Предполагалось, что клиентка и исполнительница не должны узнать друг друга. Шайну посадили на гору из плоских подушек, и создавалось впечатление, что в ней не меньше шести футов роста. Кроме нее самой, в Гильдии было четыре Вираго: и, в отличие от Шайны, им не разрешили пользоваться никакими уловками для сокрытия своей личности. С Алией-Аллор девочка провела слишком много времени, и ей было хорошо известно, что старуха в периоды глубокой задумчивости шевелит пальцами левой руки, как будто играет на воображаемом клавишном инструменте. У Лайи-Элейны была недоразвитая конечность, Эйра-Луна обладала незаурядной внешностью и поэтому постоянно поправляла волосы, трогала губы и всячески прихорашивалась, а у Сканлы-Кай не было никаких отличительных особенностей. Никто не знал, как она выглядит и какого цвета у нее волосы, ибо Сканла всегда ходила в черной маске с бессмысленной улыбкой во весь рот, как на лицах дуллахан, и убирала волосы под платок. Она казалась Шайне наиболее интересной.
Вошедшая девушка откинула на плечи капюшон. Блестящие волосы рассыпались черным каскадом, и она, не глядя, расправила тугие локоны на плечах. Как можно дружелюбнее улыбнулась мрачной фигуре в плаще.
Я знаю, что это ты, Шайна. И, думаю, ты тоже узнала меня.
Шайна подперла голову рукой, опираясь на подлокотник кресла. Несколько раз осмотрела клиентку с ног до головы, словно предмет, выставленный на продажу. Мужчины желали коснуться этих губ цвета спелых вишен, зарыться лицом в эти шелковые волосы и обладать соблазнительным телом, скрывавшимся под платьем из тонкой серой шерсти; и, может статься, Эйре-Луне было невыносимо сложно хранить целомудрие. Кому-то она ведь подарила поцелуй-другой.
Девочка-палач подалась вперед, не видя смысла во лжи.
Тебя сложно не узнать, Снежная Ведьма,сказала она.Твоя красота сияет даже среди холода и мрака.
В ее голосе не звучало ни зависти, ни лести. Шайна всегда останется маленькой девочкойтаковой была ее судьба; ее бедра никогда не округлятся, грудь не нальется, как спелые яблоки, а после смерти ее тельце уложат в крохотный гробик, предназначенный для детей. Может, по этой же причине сердце Шайны было закрыто для любвипо крайней мере, для того страстного чувства, которое иногда возникает между взрослыми.
Ты не обязана говорить со мной, Шайна,произнесла Эйра-Луна, старательно подбирая слова, ведь она находилась на правах обвиняемой,но мне было приятно услышать твой голос.Могло показаться, что ведьма всячески пыталась угодить Шайне, но за внешним раболепием Эйры-Луны скрывалась темная злоба: ее глаза были как два островка льда в холодном океане.Что мне следует делать?
Эйра-Луна стояла достаточно близко, и для Шайны не составило бы труда проникнуть в ее мысли, не сходя с места. Но что плохого в том, чтобы придать этому действу подобие ритуала? Шайна поманила клиентку пальцем.
Подойди.
Эйра-Луна приблизилась, воздух наполнился запахами розы и ванили, словно в подземелье вдруг распустились цветы. Шайна заставила девушку опуститься на колени перед ее креслом, взяла лицо Эйры в руки, погладила ее бархатные щеки. Откуда-то изнутри поднялся шар огня, застыл в горле Шайны, сдерживаемый здравым смыслом. Девочка могла выдохнуть пламя в это прекрасное лицо, как огнедышащий дракон о трех головах, могла сжечь красоту, превратив ее в пепел, которым никто не станет восторгаться. В том, чтобы уничтожать, есть особая прелестьШайна познала это еще ребенком.
Это больно?спросила Эйра-Луна.
Шайна почувствовала ее дрожь: дрожали они обеодна от страха, другая в предвкушении насилия. Именно так называлось то, что Шайна собиралась сделатьсуществовала ли разница между проникновением в тело и душу, если то и другое совершалось подневольно?
Нет,шепнула Шайна и прижалась к ее губамтолько потому, что захотелось. Горячие щупальца чужих мыслей вонзились в голову Эйры, как сотни лезвий, раскаленных добела; ее гладкий лоб покрылся испариной, холодные капли пота заструились вниз по вискам.Нет,выдохнула девочка, отрываясь от пухлого, сладкого рта. Ее тело наполнилось недетским возбуждением, в мозгу одна за другой сменялись картинки, фантазии другого разума, и Шайна едва успевала их рассмотреть, что уж говорить о том, чтобы запомнить. Кто-то прижимал ее к стене, тяжело дыша: спиной она чувствовала шершавые доски сарая, в помещении пахло сеном и лошадьми, чьи-то пальцы шарили у нее между бедер и, нащупав искомое, превращались в лижущие языки огня. Она вздрагивала и извивалась, объятая сладострастной мукой, а потом другие руки оторвали от нее тощего, запыхавшегося юношу и с размаху ударили его по лицу. Она сползла вниз по доскам, царапая спину, на смену пламени пришли тлеющие угли, да и те вскоре потухли.
