Джереми был на репетиции группы с людьми, которые не были мной, когда я заехал за ним.
Не то, чтобы я не понимал Джереми и того, что он присоединился к новой группе, пока я был пропавшим/мёртвым/другой вариант. Я был уверен, что сделал бы то же самое на его месте. Хотя, я бы сам собрал группу, а не присоединился к другой, потому что я не очень-то люблю командные виды спорта, если не я сам создал и команду, и спорт. Но я не осуждал его за то, что он нашёл других, новых людей, чтобы играть вместе с ними. Это и есть то, что мы делаем, в конце концов. Это у нас в крови. Музыка.
Но это не заставляло меня чувствовать себя хоть немного лучше по поводу необходимости делить его. Тем более, что я хотел для него лучшего, чем это: ужасно скучная группа, играющая в ужасно скучном гараже, предлагающемуся к ужасно скучному дому в ужасно скучной части Л.А. Я мог слышать их старания, пока парковал Сатурн у разбитой обочины. Они были, без сомнений, всего лишь высококлассной кавер-группой с неизобретательным гитаристом, барабанщиком, который научился всему, что он знал, в бильярдных клубах и вокалистом по имени Чейз или Чад.
А вот басист у них был первоклассным, между прочим.
Я вылез из машины и переступил через шланг, змеящийся через всю парковку. Он был прикреплён к вялым разбрызгивателям, поливающим маленький коричневый двор.
Этот разбрызгиватель, как я подумал, был во многом похож на Джереми. Эта вода не сможет улучшить тот двор более эффективно, чем Джереми сможет улучшить эту группу. Какая пустая растрата.
Музыка умерла, когда я подошел. Единственным звуком было лишь ча-ча-ча разбрызгивателя. Тусклый интерьер гаража напомнил мне, как сильно я хотел Мустанг. Его запах напомнил мне, как сильно я скучал по Виктору. Наши гаражные репетиции были произведениями искусства.
Я пришёл за Джереми, объявил я. Джереми Шаттом. На случай, если у вас здесь есть два Джереми.
Люди в гараже тупо уставились на меня, так что я подметил несколько очевидных фактов. (1) репетиции группы подвижные, а свадьбынет, и (2) никакие тренировки не смогут сделать эту группу настолько хорошей, чтобы получить признание, так что (3) я просто помогал им всем сохранить кучу времени.
Певец, который вблизи выглядел еще более похожим на Чада или Чейза, казалось, не оценил мою проницательность. Барабанщик и гитарист вроде как кивнули. Оказалось, я знал их обоих, хоть и не мог вспомнить даже их имен. Барабанщик когда-то играл в группе под названием КрейздЧиз, которая была более успешной, чем вы подумали, а гитарист был с Персут Тен до того, как у их ударника случилась передозировка в ванной в Оклахоме, что является грустной историей, не зависимо от того, как вы на это смотрите.
Вокалисту я сказал:
В конечном счете, это никак не повлияет на относительную схему вещей, если сейчас Джереми уйдет со мной.
Певец явно пытался держаться перед камерами, но его голос был слегка напряженным.
Ты не можешь просто исчезнуть, а затем вернуться, ожидая, что все игрушки останутся там, где ты их оставил.
Я сказал:
Не будь таким. Я не буду ломать Джереми. Он слишком ценен для этого. Ты получишь его обратно, и вы сможете продолжить играть песни со школьного выпускного в том же духе. Мы все должны делиться.
Не строй теперь из себя великого и могучего, сказал вокалист. Ты не можешь притворяться милосердным, оскорбляя мою музыку.
Оскорбляю! ответил я. Если ты хочешь услышать настоящие оскорбления, я могу приготовить несколько слов для тебя. Но нет, мой друг. Я просто обрисовал все в перспективе для тебя. Ты, занимающийся этим, здесь. И я, занимающийся этим, с ними, я жестом указал на Ти и Джоан. Даже с затемняющим обществом Сатурна мне казалось очевидным, что Коул > Чейза.
Барабанщик КрейздЧиз и екс-гитарист Пресут Тен взглянули на вокалиста Чейда/Чейза, чтобы увидеть его следующий шаг.
Ага, я знаю, что ты делаешь. Я знаю о шоу, сказал он мне. Ты думаешь, что все это из-за того, кем ты был. Но никого не волнует, что ты был крутым, чувак. Твои песни такие старые, что их напевают бабульки. Сейчас ты знаменит только потому, что ты полный лузер.
Очень размеренно я произнес:
И из-за тех трех мультиплатиновых альбомов. Давай учитывать все.
Ох, да ладно! Не притворяйся, что не знаешь, почему люди смотрят шоу. Ты знаешь, что я прав, издевательски ответил вокалист. Или ты был бы в лейбле вместо Бейби Норс. Ну же, мужик. Даже не притворяйся, что это из-за музыки.
Его слова нашли путь к моему сердцу. Когда-то я написал саундтрек к лету каждого. Когда-то, мое лицо было на обложках журналов. Когда-то, все эти парни в этом гараже обделались бы, лишь бы услышать меня вживую. Что же я делал теперь?
