Думаю, вам следует уйти, сказал я девушкам, которые полностью вторгались в мое личное пространство бессознательным образом. Я начал направлять их обратно туда, откуда они пришли. Я остановился, чтобы оторвать одну от своей руки. Это становится неприятным.
Как по сигналу, дверь распахнулась, звук идеально совпал со взрывом в моем сердце.
Изабел Калпепер шагнула внутрь, щеголяя в обрезанном леопардовом топе, черных кожаных штанах и паре ботинок на каблуках, чтобы проткнуть узурпаторов. На ней также были вязанные перчатки, доходившие ей по локоть. Ничего в ней не было не к месту. Не было слов в этом мире, чтобы передать насколько она была сексуальнее этих полуголых девок.
Мне не верилось, что у Бейби было столько желчи, чтобы разрушить этот момент тремя фанатками топлесс. Я сразу почувствовал себя старше и более уставшим. Сколько жизней я прожил, чтобы попасть в место, где эти смешки причиняли неудобство?
Изабел поджала свои красные губы. Девушки смотрели на нее с бесстрашием пьяного. Джоан со своей камерой подсматривали через дверь.
Ты опубликовала мой специальный запрос? спросил я Изабел.
Я чувствовал странную нервозность по поводу того, что Изабел не поверит в мою невиновность.
Да, сказала она, Тыковка. Она глазами нашла мое имя, покачивающееся на злоумышленниках. Я не был ханжой, и история подтвердит это, но в тот момент мне было очень некомфортно с таким количеством голых грудей в одной комнате. Как будто весь мой тяжело заработанный цинизм был убит, оставив сиротой более наивного шестнадцатилетнего Коула, переживавшего, что его увлечение не согласится с ним погулять.
Это место казалось очень опасным для возвращения того Коула.
Пожалуйста, не злись. Ты должна знать, что это не по-настоящему. Пожалуйста, Изабел
Я не был уверен, что сказать, только не с камерой Джоан, тщательно наблюдающей за нами снаружи квартиры. Камеры внутри тщательно наблюдали отовсюду.
Думаю, вам стоит вернуть мне этот ключ, сказал я девушкам. И вам не следует принимать ключи у незнакомцев. Никогда не знаешь, что тебя ждет по другую сторону двери.
Давай-давай, предложила Изабел, ее голос был таким холодным, что стоящее рядом полутропическое растение упало замертво.
Тыего девушка? спросила девушка с ключом. Ее голос был отвратительным. Потому что, вообще-то
Изабел прервала:
Не говори ничего, о чем мы обе потом пожалеем. На самом деле, ты можешь отдать ключ мне.
Она протянула властную руку в перчатке. Девушка оставила ключ с каким-то шипением. Девственница протолкнулась мимо Изабел. Третья, выходя, плюнула Изабел на ботинок.
Повисла пауза. Плевака остановилась прямо за Джоан с вызовом на лице.
Изабел рассмеялась, угрожающе и пренебрежительно. Внезапно у меня появилось полное представление о том, какой она была в старшей школе.
Ох, пожалуйста, сказала она.
Она захлопнула дверь прямо перед лицом Джоан.
Тишина.
Мое сердце грохотало в груди. Я практически не верил, каким нервным я был, не сделав ничего плохого, не волнуясь о том, что кто-то думал, проведя так много времени в онемении.
Давай немного поговорим в твоем офисе, сказала она, указав рукой в направлении ванной комнаты. Я не мог сказать, о чем она думала.
Я закрыл за нами дверь и, как только она открыла рот, приложил палец к своим губам. Джоан со своей камерой вошла в квартиру. Мой волчий слух мог уловить ее дыхание по ту сторону двери, а потом и шарканье, пока она работала над тем, чтобы засунуть микрофон так близко к нашим голосам, как только возможно.
Изабел пошла к раковине и повернула кран на полную мощность резким и злым движением запястья. Я направился в душ и покрутил ручки.
Потом, с белым шумом текущей воды между нами, мы подошли к туалету, наклонив головы поближе к друг другу.
Боже, ты классно пахнешь, сказал я низким и приглушенным голосом, потому что кто-то должен был сказать это, и чтобы позволить некоторым своим тревогам сбежать.
Ты пахнешь как Изабел остановила себя. Она сказала, Собственно, что здесь происходит?
В конце концов, это была не та реакция, которую я ожидал. Не многое останавливало Изабел в ее высказывании. Я поднес свою ладонь к руке и вдохнул.
Волк.
Земля и мускус, ночь и инстинкт.
Я не знал, почему это появилось, только факт, что оно было. Как будто волк во мне просачивался через поры, выпущенный беспокойством. Часть меня подумала о волчьем теле и как всего минута в нем могла мгновенно облегчить все мои бушующие чувства.
Изабел
Это не нормально, перебила она. Я не в порядке по поводу всего этого.
Это был не я. Бейби
Я знаю, что это была Бейби!
Тогда я не понимаю.
