А мы? спросили девушки, опуская лейки.
Изыди, сатанинское отродье! гаркнул в ответ отец Ансельм.
Фи! сказали девушки и, покачивая бедрами и налитыми грудями, скрылись за деревьями.
Уф-ф, заулыбался монах, что все так хорошо разрешилось, и заторопился к домукто знает, сколько здесь бродит этих обольстительных исчадий ада.
Но не успел он подняться на порог дома, как входная дверь сама собой распахнулась, и навстречу монаху вышел бодрый старикашка в черной в красную полоску хламиде и высоком колпаке с кисточкой наверху. Отец Ансельм долго разглядывал колпак, показавшийся ему совершенно дурацким, потом опустил глаза и впился взглядом в подвижное костистое лицо мага. Тонкогубый рот, чуть оттопыренные уши, острый нос и черная, с проседью бородане очень длинная, но пышная. Пусть отец Ансельм до этого момента ни разу в жизни не видел Корнелиуса, но старикашка не мог быть никем иным. Святого отца постигло разочарование: он полагал, что столь сильный маг должен иметь более внушительную внешность.
Про грм-м, прочистил горло монах. Корнелиус, проклятый колдун и еретик, ты обвиняешься в
Во-первых, обойдемся без оскорблений. У мага оказался приятный баритон. Вам бы понравилось, если бы я заявился к вам в дом и обозвал вас, скажем, гнусной канцелярской крысой?
Но опешил отец Ансельм.
А во-вторых, пройдем в дом и там спокойно побеседуем.
Вести задушевные беседы с вероотступником и колдуном? взорвался монах. У которого по саду гуляют, прости Господи! голые ведьмы, и светит солнце?
Разве солнечный свет тоже уже под запретом?
Н-нет, растерялся святой отец, но быстро взял себя в руки. Но не ночью же!
Ну, если вам больше нравится ночь, сырость и холод, я могу устроить их специально для вас, пожал плечами маг.
Нет, нет, поежился отец Ансельм от воспоминаний о холоде и дожде. Меня вполне устраивает солнце и тепло.
Прекрасно! Что же касательно девушек, то они вовсе не ведьмы, а, скорее, грациозные символы красоты природы, всего сущего и отрицания лжи. Корнелиус развел пальцы на правой руке, будто показывал распускающийся цветок. И часть моего великолепного сада. Он великолепен, не правда ли?
Сатанинское наваждение! прорычал отец Ансельм. Блуд!
Не более сатанинское, чем ваша святая инквизиция. Между прочим, Адам и Ева в райском саду тоже не имели одежд. Помните, в святом писании: «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились».
Разврат! отец Ансельм уже не мог остановиться.
Вам, конечно, виднее, хмыкнул маг. Но с моей точки зрения, лучше уж милые девушки, чем злобное, лысое, клацающее зубами чучело в сутане. Между прочим, твой стражник, кажется, со мной согласен.
Стражник и вправду вытянул шею в попытке разглядеть бесстыжих прелестниц меж деревьев, но девушки, к его глубокому сожалению, не появлялись. Отец Ансельм нахмурился и ткнул стражника локтем в бок.
А? опомнился тот, едва не выронив копье.
Стой здесь! приказал монах и, подобрав сутану, взошел по лестнице. Пошли поговорим.
Давно бы так, кивнул Корнелиус и вошел в двери. Отец Ансельм перекрестился, вздохнул и последовал за хозяином в дом.
Послушай, почему ты их не оденешь?
Кого?
Да женщин своих, кого же еще?!
Они не хотят, не привыкли.
Как так?
Очень просто. Одна была кошкойне хотела ловить мышей и вечно таскала сметану; другаявредной собакой, что вечно путаются под ногами и норовят тяпнуть за щиколотку. Вот я их и обратил в людейкакая-никакая, а польза от них есть.
Услаждаешь взор и плоть? скривил лицо в ехидной улыбке монах.
Кто о чем, а вшивый о бане, покачал головой Корнелиус. Они ухаживают за садом, готовят еду, читают мне и поют.
Хе-хе, и сотворил он человека Не слишком ли ты высоко взлетел, маг? Падать будет оч-чень больно.
С чего мне падать? Разве кто-то вроде тебя поможет, а?
Но ведь ты не будешь отрицать, что твое колдовство не от бога?
Ты хочешь сказать, оно от дьявола? Но разве дьявол создавал прекрасные сады или людей?
Грм-м, откашлялся в кулак отец Ансельм. Маг оказался не так прост.
