- Зачем тебе к Ладимиру? - спросила я, нагоняя Арьяра уже за калиткой.
Он замедлил шаг, и мы оказались наравне.
- Поговорить хотел. Мы ведь друзья с ним.
Вот те раз! Не подумала бы, что Арьяр, такой степенный и рассудительный, свяжется с этим надменным колдуном. Стойте-ка! Выходит, Ладимир сразу понял, с кем дело имеет и оттого так насмешливо на меня смотрел. И веди неизвестно, чего еще Арьяр ему наговорил. Может быть, ведет меня на посмешище. Ну, если так, то не сдобровать ему! И приятелю его заодно!
Гордо выпрямившись, я откинула косу за плечо и смело зашагала вперед. Может, он и ведун, а я заклинательница. Ясна так сказала, а знахаркам здесь принято верить.
- И где же твой друг живет?
- На соседней улице.
- И о чем ты с ним говорить будешь?
- О чем нужно.
- Если тайна, так зачем меня взял? - не унималась я.
- Одному идти не хотелось?
- А, если люди чего подумают? - Арьяр остановился и с интересом на меня посмотрел, а я только продолжила: - Разве у вас принято, чтоб девка с неженатым мужиком по улицам в ночи шастала?
И удалось же мне наконец ведуна удивить. У Арьяра даже лицо вытянулось. Как будто сказать что-то хочет, а что и сам не знает.
- Ох, языкастая же ты, Вёльма, - только вымолвил он.
- Какая есть, - смело улыбнулась я. - Так зачем ты меня с собой взял?
- А вот пусть Ладимир тебе сам и расскажет. Не буду я в ваши колдовские дела лезть.
Ох, не нравится мне это. Раз уж Ясна меня разгадала, то этому ведуну и вовсе ничего не стоит. Только бы он ничего дурного не задумал. Обереги меня, Ларьян-батюшка, от людской подлости.
- Стало быть, не скажешь?
Арьяр только отрицательно помотал головой. Не скажет ведь, подлец!
- Ну, значит, увидимся мы с твоим дружком, а завтра я собираться стану и дальше в путь отправлюсь.
- И охота тебе одной идти в такую дальнюю дорогу? - как будто равнодушно спросил Арьяр. Так, что даже обидно стало.
- Охота - не охота, а придется идти.
- Твоя воля, Вёльма, только...осталась бы еще.
От его взгляда по мне как мурашки поползли. И боюсь же я все-таки этих ведунов. Смотрит, словно ножом режет, а я будто и рада.
- В Трайту мне нужно, Арьяр, - только и ответила. Да и что тут скажешь?
Подошли мы к дому Ладимира и даже входить не пришлось. Хозяин уж на завалинке сидел, нас поджидал.
- Припозднился ты, Арьяр. Я тебя еще до темноты ждал.
- Отчего не позже?
- Так я ж не вещун, чтоб точно знать.
На лице Ладимира, подсвеченном всполохами костра, вдруг отразилась неожиданно теплая улыбка. Он поднялся, пожал Арьяру руку, хлопнул его по плечу.
- Как охота?
- Удачной вышла, слава богам.
Ладимир кивнул в мою сторону.
- И лисицу рыжую с собой привел?
Я гордо выпрямилась и вздернула подбородок. Пусть знает, что не трогает меня ни взгляд нахальный, ни слова хлесткие, ни насмешка, на лице замершая.
- Ее приведешь! - отвечал Арьяр. - Коли сама не захочет, ни за что не уговоришь.
- А чего ж не пойти, если люди добрые зовут? - сказала, ничуть не смущаясь, да руками в бока уперлась.
Ладимир так со смеху и покатился.
- И где же ты тут доброго человека углядела? Сегодня днем думал, что укусишь со злости. Как думаешь, Арьяр, лисицы сейчас бешеные в наших краях водятся?
Ах он, злыдень пропащий! Змей подколодный! Да чтоб его упыри под землю утащили, да чтоб пчелы дикие искусали, да чтоб сотню лет ему сна спокойного не было!
