые иголки и засохшая грязь а также на белых одеждах Лейлы, лежавших на спинке кресла.
Ткань ее была испорчена, запятнана кровью и грязью.
Как и вся его жизнь, не так ли?
Стиснув зубы, он поднялся и выглянул в узкий коридор. Было две открытых двери, и, прохромав к ним, он окинул взглядом спальни. Он выбрал ту, в которой не чувствовался запах Лейлы и благодаря свету, лившемуся из коридора, прошел мимо огромной кровати к ванной, которая
О теплый пол. Отапливаемый мраморный пол.
После пережитых страданий, сперва от травмы головы и инсульта, а потом за сутки, проведенные в холодном лесу, Кор пошатнулся, ощутив босыми ногами блаженное тепло.
Закрыв глаза, он покачнулся в темноте, каждый инстинкт в нем кричал лечь на мрамор и отдохнуть. Но потом он вспомнил, как наследил в доме, оставленную им грязь и мусор.
Встряхнувшись, он щелкнул по выключателю возле двери в ванную и сразу же выругался, прикрыв глаза предплечьем. Когда глаза привыкли к слепящему свету, он понял, что лучше не смотреть на свое отражение в зеркале над раковинами, но от него нельзя было скрыться.
Милостивое Забвение, выдохнул он.
Он едва узнавал мужчину, смотревшего на него с зеркальной поверхности. Костлявое, бледное, заросшее бородой лицо, впавшие ребра и живот, обвисшая кожа под подбородком, на груди и руках. Волосы отрасли беспорядочными космами, и, казалось, все его тело, каждую пору покрывала грязь.
Боги, когда ты в общем и целом чист, то ручное полотенце возле раковины и мыло помогут освежиться. В его текущем состоянии? Его спасет только автомойка. Может, пожарный рукав.
Одна мысль, что Лейла видела его в таком виде, заставила поморщиться в отвращении и отвернуться от своего отражения, чтобы включить душ за стеклянной перегородкой. Горячая вода полилась сразу же, но прежде чем ступить под струи, Кор открыл несколько шкафчиков и ящиков. Он был рад найти там зубную щетку с пастой, а также мыло, шампунь и кондиционер.
Он также взял с собой в кабинку новую бритву и крем для бритья.
Он едва не расплакался, просто почистив зубы. Впервые за долгое время он чувствовал свежесть во рту. А потом бритье избавляясь от колючих зарослей на щеках и подбородке, он радовался появлению бритвы в его жизни. Затем шампунь. Он намылил волосы дважды, а потом оставил кондиционер, пока натирал все тело мылом.
Кор не дотягивался до спины, чтобы отмыть ее целиком, но он старался.
Когда он, наконец, вышел из душа, зеркало накрыло плотное одеяло конденсата. Во благо, учитывая, как сильно он ненавидел свое отражение. Вытершись, Кор задумался о том, где достать одежду и, воистину, он нашел ее в шкафу в спальне: черные нейлоновые штаны, достаточной длины для его ног, на завязках, благодаря которым они удачно сели на его отощавшей талии и бедрах. Черная футболка, достаточно широкая для его костлявых плеч, но висевшая на торсе. Толстовка с какой-то надписью спереди.
Он не нашел никакой обуви, но ему и так несказанно повезло.
Выйдя из спальни, он собирался подняться наверх.
Не пришлось никуда идти. Избранная Лейла сидела в мягком кресле возле дивана, на низком столике перед телевизором стоял поднос с дымящейся чашкой супа, тарелкой крекеров и стаканом с охлажденным чаем.
Лейла встретила его взгляд, но ненадолго. Ее глаза прошлись по его телу, словно она была удивлена, как ему хватило сил принять душ и одеться.
Я принесла тебе еду, сказала она тихо. Должно быть, ты умираешь с голоду.
Да.
Но он не мог сдвинуться с места. Воистину, он планировал попрощаться с ней наверху, в кухне.
Он не мог остаться с ней. Как бы ни хотел.
Присядь. Она указала на место, на котором он лежал ранее. И, разумеется, она убрала всю грязь, стерла губкой или бумажным полотенцем. Ты должен поесть что-нибудь.
Мне нужно уходить.
Лейла склонила голову, и потолочный свет, лившийся сверху, заиграл на ее светлых прядях.
Я знаю. Но перед уходом, сделай это.
В своих мыслях он услышал, как она говорит: «Займись со мной любовью».
Прошу, поешь, прошептала она.
Глава 24
Вишес в препоганом настроении вернулся к особняку Братства, и большая часть его разума голосовала за то, чтобы отправиться сразу в Яму и открыть бутылку «Гуся». Или шесть. Может, все двенадцать.