Корнелиус прошел к удобному креслу, установленному у окна, и опустился в него. Присесть монаху он не предложил. Но тот и не собирался засиживаться в этом прибежище сатаны. Хотя, подумалось отцу Ансельму, вовсе не плохо, что маг пригласил его в дом. Теперь он видел собственными глазами все, что требовалось: и сад с домом, и непотребных женщин, и неистово сияющее над головой солнце, и даже стол посреди комнаты, уставленный алхимической утварью, в которой пузырились неведомые колдовские снадобья.
Значит, ты хочешь сказать, что являешься белым магом? отец Ансельм осторожно приблизился к столу и заглянул в одну из колб, наморщил нос, зажал его и отстранился.
Белое, черное Видишь ли, я постигаю мир уже более ста лет, и он гораздо шире и многообразнее, чем представляется тебе. К тому же между черным и белым есть бесконечное множество оттенков и
Ты не ответил, монах взял другую склянку, поболтал ее и поглядел на просвет. Поставил на место.
Уверяю тебя: дьявол тут совершенно ни при чем. Это наука, если ты понимаешь, о чем я говорю. Строгая наука, раскрывающая пытливому уму невероятные тайны природы.
А лечение бесплодия у нищих дурочектоже наука? хитро прищурился отец Ансельм.
Уже и об этом пронюхал? Что ж, если их мужья страдают бесплодием, то почему бы не подарить этим женщинам радость материнства.
Почему же ты не излечил их своей мудрой магией?
Зачем такие сложности, если есть более простые способы.
Значит, решил соединить приятное с полезным?
Тебе-то откуда знать о приятном? хмыкнул Корнелиус.
Молчи, старый прелюбодей, обуянный бесом похоти!
Монах взял третью склянку. В ней жидкость, исходящая пузырьками, забавно меняла цвет. Представляю, как будут счастливы мужья нищих дурочек узнать суть твоего лечения, противно захихикал святой отец.
Я мог бы стереть тебе память, зашвырнуть на Луну или куда подальше. Или превратить во что-нибудь.
Так чего же ты медлишь? Отец Ансельм немного струхнул, но внешне остался спокоенпо опыту он знал, что нельзя выказывать страх перед тем, кто сильнее тебя.
Да вот, думаю, в кого тебя лучше обратить: в осла или хряка? Девушки могли бы кататься по двору. Впрочем, зачем мне жирная свинья в прекрасном саду?
Послушай, колдун, монах решил отвлечь Корнелиуса, пока ты размышляешь над моей участью, не объяснишь ли, чем ты здесь занимаешься?
Опыты, научные опыты, отстраненно произнес маг, снял колпак, опустил его на пол и пригладил густую шевелюру. Тебе не понять.
Отчего же! Приворотное зелье? Или хочешь вызвать бурю, наслать мор? А может, ищешь способ создать золото?
В том нет ничего сложного. Но к чему оно мне? пожал плечами Корнелиус. Было хорошо заметно, что беседа наскучила ему.
Значит, ты все-таки можешь его создать? отец Ансельм весь напрягся. Если проклятый колдун создаст золото, то в его руках окажется важная улика. Возможно, кое-что получится урвать и себе.
Конечно.
Не верю!
Ну, хорошо же, Фома-неверующий! Держи. Корнелиус взмахнул руками, и перед самым носом ошарашенного отца Ансельма возник слиток золота.
Монах в ужасе отшатнулся, и слиток упал, пребольно саданув его по пальцам левой ноги.
Ой, мамочки-и-и! завопил монах, заскакав по комнате со склянкой в руке.
Осторожно! выкрикнул Корнелиус. Реторта!
Отец Ансельм замер и уставился на реторту, жидкость в которой внезапно налилась пурпуром и взбурлила. Пальцы монаха непроизвольно разжались. Склянка упала на стол, осколки брызнули во все стороны. Из разлившейся жидкости мгновенно повалил едкий пар. Несколько склянок, задетых осколками, опрокинулись. Сильно зашипело, вспыхнув, занялся стол. Бледный монах, позабыв про боли в ступне, отодвинулся от стола, уперся спиной в стену и сглотнул.
Что ты натворил, безмозглый дуралей! в ужасе вскричал Корнелиус, вскочив из кресла.
Я это прошлепал губами отец Ансельм, наблюдая, как смешавшиеся жидкости закручиваются в вихрь, и тот растет и расширяется прямо на глазах. Вот он уже соскочил со стола и уперся ножкой в пол. Доски пола, там, где их коснулось острие воронки, лопнули, бешено вертящийся зев потянулся к потолку; тот треснул и начал проседать. Стол сорвало с места и бросило на дверь, перегородив выход. Посуда посыпалась на пол. Звон стекла забил уши.