Васька!подруга испугалась не меньше моего.
Отойди. Досада!Малуша резко отодвинула от меня чертовку.
Голова кружилась, а вместе с ней кружилась горница. Казалось, все вокругсон. Сон, причиняющий жуткую боль. Волна за волной тело окатывал нестерпимый жар. В горле намертво застрял ком. Я задыхалась. Повалившись на деревянный пол, потеряла всякую способность шевелиться. Эхом в ушах стояли собственные хрипы и монотонный голос Малуши, читающий заговор.
Не работает,ведьма склонилась над моим лицом,не помогает.
Матушка Сыра Земля,запричитала Досада,это жаба, Малуша! Жаба!
Ведьма схватилась за сердце и отчаянно охнула. В тот же миг ком в горле растаял. Жадно хватая ртом воздух, ожидала следующую волну жара, но и он покинул тело. Осталась сильная слабость да стук в голове.
Подсоби-ка,Малуша кликнула чертовку, подхватив меня под руки.
На пару с Досадой перетащили меня в комнату и плюхнули на мягкую перину. Постель показалась невероятно холодной. Почувствовала, как тело согревает спасительную прохладу, из груди вырвался стон.
Дыши, дыши, родная,ласково приговаривала Малуша. вытирая капли пота с моего лица.
И правда не могла надышаться. Тело налилось застывшим чугуном. Непосильная тяжесть, но хоть боль ушла. Терпеть можно. С большим трудом поднесла ладонь к лицу и ужаснулась. Сквозь мраморную кожу проступали не меньше сотни черных прожилок.
Что это?собственный голос показался чужим.
Васенька, ты только не пугайся, Вась,подруга отодвинула мою ладонь,все еще, может, обойдется.
Как я сразу-то не догадалась! горечь в голосе ведьмы обожгла надежду на лучшее. Пекло это на четыре седьмицы. Кто знал-то.
За окном грохнул знатный раскат грома. Крупные капли одна за другой застучали по стеклу. Настоящий дождь, не сотворенныйгром навороженную непогоду никогда не поддержит. Значит, отпустила жара. Получилось.
Издохла, тварь,радостью от долгожданного ненастья в голосе ведьмы и не пахло.
Что за тварь?говорить стало легче, но облегчения телу это не приносило.
Ох, девица-красавица, беда в Глухомань пришла настоящая. Слыхала о таком в сказках, да и те еще мои прабабки рассказывали. Малуша подошла к окну и тяжело вздохнула.Есть такие древние твариих жабами душными кличут. Живет себе тихо сотни, а то и тысячи лет. Найти мало кому удавалосьхорошо прячутся. Всю жизнь жаба спит, а как приходит время помиратьпросыпается. Вся округа от этого пробуждения страдает. Коли летом проснуласьжди засухи, коли зимойзадушит морозами лютыми.
Говорят, весной или осенью они не помирают,добавила подруга.
Твоя правда,ведьма присела на край кровати,а как только эта тварь последний вздох сделает, трое из людей, что рядом с местом жабьим окажутся, проклятыми сделаютсяразберет их хворь внезапная, а следующей ночью за одним из бедняг смерть придет. Как только заберет смерть душу, проклятье и спадет.
Плохо дело,я снова глянула на чернеющую ладоньзараза резво расползалась по руке.
Хуже некуда,кивнула подруга.
Досада, что ж мы сидим-то!опомнилась Малуша.Ветром дуй, разыщи Кощея. Найдите еще двоих хворых и сюда ведите. До ночи время долгое, хоть как-нибудь страдания людям облегчать надо.
Подруга молча глянула на меня стеклянными от ужаса глазами, хотела сказать что-то, да не смогла и, пряча слезы, зацокала копытцами. Каждый ее шаг отдавал болью в висках, пока звук не скрылся за дверью вместе с Досадой.
Малуша, а если Кощея хворь скрутила?
Что ты, милая,грустно улыбнулась ведьма,проклятье только на людей действует. На Кощея твоего или на Досаду оно не сработает.
Всю жизнь думала, что Кощейчеловек, просто колдун сильный,слабая улыбка мелькнула в ответ Малуше.
Когда-то был человеком, а сейчас в его груди сердце не стучит, значит, не человек он. Мало ты о женихе-то знаешь, девица. Как замужем жить собралась?
Если не помру сегодняшней ночью, то уж разберусь, авось.
Все у вас молодых на авось нынче. Ладно, я пойду заговоры подбирать на облегчение хвори, а ты спи пока.Ведьма шепотком отправила меня в тягучую дрему.
