Беги, несчастный! Корнелиус подскочил к монаху и, схватив его за шкирку, попытался выпихнуть в окно, но ряса зацепилась за раму, и отец Ансельм закупорил собой проход.
Именем Господа нашего забубнил монах, оглядываясь через плечо на бушующий смерч, который вот-вот должен был дотянуться до людей своей ненасытной пастью.
Да пролезешь ты или нет? продолжал пихать его маг.
Иисуса Христа отец Ансельм, переломившись через узкий подоконник, не переставал крестился.
Ты спятил? Сейчас рванет!
А? опомнился святой отец и неистово задрыгал ногами. Я застрял, застрял!
Ряса зацепилась! А, чтоб тебя!..
Господи, спаси пробормотал отец Ансельм, дергая рукой рясу, но прочная ткань никак не хотела рваться.
И тут смерч настиг людей. Мага оторвало от монаха и закрутило, а за ним и отца Ансельма выдернуло из окна, словно пробку штопором из бутылки. Неистово беснующаяся, воющая громада смерча проломила крышу. Разлетевшаяся шрапнелью черепица посекла деревья, только чудом не задев людей. Стражник, ожидавший у дома, бросил копье и, подвывая, бросился вон со двора.
Спасайся, кто может! завопил он, и оба стражника и нищенка бросились врассыпную.
Смерч между тем разметал полкрыши и вырвался на свободу сквозь дыру. Радостно вильнув хвостом, он с воем рванулся ввысь и растаял в небе. Все стихло.
Стражники, укрывшиеся в ближайшей подворотне, долго не решались приблизиться к страшному месту. Нищенка сбежала, но важнее, разумеется, было узнать, что сталось с отцом Ансельмом. Наконец переборов страх, стражники на цыпочках приблизились к распахнутой настежь калитке и осторожно заглянули во двор. В саду ничего не изменилось. Здесь все также светило солнце и росли диковинные деревья. Девушек видно не было, и вокруг царила удивительная тишина.
Ваше преосвященство, дрожащим голосом позвал стражник, опасливо озирая дом. Ва
Но тут калитка сама собой захлопнулась, больно саданув стражника по носу. Стражник взвыл, схватившись за лицо, опрокинул своего товарища в грязь и припустил прочь от проклятого дома. Второй проворно вскочил, подхватил копье и понесся не оглядываясь следом за первым.
Отбежав на приличное расстояние, они остановились и укрылись от дождя под сенью полуразрушенного сарая. Первый стражник все ощупывал распухший нос и шмыгал им. Второй то и дело поглядывал вдоль улицы, не появится ли монах, но улица была пуста.
Что будем делать? спросил второй стражник.
Что, что! Откуда я знаю, что! Копье жаль.
И отца Ансельма, вздохнул второй.
Да чтоб он провалился, твой отец Ансельм! Видишь, что вышло? опять шмыгнул разбитым носом первый.
Да уж, поежился второй то ли от холода, то ли от пожелания собрата. Скажем-то чего?
Правду, буркнул первый в ответ.
Ты с ума сошел! Второй стражник прижал к себе копье. Нам никто не поверит.
Твоя правда. Тогда скажем скажем, что ничего не видели и не знаем. Отец Ансельм зашел в дом, мы его прождали весь вечер и
И нам отрубят головы, за то, что бросили святого отца в логове самого дьявола.
Ну-у Первый затравленно огляделся и помассировал шею. Расставаться с головой вовсе не хотелось.
Тогда скажем, что не достучались, отец Ансельм вернулся назад, а нас отослал в казармы.
А сам-то он куда потом делся? засомневался второй.
Нам-то какое до того дело! Его преосвященству виднее, куда.
Ага, верно говоришь, кивнул второй. Тогда пошли?
Пошли.
Стражники еще немного поколебались, вдруг монах все-таки появится, потом покинули сарай и заспешили прочь.
На улицы пригорода быстро опускалась ночь, а до казарм было далеко
Глава 2
Отец Ансельм пришел в себя и огляделся широко распахнутыми глазами.