Просто участвовал в шоу. Делал альбом. Исчезал в лос-анджелесском закате с Изабел. Но это не чувствовалось полностью правильным или правдой. Я спросил:
У вас нет костюма Орлов, чтобы репетировать, или типа того?
Барабанщик Крейзд Чиз взволнованно прошелся по тарелкам. Гитарист Пресут Тен резко на него посмотрел, как будто предупреждая не быть уродом. Я в некотором роде надеялся, что он будет уродом. Я хотел ударить что-то или получить удар.
Вокалист сказал:
Я не собираюсь выслушивать это дерьмо от тебя.
Ты уже это сделал. А сейчас, если не возражаешь, мне пора заняться реальной работой. Джереми, ну что?
Я повернулся к нему. Это не было вызовом. Это был просто вопрос. Нет никакого смысла делать из Джереми игру. Ты играешь в Ганди? Нет.
Джереми, если пойдешь с этим гадом, сказал вокалист, то больше не возвращайся.
Чед, мягко произнес Джереми.
Я знал это.
Я серьезно, сказал парень. Чед. Я знал это.
Я сказал:
Не заставляй Лэсси выбирать, Чед.
Ты, заткнись. Выбирай, Джереми.
Много лет назад я встречался с сестрой Виктора, Энджи. Довольно серьезно. Наше расставание после моего первого тура было гадким и противным только потому, что я спал со всеми, кто снимал свой верх в моем присутствии. Это было впервые, когда я осознал, что потерял свою душу, и прелесть не иметь душу, заключалась в том, что тебя больше не волновало одиночество. Хотя группа только вернулась, у нас уже было заказано время в студии для следующего альбома. Энджи хотела, чтобы Виктор ушел. Я хотел, чтобы Виктор и его магические руки пошли вместе со мной и больше никогда не возвращались в Феникс в Нью-Йорке.
Я заставил его выбирать между нами.
Я не думал, что это убьет его.
Я вообще не думал.
Грязь продолжала падать на волчью морду. Где-то там, могила Виктора была всегда заполнена.
Мой день рушился.
Джереми, повторил Чед. Ну так что?
Джереми заправил прядь своих волос за ухо. Он вздохнул. Его глаза смотрели в направлении его баса и моей машины.
Я прервал его:
Оставайся здесь, я даже не понимал, что хочу сказать, пока не произнес это. И после того, как сказал это, я не мог поверить, что сделал это. Это не звучало как что-то, что я сказал бы.
Все лица в гараже повернулись ко мне.
Я стремительно заговорил:
Я не собираюсь подставлять тебя, Джереми. Если этот придурок не хочет принять тебя обратно только потому, что ты нужен мне сейчас, я придумаю что-то без тебя сегодня. Я поймаю тебя завтра. Ничего страшного.
Я чувствовал себя таким добродетельным и так ужасно. Если это был правильный путь, то он мне не нравился. Нужно было записать больше никогда так не делать.
Джереми кивнул. Он помолчал несколько секунд. Как и Чед. Он, похоже, не понял, что только что произошло.
Коул Сен-Клер не был мудакомвот что только что произошло.
Это по-прежнему чувствовалось ужасно. Ощущения были, как в ту первую ночь, когда Изабел сказала мне, чтоб я сдох, и когда я осознал, что отчаянно хотел стать волком и не мог больше ничего. Нет, не хотел больше ничего.
Я сказал себе, что почувствую себя прекрасно позже. Благородно.
Тогда Джереми сказал, медленно, безмятежно и по-южному:
Прости, Чед, но, думаю, я собираюсь уйти с Коулом. Я вернусь, если ты попросишь, но мне нужно много подумать над тем эмоциональным манипулированием, что ты использовал в разговоре сегодня. Ты знаешь, что это не то, как я люблю работать. Дай мне секунду, Коул. Мне нужно забрать свои сандалии.
Он выбрал меня. Я не просил, а он все равно выбрал меня.
Это чувство было чуть хуже, чем дерьмовое. На самом деле, разница между двумя эмоциями была такой, что стало трудно двигаться. Внезапный переход из дерьма в радость.
Ты ублюдок, сказал Чед. Было неясно, он имел в виду меня или Джереми. Он уточнил:Ты парень баз таланта из группы-подражателя.
Я отсалютовал ему двумя пальцами.
Джереми присоединился ко мне со своим чехлом для баса. Мы провели длительный процесс рукопожатий, который помог мне облегчить мою огромную болезненную радость. Я небрежно задел ногой шланг в саду и скрюченный разбрызгиватель. Искусственный дождь полился в гараж. Теперь зашумели гитарист с барабанщиком.
Чед знал много ругательств.
Мы с Джереми повернулись и направились к Сатурну, где ждала Лейла. Ти заснял все. Я представил себе великолепный кадр на фоне насквозь промокших музыкантов, как взрыв машины в боевике.
Ты был почти справедливым, сказал Джереми. И с уверенностью добавил, Они мне перезвонят.
Барабанная палочка пролетела мимо моей головы. Она ударилась о бетон, приземлившись.
Джереми наклонился поднять ее.
Но тыточно нет.