Я обрушила на голову Ладимира все известные мне проклятия. Да только не в голос, а про себя. Мать в детстве учила, что нельзя перед обидчиком свою слабость казать. Вот я и держусь. Стою, улыбаюсь, будто дуреха наивная, а сама, знай, его крою, как только в голову придет.
Арьяр тоже молчал. Да и не просто молчал, а наблюдал, ждал, чем все закончится. Что я ему, гусляр, или, скоморох какой что ли?
- Ох, была б я перевертышем, - молвила спокойно, - как вы с дедом Жданом меня честили, от тебя и косточек не осталось.
- А и впрямь с тобой шутки плохи, - опять рассмеялся Ладимир. - Сама-то немочь бледная, а в обиду себя не дашь. Уважаю за то.
Вот уж и думай, что тут сказать. То ли обругал, то ли похвалил... Да только краска мне в лицо так и бросилась. Не от смущения, от злости.
- Да знаешь что, - начала было я, но Арьяр все разом оборвал:
- Хватит вам, языкастым, воду лить. Зачем звал нас, Ладимир?
Колдун тут же забыл обо мне и повернулся к товарищу своему.
- Садись, переговорим. Дело одно есть. Только твоей помощи спросить и могу. И ты садись, Вёльма, коли не брезгуешь.
Я недовольно фыркнула и уселась поодаль, да к костру поближе. Тут и потеплее, и Ладимира пропащего меньше видно.
- На днях мне сокол письмо принес, - уже серьезно заговорил Ладимир. - Из Трайты.
Услышала я слово заветное и сердце сильнее забилось.
- Дядька мой к себе зовет, в Дом Предсказаний зовет. Пишет, что нужные ему верные способные люди. Князь велел воеводам своим армию собирать, а чародеям свой совет держать.
Арьяр нахмурил густые брови и подбросил в огонь сухую хворостину. Та в один миг до огня долетела и тут же алым схватилась.
- Неужто война грядет?
- Дядька пишет будто гарнарский каган своё войско в сторону Беларды ведет. С той поры как ельнийцы ему отпор дали, он злобы скопил, да решил с востока зайти. Получи он Беларду, Ельния и Ферания не откупятся никаким золотом. На наших землях такую армию можно собрать, что до самого Редкого моря все захватить можно.
- И что делать будешь?
- Идти собираюсь, - ответил молодой колдун. - Слышал, гостья твоя в Трайту направляется. Отчего бы мне молодой девице компанию не составить? Что скажешь, Вёльма-лисица? Пойдешь со мной в одной упряжи?
Я отмахнулась от назойливого комара, упорно трубящего над ухом свою долгую песню, и взглянула на Ладимира.
- Пойду, коли смеяться надо мной не станешь да слов дурных говорить.
Оно все ж лучше, чем одной по дорогам шляться. Хоть и не принято девкам незамужним с мужиками водиться. Так им и из дому сбегать не принято. Чего уж там? Ладимир пусть и острый на язык, а все же колдун. С ним мне точно спокойней будет.
- Того не обещаю, - ухмыльнулся он. - Уж больно с тобой спорить интересно.
- А с тобой, так еще и приятно! - беззлобно огрызнулась я.
Арьяр стал смурнее тучи. Исподлобья посмотрел на меня, потом на него, потом снова на меня. Будто не нравились ему слова наши.
- А меня-то зачем позвал? - спросил у ведуна.
- С собой хочу взять.
- Зачем? Я ведь не колдун, твоему дядьке пригодиться не смогу.
- Тебе в дружине место найдется. Такого как ты любой воевода к себе завсегда возьмет.
Арьяр усмехнулся невесело.
- Я охотник, Ладимир, какой от меня прок?
- Стрелять умеешь, меч в руках держишь - стало быть есть прок. Чего тебе в Подлесье сидеть? Все равно ведь, если война, так за тобой княжеские люди придут.
- Странником предлагаешь стать?
- Странники - чародеи, они по дорогам колесят, да за деньги свое мастерство продают. А еще от родства своего отрекаются. Ты ведь на это не пойдешь, знаю.
- Не пойду.