Просмотрев и прочувствовав еще несколько похожих сюжетов, Шайна наткнулась на неприятный опыт. Ее били кнутом. Плеть из кожаных ремешков оставляла на спине продолговатые багровые следы, и это пламяпламя болибыло совсем другого рода. Их сердца, ее и Эйры, ставшие одним целым, мучительно сжимались; горькие слезы раскаяния катились по щекам. Она бежала прочь из отцовского дома, прижимая к груди разорванное платье, а вдогонку неслись колючие, обидные слова. Портовая шлюха. Мерзкая, развратная дрянь. Может, она и взяла пару монет у своих почитателей, но что с того? Она плакала и умывалась водой из ручья, стоя на коленях, зная, что грязь можно смыть, и только клеймо не стереть никогда.
Поверхность ручья подернулась льдом, и белые пальцы изморози протянулись к дому, где родители и старшие сестры разделили свою последнюю трапезу, ничуть не беспокоясь о ней, о Лири, и ее пустом желудке. Небеса потемнели, ветром принесло снежные тучи, в середине лета завихрилась жестокая метель. Живой холод проник сквозь щель под дверью, оплел сестрам ноги, приморозил к месту отца и мать, влился им в глотку, покрывая внутренние органы налетом из ледяных кристаллов. Снежная мантия легла Лири на плечи, укутав девушку теплом, и она поняла, что горячим было лишь ее тело, возжелавшее наслаждений, а вот ее сердце всегда оставалось ледяным.
Шайна облизала сухие губы, на время отпустив разум Эйры, чтобы привести в порядок мысли. Тело клиентки обмякло, полностью расслабившись, голова упала на грудь. Сомневаться не приходилосьЭйра-Луна отправила на тот свет четверых. Раньше Шайна чувствовала себя преступницей, невесть как оказавшейся среди святых, и она испытала удовлетворение, узнав правду.
Эйра-Луна застонала, когда девочка вновь протянула к ней руки в черных перчатках. Вторжение не было болезненным, Шайна бы почувствовала это вместе с ней, скорее, жертва противилась ему мысленно. Хрустальная маска стала тяжелее, давила на лицо, тупыми краями вонзалась в лоб и щеки. Что же, быть небесным обвинителем нелегко, подумала Шайна, постепенно осваиваясь в мозгу Эйры-Луны, словно в доме, который ей впоследствии предстояло занять. Она искала связи с другими Вираго, в частности с Лайей-Элейной, исчезнувшей из Гильдии в одно время с Кайном. Шайна относилась к прежней наставнице с уважением и не верила, что она может оказаться заодно с экзалтором, но сейчас ее личные предпочтения не играли никакой роли.
Ее клиентка боялась Кайна до дрожи в коленках, но этот страх был несколько иным: Эйра-Луна опасалась, что непозволительно красивый экзалтор разбудит в ней былую страсть, и она уже не сможет устоять перед зовом плоти. А после этого она без раздумий отдала бы Кайну и душу, и все остальное.
Ничего. Ничего нет. Шайна отбрасывала чужие воспоминания в сторону, как заношенную одежду или старые башмаки. Клетка, занавешенная черным полотном. Зал с выпуклым куполом, Королева, Шут и Тень на витражах, спокойный, уравновешенный голос Алии-Аллор: 'Мы позаботимся о тебе'. Ряд фигурок изо льда, который не таял: птицы с женскими лицами, крылатые лошади, цветы с перьями вместо лепестков. Зеленые глаза Кайна, неуловимая улыбка и ласковый взгляд, вызывавшие странное томление в низу живота. Губы Кайна на ее губах, горячий язык экзалтора, медленно исследующий ее рот. Шайна содрогнулась от отвращения: это резонировало с чувствами жертвы, и связь резко оборвалась.
Шайна постаралась быть осторожней, впредь рассматривала подобные образы издалека, не углубляясь в них. Впрочем, ничего похожего больше не встречалось: свидание с Кайном было одноразовым, а другие мужчины не смогли потревожить холодное сердце красавицы. Не было Лайи. Не было и намека на предательство. Шайна со вздохом отстранилась и только тогда почувствовала, как сильно устала. Она позвала экзалторов, надавив на квадратное углубление под креслом.