Мы посмотрели друг на друга. Мои пальцы чувствовались, как будто руки спали, а теперь просыпались. Каким-то образом, я был определенно невиновен и определенно в проблемах. Я все еще не мог сказать по ее лицу, о чем она думала. На ней было достаточно черного карандаша для глаз, чтобы скрыть большинство эмоций.
Я никогда не буду чувствовать себя хорошо, входя в комнату к тебе и трем полуголым девицам, Коул. Я не хочу увидеть это когда-либо снова.
Проблема была в том, что это было частью того, как быть мной, быть Коулом Сен-Клером, иметь группу, петь, чтобы участвовать в телешоу для сплетников.
Я могу контролировать только себя.
Можешь?
Я только что сказал это.
Ты можешь контролировать себя?
Разве я не сделал это только что?
Ты не доверяешь мне вот в чем дело?
Изабел открыла рот, а потом закрыла его. Она отвернулась, скрестив руки на груди, хмурясь на душ. Я не была с сотней других людей, Коул. Я не видела сотню других людей голыми. Я не знаю, что
Она покачала головой, как безумная. Но я знал Изабел, и я знал, что каждая из ее эмоций выглядела как гнев снаружи. Это было несправедливо, потому что я не приглашал девушек, и не знал Изабел, когда спал со всеми остальными. Но я с самого начала знал, что мы были разными в этом важном вопросе: Изабел провела свою юность, заботясь о том, кто дотрагивается к ней, а янет.
Я здесь не ради кого-нибудь другого, сказал я. Это казалось слишком серьезным для восприятия, так что я добавил, Калпепер. Я здесь из-за тебя.
Она все еще не смотрела на меня. Свет пробивался через ее морозно-белые волосы, освещая ее щеку, подбородок и шею. Я все еще хотел свою золотую звезду, даже зная, что не было никакого способа получить ее этим вечером. Она ответила:
Меня и этого небольшого шоу, которым ты занимаешься.
Это моя работа.
Прятаться в ванной?
Создавать музыку.
Я могла бы справиться с тем, чтобы быть девушкой кого-то, кто создает музыку, сказала Изабел. Но не думаю, что твоя работа заключается в этом.
Думаю, я мог припомнить такой разговор с Лейлой, и тогда он мне понравился не больше.
Никто не просто создает музыку. Невозможно жить, просто создавая музыку. Я думал, это будет лучше, чем лейбл. Я думал, что у меня будет больше контроля. Знаешь что? Я уже говорил все эти вещи. Я могу вспомнить свое лицо, когда я говорил это.
Изабел рассмеялась, так же скупо и слабо, как когда девушка плюнула, но я вздохнул с облегчением, потому что это хоть как-то смягчило ее. Она вытащила Виртуального Коула и принялась листать по экрану.
Ты думал, петь с Бейби Норс было бы лучше, чем в лейбле? Даже зная, что все ее люди закончили, дергаясь в луже слюней на полу. Ни у кого это не срабатывает.
Я не похож на всех остальных.
Изабел перестала листать. Ее голос был противоречивым и сексуальным, когда она сказала:
Спасибо, Господи.
Мы посмотрели друг на друга. Ее подведенные глаза были голубыми и немигающими. Я ненавидел то, что все еще мог чувствовать остатки тревоги, витающие во мне. Я не хотел отпускать ее, но мог сказать, как все произошло бы, как она стояла бы, и как Джоан снаружи пыталась бы подслушать, что она и делала.
Я больше не хотел быть в одиночестве.
Я хотел сказать ей: «Изабел, останься». И я хотел сказать ей: «Изабел, я люблю тебя».
Я ничего не сказал вслух, но Изабел покачала головой, мол, не надо.
Так что я просто сказал:
Что насчет моей золотой звезды?
Ха! ее смех был горьким и раздраженным. Бейби забрала твою золотую звезду. Сиськи забрали твою золотую звезду.
Ты хочешь, по крайней мере, услышать мою гениальность? Если бы ее можно было услышать?
Она не сказала «да», но не двигалась. Так что я выключил душ, протер полотенцем кафельные сиденья внутри, а еще одно полотенце сложил в качестве подстилки. Я кинул в раковину свои бесполезные наушники со сдохшей батареей. Потом я сел на сиденье в душе, вытянул свой МP3-плеер из заднего кармана и похлопал по месту рядом со мной.
Это должно прекратиться, сказала она, но присоединилась ко мне, скрестив свои неимоверно длинные ноги, когда села. Боже, она была так красива, что я не мог принять это.
Конечно, согласился я. Наушники? она протянула мне свою сумочку и я поискал их (они были леопардовыми). Вставив их в свой плеер, я всунул один наушник в свое правое ухо и другойв ее левое. Я поспешно придвинулся ближе, так что наши плечи соприкасались. Когда она поправила наушник, я проверил экран и нажал на «плей».
Первую минуту она слушала. Затем ее голова задвигалась, совсем немного, как воспоминание о танце. Она смогла сделать сексуальным даже это. Я наблюдал за ней: ее глаза были закрыты, она просто слушала, рот немного приоткрыт. Я не мог получить это. Было чувство, что я мог только унять сексуальное напряжение, когда думал об этом, но я был так же увлечен ею, когда она пыталась привлечь меня, как и тогда, когда нет.