- Так и не предлагаю. У князя в дружине тебе лучше будет - и заработаешь, и в дальних краях побываешь. Не век же на леса эти смотреть?
- Где родился, там и сгодился, - проговорил Арьяр, опуская глаза к земле.
- А ты, Вёльма-лисица, так же считаешь? - вдруг спросил у меня Ладимир.
Как есть колдун! Будто насквозь меня видит и все про меня знает. Чую, сказал ему Арьяр чего-то про меня беглую.
- Я думаю, кому какая судьба выпадет, ту и принимать надо. А за судьбой иногда и пойти не грех.
Ладимир кивнул.
- Даже лисицы нынче верно заговорили, а, Арьяр?
Я недовольно отвернулась и стала слушать пение цикады, сидящей где-то в траве. Тварь неговорящая, а и то слушать приятней.
- Не пойду я с тобой, Ладимир, - решительно ответил Арьяр. - У меня мать и брат. Да и осень скоро - чем они кормиться станут? Не могу их бросить.
- Как знаешь, друже, как знаешь. А мы с твоей лисицей-гостьей в путь тронемся. Дня через два, а, Вёльма?
Два дня...Два дня и я уйду отсюда, из Подлесья, из дома Арьяра. И не узнаю тайн ведунов больше ни одной. Отчего-то жаль.
Взглянула я на хозяина своего, думала, что хоть слово скажет, остановит, еще на денек остаться предложит. Ан нет!
- Тебе решать, Вёльма, - лишь молвил.
- Два дня, так два дня, - ответила я Ладимиру. - Чем скорее уйду, тем лучше будет. Мне и самой в Трайту надо до холодов.
- Твоя правда. Заклинатели - народ редкий.
- Разгадал? - ничуть не удивляясь, спросила Ладимира.
- С первого же мига. От тебя, Вёльма, силой веет, да только ты сама не чуешь.
- Было бы чего чуять.
- А разве ж нечего? Слышала про белые бусины Ушедшей?
- Про них разве что дети малые не знают. Только сказки все это глупые.
Ладимир слабо улыбнулся.
Я поежилась, ощущая, как вечерний холодок лениво ползет по спине и на правах хозяина заглядывает под ворот рубахи. Догорающий костер уже почти не греет и толку от него чуть. Эх, зря я куртку не взяла.
Выставил Ладимир ладонь перед собой, так я прямо и вскрикнула, да чуть на спину не завалилась. Костер-то, уже почти истлевший, заново полыхнул. Да ярко так, да с такой силой, что даже страшно стало. Обдало меня жаром, а теплее не стало - только холодок прохватил.
- Сказки - не сказки, - проговорил Ладимир, - да только ты заклинательница, а я ведун. И никуда от того не деться.
Не врала, знать, Ясна. Сила в нем большая.
- Ты все подумай, друже, - сказал колдун умолкшему Арьяру. - Я твой ответ до самого ухода ждать буду.
«Я тоже...» - отчего-то подумалось мне. И ведь знаю, что не дождусь.
Взглянула я на пламя колдовское, на языки его горяче-желтые, и вспомнились старые сказки, что дед Талимир рассказывал. О птахе небесной, о змее заморском, что девиц похищает, о воинах из огня, дружинниках Ларьяна-батюшки, о северном крае, где плещется бескрайняя вода, морем называемая, да о Вёльме-Огнёвице, в честь которой меня прозвали. Правда, рыжей она не была и зверей заклинать не умела. Да и, чего ж скрывать, простой девкой деревенской жила, а стала воином великим, хоть и меча в руках не держала.
Прав тот, что смотрит на меня сейчас и на чьем лице блики от огня колдовского играют. Есть сказки, живут рядом, стоит только за околицу выйти, да глаза от земли оторвать. Есть они.
Только вот сдается мне, не верит в них Арьяр. Оттого и не пойдет с нами. Ох, уговорить бы его.
И о чем я только думаю...