Но приняв форму во дворе, стоя на холодном ветру возле фонтана, укрытого на зиму, он понимал, что как бы ни хотел выбраться из ситуации, в которую добровольно себя загнал, он не мог оставить этот бардак.
Двинувшись вперед, он поднялся по ступеням к огромному входу в особняк, поглядывая на горгулий, рассевшихся высоко над головой. Он бы все отдал, чтобы оказаться на месте одной из тех неподвижных тварейведь их ничто не тревожило, сидели себе на крыше, да периодически терпели голубиные испражнения.
Хотя это, наверное, полный отстой.
Да пофиг.
Открыв дверь, он зашел в вестибюль и подставил рожу под видеокамеру. Когда Фритц открыл ему дверь и рассыпался в привычном жизнерадостном приветствии, Ви едва сдержался, чтобы не нарычать на бедного доджена.
Вверх по внушительной лестнице. По три ступеньки за раз.
А потом он встал перед закрытыми двойными дверями в кабинет Рофа. По ту сторону от панелей доносились голоса, как выяснилось, весьма важный разговор, но, простите, мне не жаль вас прерывать. Важней его новостей был разве что Армагеддон.
Ви громко постучал и не дождался разрешения войти.
Роф, сидя за резным столом, поднял голову, и хотя его глаза были не видны за непроницаемыми черными очками, Ви почувствовал его злобный взгляд.
Затолкать тебе издание Эмили Пост по самые гланды? рявкнул Король. Придурок, сюда не входят без приглашения.
Сэкстон, королевский юрисконсульт и знаток Древнего права, стоявший возле локтя Короля, поднял голову. Перед ними была разложена кипа бумаг и куча старинных томов. Сэкс ничего не сказал, но, учитывая, что всегда идеальная голова парня была взлохмачена, ежу понятно, что они пытались решить вопрос опеки между Куином и Лейлой.
И да, Королева сидела на изящной французской кушетке у огня, скрестив руки на груди и нахмурившись так сильно, что на лбу пролегла складка.
Можно тебя на минуту, Ви тихо обратился к Рофу.
Вернешься, когда я, черт возьми, тебя позову.
Это не терпит отлагательств.
Роф откинулся на спину массивного резного трона, в котором правил его отец и его отец до этого.
Скажешь, о чем речь?
Прости, не могу.
В бледно-голубом кабинете повисло молчание, а потом Роф прокашлялся и посмотрел в сторону своей шеллан.
Лилан, ты оставишь нас на минуту?
Она поднялась.
Думаю, здесь больше нечего обсуждать. Ты разделишь права опекунства в равных долях, и Лейла сможет забрать малышей уже завтра вечером. Я рада, что мы с тобой сошлись во мнении. Это ослабит напряжение.
С этими словами она вышла из кабинета с высоко поднятой головой и расправленными плечами а Король, тем временем, уткнулся головой в руки так, словно у него кипели мозги.
Я не то, чтобы не согласен с ней, пробормотал он, когда двери захлопнулись с громким стуком. Я просто не хочу, черт возьми, чтобы опять стреляли в моем гребаном доме.
Последнее слово было сказано очень громко.
А потом Король опустил руки и посмотрел на Ви.
Мой юрист может остаться?
Нет, не может.
Великолепно. Я весь в предвкушении.
Сэкстон начал собирать бумаги и книги, но Король остановил его.
Нет, ты еще вернешься. Подожди снаружи.
Разумеется, мой господин.
Сэкстон поклонился несмотря на то, что Король не видел, но парень не мог иначевсегда воспитанный, такой благородный. И проходя мимо Ви, он снова поклонился хотя тот пришел так не вовремя.
Хороший мужчина. Наверняка, все еще любит Блэя, но тут ничего не поделаешь.
И, на этой ноте, Ви вспомнил разговор с Лейлой в безопасном доме, а также «счастливые» воспоминания из его прошлого, нахлынувшие в том лесу. Блин, он сыт по горло этой любовью, романтикой и розовыми соплями.
Так что? требовательно спросил Роф.
Ви дождался, пока двойные двери закроются.
Мне известно, где Кор.
***
Лейла сидела в мягком кресле напротив Кора, мужчина съел весь суп, все крекеры, а потом и замороженную пепперони, которую она закинула в духовку перед тем, как принести в подвал первую партию еды.
Мужчина хранил молчание, и в отсутствии достойной беседы, Лейла сидела и смотрела на него так увлеченно, что хотелось извиниться за это.
Дражайшая Дева-Летописеца, он так похудел, но, несмотря на дикий голод, Кор пользовался столовым серебром даже с пиццей использовал нож и вилку. Он также время от времени вытирал губы салфеткой, жевал с закрытым ртом и аккуратно употребил большую порцию калорий за один присест.