Ноги ее скользили и разъезжались в разные стороны. Элоиза вставала, падала. Снова вставала. И шипела, визжала, рычала от бессильной ярости. Выпусти она горшок, ей (чем черт не шутит!), возможно, и удалось бы скрыться. Один шанс из трехсот тридцати трех тысяч миллионов у нее все же был. Но жадность превозмогла.
Матильда, огонь! Пли! наперебой закричали разгоряченные люди.
Дракониха обрадовалась. Как это она могла забыть про свое новое уменье?! Ей даже лапы пачкать не придется. Вот здорово! Она повернула голову вправо
А-А-А-ААА!!! не своим голосом завопила ведьма, высоко подпрыгивая и кружась волчком.
Струя ослепительно-желтого пламени обрушилась на нее сверху и обняла крепко-крепко. И держала в своих объятьях, не желая отпускать, как самый горячий, самый страстный из поклонников. До тех пор, пока то, что было Элоизой Прекраснозадойглупой, жестокой и самовлюбленной ведьмой, не обратилось в горстку пепла. Да. Всего лишь маленькую, жалкую горстку пепла. Она на мгновение зависла в воздухе, в облаке желто-зеленого пара и опустилась вниз. Ме-е-едленно. Пла-а-авно. А пото-о-ом
Видите, видите, мадам? взволнованно произнес Пронырро. Я вас не обманывал. Изумительное, чудотворное средство!
На полу, перед потрясенными людьми и ничего не понимающей «малышкой», как живая, лежала черноволосая красавица. Холодные синие глаза смотрели в никуда. Мертвые руки цепко сжимали вожделенный ночной горшок. Это длилось всего пару мгновений. Затемона рассыпалась в прах. К великому и всеобщему сожалению, вместе с горшком.
Поразительная алчность! изрек призрак. И сам не гам, и другому не дам.
Залетный ветерок подхватил еще неостывший пепел и, унеся его за пределы замка, развеял над рекой. И там, где он коснулся воды, рыба повсплывала вверх животами.
Уничтожению горшка Эгберт втайне возрадовался. Да, они нуждаются в деньгах. Да, деньги, не пахнут. И все же все же в общем, хорошо! Казалось, после многочисленных треволнений, господин барон временно утратил способность четко формулировать свои мысли.
Мелинда, как всегда, пришла ему на помощь. По выражению лица мужа, по тому, с каким не-имо-ве-рным облегчением он вздохнул, она обо всем догадалась.
Ладно, черт с ним, в самом деле! А то нам, для полноты счастья, только осады замка не хватало! После всего этого, она обвела рукой «живописный пейзаж».
Много бы еще нашлось желающих разделить нашу радость. А то и отделить ее от нас. Мечом поострее.
Возблагодарим Всевышнего, детушки! неожиданно подал голос прапрапра дедушка. За то, что дав мерзавке способности, не дал ей ни усердия, ни мозгов. Впрочем, она как раз из тех, кто по дури да ни шиша не умеючи больше зла натворит, чем кто другой, умный и ученый. Да еще и злопамятна была, не приведи, господь! Если бы не малышка, вам бы не сдобровать.
С умилениемглядя на Матильду, он запорхал вокруг ее головы. Таких гигантских, таких яркихзелено-розовыхбабочек ей встречать не доводилось. Удивленная дракониха следила за причудливыми пируэтами призрака, пока тот, растанцевавшись, не влетел в ее раскрытую пасть. Пасть тут же захлопнулась.
Матильда! Сейчас же выплюнь! Этоне бабочка, это наш прапрапрадедушка, вразумляла госпожа баронесса свою воспитанницу. Мужчины ей вторили. Матильда поупрямилась, поупрямиласьда и сдалась.
«Ну, ладно уж. Ну, пожалуйста, казалось, было написано на ее морде. Раз уж вы та-ак просите»
Она приоткрыла пасть, и прапрапрадедушка вылетел наружу. Изрядно помятый, весь исслюнявленный, но нимало не утративший отличного расположения духа.
Мокровато, но вполне уютно, жизнерадостно заявил он. Ну, вы тут еще поболтайте немножко. А я пока полетаю, разомнусь маленько.
Он энергично встряхнулся, завинтился в тугую спираль и, с торжествующим гиканьем, вылетел в окно.
Мне б такие возможности! от души восхитился Пронырро.
Супруги многозначительно переглянулись. Мелинда громко хмыкнула, а Эгберт что-то неразборчиво пробормотал про какую-то бодливую корову, рога ну, и тому подобное.