Глава 23
КОУЛ
После того, как мы закончили с эпизодом и до того, как Изабел освободилась с работы, мы с Джереми тусили в его старом потрепанном грузовике, припаркованном посреди огромного пляжа. Только мы двое. Я отправил Лейлу обратно вместе с Сатурном, потому что не хотел видеть никого из них когда-либо снова.
Было слышно шум дороги, чей-то бумбокс, прибой и звуки удара рук о мяч в волейболе. Я лежал в кузове грузовика на сухом, скомканном брезенте, а Джереми сидел на колесе, наблюдая за мной и океаном. Солнце над головой прожигало новые трещины на полосах трассы. Я все еще был взвинчен после выступления, так что пиво бы не помешало. Джереми предложил мне холодный чай без сахара.
Я не хочу твое ведьмино варево, сказал я ему, но все равно взял это и поставил банку возле своей головы. В течение нескольких долгих общительных минут мы ничего не сделали вместе. Джереми запрокинул голову назад и рассматривал небо, напоминая сморщенного австралийского паренька в полдень. Я закрыл глаза и позволил жаре опалить мои веки. Тут, с Джереми, было бы легко притвориться, будто последних трех лет моей жизни не было, и я мог начать сначала безо всех своих грехов. Только тогда я бы не встретил Изабел и не оказался в Калифорнии. Я задумался, был ли какой-то более прямой путь к этому. Может, я следовал ему, но все разрушил. Может, если бы я оставался на прямой и узкой дорожке, то встретил бы Изабел на концерте.
Нет, потому что она не любит концерты, и я тоже.
Я подумал о тех полуголых девушках в своей квартире и о том, что они никогда не будут Изабел, а онаими.
Я не мог удержать свои глаза закрытыми, потому что мой мозг соображал все быстрее и быстрее, вместо того, чтобы замедляться. Я открыл их и сказал:
Все девушки сейчас выглядят старыми. Когда это началось? Все, что я вижу, когда смотрю на них, это то, как они будут выглядеть в сорок. Это худшая суперспособность всех времен.
Джереми ответил задумчиво:
Правда? Мне люди всегда кажутся детьми. С тех пор, как я, наверное, был в средней школе. Не важно, что они делают или сколько им лет, я не могу перестать видеть в них детей.
Как ужасно. Как ты можешь предположительно вырубить кого-то, если видишь в нем ребенка?
Вот именно, сказал Джереми.
Скажи мне. Почему Лейла такая неподходящая?
Ты же знаешь, что я не люблю судить людей.
Все мы делаем то, что нам не нравится.
Он оторвал кусочек резины от шины и кинул его к моей груди.
Она и вправду не наш человек. Замудренная.
В плане музыки или поведения?
Джереми сказал:
Я не хочу лжесвидетельствовать.
Ты хоть знаешь, что означает «лжесвидетельствовать»? я и сам не был уверен. У меня была очень специализированная база знаний. Я хочу ее уволить. Правда хочу. Но какова альтернатива?
Сказав это, я тут же пожалел. Потому что альтернатива была мертва, а я не хотел говорить об этом. Не говори ничего, Джереми. Не произноси его имя.
Ну что, готов сделать это?
Что?
«Наркотику».
Я не предоставил Джереми времени для ответа.
Ты бы не был со мной, если бы не музыка, да? Я имею в виду, ты не стал бы заниматься этим со мной, если бы речь шла только обо мне, дрочащем на камеру, как лузер, да?
Об этом Чед говорил?
Кто такой Чед? спросил я, как будто не мог вспомнить. А, он. Нет. Я просто подумал о может быть. Возможно. Я на пути самооценивания. Это один из побочных эффектов.
Джереми задумался над этим. О думал так долго, что солнце взошло немного выше. Мимо нас семья пошла на пляж. Один папа был в мокром костюме с доской для серфинга под рукой. На втором были надеты самые странные плавки в мире. Дети семенили позади них, издавая счастливый ультразвук и толкаясь.
Джереми, подтолкнул я его, потому что больше не мог этого вынести.
Он сказал:
То, что мы только что сделали, не было только из-за музыки. Способы никогда не были только из-за музыки. Способ был для шоу. Для концерта. Это просто очередной концерт. Студия была для музыки.
Могу ли я создавать музыку без способа? Но в то же время, не жертвуя ничем?
Думаю, тебе слишком нравятся способы, чтобы делать это.
Эй.
Джереми сказал:
Я не говорю, что это плохо. Ты в этом хорош. Но иногда я думаю, что ты забыл, как это прекратить. Не думаешь, что тебе, возможно, стоит ненадолго уехать из города?
Это намек или вопрос?
Просто чтобы снова собрать мысли в кучу.
Я повернул голову, чтобы взглянуть на него. Я чувствовал ручку позади моего черепа, отшлифованную и потрескавшуюся, в отличии от брезента, и выпирающие части на кровати в пикапе. В некоторой степени это приносило удовольствие. Я покачал головой туда-сюда. Не для того, чтобы выразить несогласие с Джереми, а просто похрустеть шеей.
Что заставило тебя думать, что они и сейчас не в куче? Какое же славное время я провожу в этом штате.