Песня повторилась; я забыл, что поставил ее на повтор.
Изабел открыла глаза.
Ну? спросил я.
Она поцеловала меня.
Не было никакого обоснования для этого поцелуя.
Никакое постепенное признание желания не передавалось через язык тела. Это было ничего, а потомвсе. Она своей рукой тянула мою к ее оголенному животу и прижимала мою ладонь к своим ребрам, заставляя ощущать ее тазовую кость на поясе. Ее пальцы просили мои раздеть ее. Я едва мог дышать вообще, а ее рот не давал мне даже этого.
Я поднялся, увлекая ее за собой таким образом, что она постоянно была не дальше провода от наушников. Я не хотел отрывать ее тело от своего. Пока песня звенела и топала в моем правом ухе и ее левом, мы целовались и целовались, ее теплый язык на моем, ее гладкая кожа под моими пальцами, ее ноги обвиты вокруг меня.
Изабел потянула меня в сторону двери.
Кровать.
Я не стал спорить. Песня повторилась. Я нащупал дверную ручку.
По ту сторону на нас смотрела камера Джоан.
Я уже и забыл. Изабел даже не дрогнула, но ее глаза затрепетали и закрылись всего на мгновенье, оттеняя ресницы на щеке, а потом, когда она снова их открыла, то была готова для камеры, вся истина была стерта с ее лица.
Привет, Джоан, сказал я. Давно стоишь? Могу я предложить тебе кофе?
Изабел слезла с меня. Джоан, которая, к слову, была лишенным чувства юмора бродящим эльфом, только сделала несколько шагов назад, позволяя нам выйти из ванной.
Я собираюсь уйти, сказала Изабел.
Ох, запротестовал я, это бред.
Но забытый сюрприз в виде Джоан и вправду произвел несколько пагубное влияние на мой любимый инструмент.
Изабел вынула наушник из моего уха и выдернула шнур из MP3-плеера. Она пошла за своей сумочкой, а я сердито посмотрел на Джоан.
Не благодарю, сказал я.
Джоан выключила свою камеру.
В расчете.
Изабел вернулась. Она снова нанесла помаду. Я схватил ее на пути, но упустил. Тем не менее, она остановилась у двери, улыбка притаилась возле ее рта.
Думаю, тебе стоит найти новую работу.
И что мне делать?
Музыку.
Глава 21
ИЗАБЕЛ
По пути домой, после того, как возбуждение от Коула утихло, я снова и снова мыслями возвращалась к груди. Я посмотрела на свою в переднее зеркало. Она совсем не была похожа на те три пары, которые я видела в квартире Коула, и это не только потому, что на ней никогда не было написано его имя. Дело не в размере, правда. Это были форма, расположение и то, как она свисала и раскачивалась по сравнению с мисс заносчивость и мисс месть. Размер, форма и цвет сосков.
Другая. Но лучше? Хуже? Было сложно судить.
В конечном счете, это только разозлило меня. В любом случае, разве это кого-то волнует? Коул постоянно находился рядом с полуголыми. На самом деле, тем девушкам даже ничего не стоило прийти без верха. Это было капризное решение культурысделать наши соски непристойными.
Но в этом и дело. И это имело значение. И я не могла перестать смотреть на них. Это злило меня больше, чем что-либо, так, что я не могла заставить себя забыть тот момент.
Изабел, не думаешь, что тебе следует предупреждать людей, если собираешься опоздать?
Голос моей матери донесся из гостиной, как только я ступила в фойе Дома Тревоги и Разрушения. Я знала, что увижу еще до того, как добралась до конца коридора и повернулась к двери: моя мать элегантно полулежала на диване, волосы каскадом спускались по ее плечам, стакан вина в руке.
Я не ошиблась, хоть и не предугадала, что моя тетя Лорен будет там, также со стаканом вина в своей руке. Она неопределенно махнула в мою сторону, медленно поворачивая голову, выглядя уставшей за повязкой меж ее глаз. Она просто получила в нос и всегда говорила, что резкие движения вызывают у нее головную боль.
Нет, сказала я, становясь у края ее дивана. По телевизору ожесточенный солдат в каске всмотрелся в даль. Моя мать смотрела фильмы про войну, когда чувствовала себя подавленной. Наверное, потому, что чрезмерное кровопролитие и горькие победы напоминали ей о моем отце. Потому что мне уже есть восемнадцать.
Моя мать вздохнула. Не особо разочарованно. Она заранее знала, что это был аргумент, в котором я хороша. Вообще-то, я знала об этом все.
мама: Но ты живешь под моей крышей.
я: С радостью съеду.
мама: Тебе придется найти работу, чтобы
я: В точку! Еще ты говорила мне завести парочку друзей.
мама:
Моя мать также знала об этом все. Так что она просто покачала бокалом в мою сторону.