Хорошо бы уйти с утра. На рассвете да по холодку, мечтательно произнес «высокий профессионал», отрывая взгляд от окна. Однако, ночь, друзья мои (о, как это сладко, упоительно звучит! друзья мои, мои друзья!), ночь тоже не лишена определенной романтики. Мне пора. Я познакомился с прекраснейшей в мире дамой. Я видел настоящего дракона. Я, в силу своих скромных возможностей, помог благороднейшему из рыцарейкак ни странно это звучит. Все давно готово. Осталась мелочь. Пустячок, не дающий мне покоя.
Брошь? догадался Эгберт.
Брошь, подтвердил Пронырро. Она мне так дорога, так дорога! Клянусь пяткой святого Януария, разорялся Пронырро, за все долгие годы моей плодотворной деятельности я не держал в руках вещи дороже. То естьдержать то держал. Но не приобретал, нет! Ах, какая занятная вещица! Насчет эстетики, разумеется, можно поспорить: у того, кто создал ее, с чувством прекрасного бо-о-ольшие проблемы. Форма несколько примитивна, да и величина камней говорит о вульгарности ювелира. Словом, редкая безвкусица. Я бы даже сказалкитч. Человек вроде меняс изысканным, утонченным вкусом никогда (уверяю вас!), ни за что и ни за какие коврижки не наденет подобную вещь. И уж тем более не станет носить ее ежедневно.
К чему столько разговоров? Верни идело с концом! усмехнулся Эгберт.
Сир! Как же вы нетерпеливы! в голове «высокого профессионала» прозвучала укоризна. Право слово, ну, никакой выдержки! Для эстета и собирателя Произведений Истинного Искусства сия вещица ценности не представляет. Но для продажи купцу, ювелиру или (нельзя отрицать и такую возможность) даже самому королю она вполне сгодится. И стоимость ее так велика ох, я даже не стану вам говоритьнасколько. Чтобы лишний раз не расстраивать. Она до того ценная, до того ценная, что я даже сплю с ней!
С бабами надо спать, а не с драгоценностями, раздался ехидный голос. И во внезапно похоладавшем воздухе появилась знакомая зеленая фигура.
Сир! По-моему, влезать в чужой, к тому же сугубо конфи-ден-ци-альный (да, да-а!) разговорне совсем корректно.
А воровать чужие драгоценности?! Эге-ге-ге-е Чья б корова мычала, парировал призрак, вольготно располагаясь на ближайшей потолочной балке.
Смею надеяться этодействительно ваш потусторонний родственник? свистящим шепотом поинтересовался Пронырро у Эгберта.
Разумеется, мой. А что, бывает иначе?
Ну-у замялся «высокий профессионал». Всяко бывает. Может, приблудился из какого-нибудь разрушенного или заброшенного замка. Обманом втерся в доверие.
Не смей обижать дедушку! Это приличный замок, а не ночлежка для бродячих привидений! вскинулась оскорбленная госпожа баронесса. И жить здесь может только наше привидение! Родное и всеми уважаемое. Да!
Странный он какой-то, не успокаивался Пронырро. Сначала понуждает вас искать сокровище, чтобы просто так, за здорово живешь, его отдать. Он и палец о палец не ударил, чтобы вырвать сокровище у ведьмы, а ведь мог. Нет, тут дело нечисто. Вы не находите?
Не нахожу! выпалила Мелинда.
В душе она, разумеется, соглашалась с Пронырро. Но признать это открыто? Да никогда!
Ишь, какой умный выискался, нехотя произнес призрак и пообещал:Будешь таким и впредьой, не доживешь до старости. А горшок Горшок непременно надобыло уничтожить. Слишком уж велик соблазн для очень и очень многих.
А по-другому нельзя было? Без всего этого «представления»?! возмутилась госпожа баронесса.
А по-другому, детка, неинтересно, непоучительно, отвечал призрак. Эффект не тот.
Сир Кловизий, да вы похлеще ведьмы будете, заметил Пронырро.
А вот это уже наше, внутрисемейное дело. И вообще Не по хорошу мил, а по милу хорош, сказала госпожа баронесса.
О, мадам! Что касается этого зеленого господина, то у меня на его счет исчезли последние сомнения. Так долго и совершенно (увы!) безнаказанно можно издеваться лишь над самыми близкими родственниками.
Игнорируя эти слова, призрак обратился к Мелинде:
Дитя мое дорогое, дорогое мое дитя! Разве может обидеть меня какой-то там воришка?