***
Уговорившись идти в Трайту с Ладимиром, я не слишком обрадовалась. Неделя в Подлесье слишком короткой показалась. Не узнала я ни тайн ведуньих, ни заговоров секретных, чародейства настоящего и то не видела. Живут себе люди тихо и спокойно. Никого не трогают. С виду так и вовсе обычные самые - нет ничего тайного да страшного. Непонятно, отчего наши растопшинские так их боялись.
Заряна, прознав, что я скоро из их дома уйду, просияла, будто лучами солнечными покрытая да ласковей ко мне стала. Предложила еды в дорогу дать и мешок заплечный мой собрать помочь.
Я издавна поняла, что сидеть на месте и чего-то ждать совсем уж не мой удел. Пусть и девка деревенская, пусть ничего собой не кажу, а не по мне штаны на лавке протирать. Уж коли осталось всего два денька в Подлесье, так и проведу их с пользой.
- Скажи, Заряна, а где у вас в Подлесье святилище?
Женщина улыбнулась.
- Задумала на богов наших поглядеть?
Я только кивнула.
- Перед дорогой помощи попросить хочу.
- Так недалече тут. За ворота выйдешь и вправо поверни. Там тропинку увидишь, а уж она тебя прямо к святилищу и приведет.
Поблагодарила я ее и на поиски пошла. Сказывали скоморохи, что у ведунов все по-иному делается. Может, и святилище каким-нибудь другим окажется? Кто ж их знает, отшельников этих?
Вышла я из дому, прошлась по улице, а как на площади оказалась, так меня и приметили.
- Эй, лисица! А ну-ка постой! - окликнул звонкий девичий голос.
Я обернулась и увидела трех девок. Одна, видать та, что позвала, чуть впереди подруг была. Высокая, статная, с медовыми светло-карими глазами, волосами вороного крыла да кожей светлой и гладкой. Не чета мне, на солнце загоревшей, в мужском платье и без единого украшения(не люблю их, что ж поделать!).
- Ты что ли звала? - проговорила я, вздергивая подбородок и выпрямляясь. Может, хоть чуть выше покажусь.
Девицы остановились в шаге от меня. Черноволосая насмешливо скривила губы, что ничуть ее красоты не испортило и проговорила певуче:
- Тебя Вёльмой звать?
Ее подруги осматривали меня с головы до ног и быстро перешептываясь, усмехались.
- Может и меня, - не сумела смолчать. - А ты кто такая сама будешь?
- Чернавой звать. Не слыхала про такую?
- Ни словечка.
На лице девушки появились и злость, и удивление и примесь обиды. Будто бы ждала она в подарок ленту алую, а ей старую рубаху поднесли.
- Гляди-ка, Чернава, разве ж девка путная станет в мужеских штанах ходить, - пропела ее подруга, белобрысая да пышная. Того и гляди из платья выпрыгнет будто тесто из дежи.
- А разве ж станет человек умный в голос такие вещи говорить? - отвечала я и невольно вперед выступила.
- А на твоем бы месте смолчать, лисица рыжая.
Белобрысая вмиг разрумянилась да гневно на меня посмотрела.
- А на твоем бы уж и подавно.
Чернава злобно взглянула на меня. Как есть змея!
- Скажи-ка мне, Вёльма, чего это ты на ночь глядя по чужим домам ходишь, да к чужим мужикам лезешь?
- И к кому же это я лезу?
Захотелось встать на носочки, чтобы сравняться с нависающей надо мной девкой.
- К кому - к кому! Спрашивает еще! - фыркнула белобрысая. Ох и препротивная же девка, видать. Вон какая блеклая да бесцветная - брови и те не видать.
- Бесстыжая... - процедила третья их подруга, желчная тонкогубая девица.
Чернава напряженно молчала и все высматривала чего-то на моем лице.
- Языки бы попридержали, - спокойно ответила я. - А то без судилища на чужого человека всех собак спустить готовы.
Ох, чую не сдобровать мне. Вон, как они-то посмурнели.
- Это тебе бы в худой час перемолчать. Где ж такое видано, чтоб девка такое творила. Не совестно тебе мужика чужого уводить?
- И кого ж это я увожу-то? Ты хоть скажи, а то, глядишь, свадьба скоро, а я-то и не знаю?