Вокруг не было ничего, ни единого лучика света. Ни холода, ни тепла. Даже низа и верхаи тех не было. Монах вскрикнул и повел рукой, дернул ногами. Казалось, он висит в какой-то пустоте, неизвестно на чем подвешенный, и от этого неприятного ощущения отца Ансельма сковал неописуемый ужас, сдавил ледяными тисками горло, отдался шумом крови в ушах. Сердце бешено забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. Куда он попал? Может, это рай? Или ад? Скорее ад, дорога в него. Но за что? Что он такого сделал? Нет, конечно, были и у него грехиу кого их нет? но отец Ансельм свято верил в свои убеждения и праведность своих деяний
Не дергайся, святой отец, раздался совсем рядом знакомый голос.
Корнелиус! обрадовался отец Ансельм магу, как дорогому другу. Пропадать в одиночку было гораздо страшнее, чем вдвоем. Ты здесь?
Здесь, конечно, где же мне быть? По твоей милости.
Но что я такого сделал?
О, вполне достаточно, чтобы мы неслись сейчас черт знает куда.
Между прочим, это именно ты, колдун, уронил мне на ногу слиток.
А ты разбил реторту, которую тебе вообще не стоило брать. Вот, чес-слово, ты как маленький!
С чего это я маленький? обиженно засопел монах, все еще пытаясь взглядом отыскать говорящего, но направление, откуда шел голос, ему никак не удавалось установить.
А с того! Я бы еще понял, если бы реторту схватила та нищенка, что пришла с тобой. Кстати, зачем ты ее припер?
Она свидетель, буркнул отец Ансельм и оправил самопроизвольно задирающуюся сутану.
Что-что?
Ничего!
Ясно. Так вот, я и говорю: я бы еще понял, если бы реторту схватил некто вроде той нищей женщины. Но ты, образованный, вроде бы, человек
Я очень образованный. Еще какой!
Тем более! Еще какой образованный, а как дитя неразумное хватаешь со стола неизвестные тебе химические реактивы.
Реа что?
Реактивы. Вещества. Обезьяна со взрывчаткой в сравнении с тобой сущий младенец с погремушкой.
Взрывчаткой? Что это? Отец Ансельм не на шутку обиделся, но вида решил не подавать.
Порох знаешь?
Знаю, конечно!
Так вот, представь себе мешок пороха или даже сразу два-три, которые разом рванули.
Так это?.. монаха озарила догадка.
Не городи чепухи! Если бы рванула взрывчатка, мы бы уже угодили прямиком на небеса.
А разве?..
Нет! отрезал Корнелиус.
Значит, в ад? расстроился отец Ансельм.
Вот человек! Разве ты видишь так любимых тобой чертей или котлы с кипящей смолой?
Я вообще ничего не вижу, честно признался монах.
В том-то и дело.
Да скажи ты толком, где мы?
Не имею ни малейшего представления, тяжко вздохнул маг. Я бы мог сказать, куда нас занесет, если бы знал, что ты там намешал и в каких пропорциях. А так
Значит, мы куда-то летим?
Ага, клином. Как перелетные птицы.
Корнелиус, кончай шутить, слышишь? У меня от твоих шуток мурашки по спине бегают.
Может, это тебя скребут души безвинно убиенных тобой людей?
Отец Ансельм сжался, поведя спиной. Нет, глупости. Он честно исполнял свой долг, и ни один безвинный не пострадал. Ну, может, один или два Три?
Оказывается и инквизиторам бывает страшно? раздался из ниоткуда смешок.
Да кто ты такой, чтобы судить меня? взорвался святой отец. Паршивый колдун, липовый лекарь. Тьфу! Не хочу с тобой разговаривать.
Ну, дело твое.
Они помолчали. Где-то на пределе слышимости возник тихий звук, похожий на шепот или шорох. В пологе непроглядной темноты вспыхнул и погас огонек, за ним еще один и еще. Огоньков, вернее, искр становилось все больше и больше. Словно кто-то баловался со сростком кристаллов черного кварца, подсвечивая его с разных сторон и поворачивая так и эдак.
Корнелиус? взволнованно позвал отец Ансельм.
Чего тебе, монах?
Ты видишь?
Вижу.
Что это?
Не знаю.
Как?!
А вот так? Ты решил, будто я порхаю подобным образом целыми днями напролет?
Ну-у
Могу предположить, что скоро наше путешествие закончится.
Свет в конце туннеля?
Вроде того, с заминкой отозвался маг.
Я но договорить отец Ансельм не успел.
Шепот внезапно перешел в вой, пространство вокруг завертелось с бешеной скоростью, круговерть блесток слилась в сплошное белесое пятно, и маг с вопящим монахом устремились в неизвестность