***
Когда сон развеялся, за окном сгущались летние сумерки. Легкий треск зажженных лучин отдавал ноющей болью в голове. Рядом с кроватью на коленях, сложив лысую голову на перину, посапывал Кощей. Бегло глянув на чернеющие прожилки, что вид у меня сейчас тот еще. Жаль, что так вышло. Вечером хотелось ловить радость в каждом взгляде, в каждом слове. Соскучилась по теплым ощущениям в сердце, хоть волком вой. Осторожно дотронулась кончиками пальцев до щеки жениха, чтобы на секунду вернуть счастье.
Василисушка...Колдун открыл глаза.
Не хотела тебя будить. Попыталась изобразить бодрую улыбку.
Я и не спал. Кощей приложил ладонь к моему лбу.До сих пор горишь вся. Малушу позову.
Погоди-погоди. Тяжесть в теле не позволила опереться на локти, и я рухнула обратно в объятия мягкой перины.
Тише ты. Разошлась.
Все в порядке. Не уходи только.
Да куда я, голубушка моя. Позову Малушуи снова рядом.
Не надо. Терпеть можно. Кощей, преодолевая боль, подтянулась за край кровати ближе к колдуну,расскажи, как мы заживем с тобой.
Лучше всех заживем, Василиса Дивляновна,зашептал суженый, едва касаясь губами моей щеки,всем на зависть. Ко мне поедем жить. Хочешь?
Хочу.
Будешь хозяйкой хоромам моим. Там без должного пригляда все углы паутиной заросли, а кухня и не помнит, когда в ней пирогами пахлосама видала. Тебе только шепнуть раз или дваи жизнь в доме закипит, уютом наполнится.
А вечерами будем книжки в читальне листать. Корзину яблок возьмем и сядем до ночи за сказки. Как прежде было. Помнишь?В глазах налились слезы.
Помню, голубушка. Конечно, будем. Ты и не думай, иначе быть не может.
Это я от счастья.Горячие капли потекли ручейками по щекам.
Будет у нас счастье, да такое, что и во сне не явится. Одарю тебя подарками, нарядами самыми красивыми.
Сдались они мне, наряды твои,сквозь слезы заулыбалась я.
Не хочешь подаркови леший с ними. Любое твое желание...
Это ты сейчас так говоришь,утирая нос, прервала жениха,а потом разозлишься и снова по имени звать перестанешь. Надоем еще тебе, характер-то у меня не сладкий.
Я ведь тебя...
На этот раз договорить колдуну не дал детский плач за стенкой, в горнице. За плачем последовал незнакомый причитающий женский голос. Тишина, царившая в избе Малуши, сломалась. Рассыпалась детской болью и страхом по полу. Показалось, что половицы надрывно стонут вместе с женщиной, начинавшей заходиться в истерике.
Кто еще?страх почти ощутимо сжал горло.
Немир и дитя,тяжесть во взгляде колдуна подлила масла в огонь, мал совсем, года три от роду.
Кощей,тяжело дыша, ведьма возникла на пороге,уведи мать отсюда, нельзя ей тут. Ночь скоро. Через улицу изба стоит с красными ставнями, на воротах три подковы висятне перепутаешь. Там тетка ее живет. Отведи горемычную. Усыпи ее, что ли. У меня силы на исходе, как ребенок просыпается, и с нее дрема спадает. Если смерть за дитем придет, мать следом отправится.
Вернусь мигом, потерпи. Ладно?Колдун поцеловал мою руку и скрылся за порогом комнаты.
За стенкой стихло. Не знаю, как Кощею удалось вывести убитую горем мать из дома, но справился он быстро и без лишнего шума.
Малуша, как там Немир? Как ребенок?я окликнула собравшуюся уходить ведьму.
Плохо, Вася. Как и ты.
Да я ничего. Справлюсь.
Боевая девка,улыбнулась Малуша.Дрему нашептать?
Нет, я лучше так.
Тишина снова окутала избу ведьмы. Изредка слышались стоны Немира и глухой топот копыт Досады. Ребенок, видимо, уснул. Луна за окном то и дело натягивала на себя одеяло из туч. Тело по-прежнему оставалось горячим. Казалось, что вместо крови по жилам растекается огонь. Ломота и боль временами усиливались. Тогда крепче кусала подушку, не позволяя стонам рушить хрупкую тишину. Глаза предательски слипались между приступами боли. Устав бороться со сном, окунулась в дрему...