Это случилось (увы и ах!) в один из первых дней ее пребывания в замке. Госпожа баронесса вспомнила тот день и усмехнулась. И недоумевающую морду Матильды, стоящей посреди груды тонких белоснежных черепков, больше похожих на лепестки. И трёх служанок, застывших на пороге кладовой. Их жалобные голоса вот уже полчаса безостановочно выводили: «Ой-йе-йе-йе-йейе-йе-о-ой! Ой-йе-йе-йе-йе-йе-о-оййй!»будто на похоронах. Так что благородный фарфор настигла вполне заурядная, не только для вещей, но и для людей, участьон был оплакан и забыт.
Между тем,"высокий профессионал" не просто трапезничал. Он ещё и пытался сочетать, насколько это было возможно, телесную пищу с пищей духовной.
Стоящий рядом слуга с кувшином вина наперевес внимательно слушал разглагольствования вора. Судя по его улыбке, речь шла о чём-то чрезвычайно приятном. Они были так поглощены разговором, что совершенно не заметили подошедшую к ним Мелинду.
конечно же, волосы! Хотя нет! Мне никогда не нравились брюнетки, категорическим тоном произнёс Пронырро. Он деликатно вытер уголки рта и руки о скатерть, что без слов говорило об отличном воспитании. Ибо дурно воспитанный сеньор непременно воспользовался бы своим камзолом.
А как же блондинки? Говорят, они сейчас в большой моде, поинтересовался слуга.
А что блондинки? хмыкнул Пронырро.
Согласитесь, они несколько блекловаты, да и вообщебудто застираны. А уж чёрные, чёрныефи! Никакого сравнения с рыжими. Абсолютно! Ах, рыжие, рыжие Чем рыжейтем дорожей. Как у госпожи баронессы, вашей хозяйки: не волосычистое золото. Рыжье! Так взгляд и ласкает. Ах, какая женщина! промурлыкал Пронырро. Он лихо опрокинул в себя кубок вина и страдальчески выдохнул. Вино было горячим и очень крепким. И у человека слабого или неподготовленного могло невзначай прожечь дыру в желудке.
Это какая же? Ну-ка, отвечай! спросила Мелинда, выступая из клубов пара.
Слуга испуганно пискнул. Его румяное лицо в мгновение ока приобрело оттенок самой лучшей, наибелейшей муки.
Однако, высокого профессионала, подлинного знатока и любителя Прекрасного, появление Мелинды нисколечкине смутило. Скорее, он был приятно удивлён появлением Неземной Красы в столь простецком, столь неаристократичном, короче, столь неподобающем для неё месте. И, пользуясь моментом, откровенно любовался госпожой баронессой.
Изумительная! Великолепная! Прекраснейшая!
От этих слов, произнесённых с лёгким надрывом, Мелинда густо покраснела.
Мы тут как раз обсуждали сравнительные достоинства дам. Некоторые, Пронырро покосился на слугу, некоторые считают, что краше черноволосых и свет не видывал, он негодующе фыркнул.
Какая чу-ушь!!! неожиданно для себя хором воскликнули Мелинда и Пронырро.
Белобрысый слуга, успевший хорошо (нет, даже пр-реотлич-чно!) изучить характер своей хозяйки, затрясся от страха и с кувшином в руках скрылся в бескрайних кухонных недрах.
Простите, мадам, вор привстал со своего места, поклонился и лукаво заметил:Как-то неудобно гостю приглашать к столу хозяйку. Вы не находите?
Да уж, пожалуй, засмеялась госпожа баронесса. И чем, скажи, тебе не угодили брюнетки?
Ах, мадам! Черный цвет есть цвет греха, адской шерсти и отречения от мира. Скверный, омерзительный цвет! с чувством произнёс Пронырро, изысканным жестом вытаскивая самую жирную куриную ножку, покрытую хрустящей золотистой корочкой, из груды таких же, хрустяще-золотисто-соблазнительных, но менее жирных ножек. Рыжий цветцвет золота, как же мне не любить его? А эта дама, герцогиня Знаете, мадам Она вызывает
Он скривился.
вызывает странное какое-то чувство. Я однажды испытал нечто подобное. Надкусил сочное, хрусткое яблоко, а из отверстия вылез мерзкий отвратительный червяк и уставился на меня. Да ка-ак! Нагло, вызывающе! Я был просто шокирован.
Пронырро брезгливо поджал и без того тонкие губы. Но у толстокожей Мелинды его рассказ сочувствия не вызвал. Она живо представила себе лицо «высокого профессионала» в тот момент и, давясь от смеха, спросила:
Слушай, а он тебе кулаком не погрозил? За взлом без предупреждения.
Смейтесь, госпожа, смейтесь, кротко и укоризненно произнёс Пронырро. Издевайтесь. За Вашу несравненную красоту я Вам всё прощу, и тут же поправился:Ну, или почти всё. Ах, мадам! Шутки шутками, но эта женщина явно никакая не герцогиня. Если онагерцогиня, то ямамка-кормилица. И лет ей куда больше, чем кажется. Что-то в ней не то не так что-то он неопределённо пошевелил пальцами. Вроде бы и красавица. Особенно сзади, уточнил Пронырро. А глаз не радует. Глядя на неё, просто оторопь берёт! Это меня-то, меня-а-а! Истинного ценителя женской красоты.
Он вплотную придвинулся к Мелинде и доверительно зашептал:
Поверите ли, мадам, но мне Господи, твоя воля!.. Мне ДАЖЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ЕЁ ОБОКРАСТЬ! ПРОТИВНО!
Брови госпожи баронессы в недоумении взметнулись.
Да, мадам, да. Разве это не ужасно?! Знаю, мои чувства совершенно непростительны для профессионала столь высокого уровня и могут навсегда испортить моё реноме. Нонет! Не мо-гу-у!
Вор по-черепашьи втянул голову в плечи. Лицо его исказила гримаса отвращения.
И ещё. Кажется, никто вокруг ее, м-мм странностей не замечает. Кроме меня.
И меня, неожиданно вырвалось у Мелинды.
Стоило разговору коснуться загостившейся красотки, как лицо её мужа моментально принимало несвойственное ему туповатое выражение, а глаза стекленели. И сир Эгберт-Филипп, Тринадцатый барон Бельвердейский, сир Лампидорский, начинал чесаться. Судорожно, лихорадочно, исступлённо. Как если бы его и впрямь одолевали полчищаголодных блох. Смотреть на это без слёз было невозможно. Но плакать Мелинда не то, что не любилатерпеть не могла. Её девизом было: «Пусть рыдают враги!»
В душе госпожи баронессы огненной лавой клокотала ярость. Казалось, вот-вот, еще чуть-чутьи она разорвёт свою хозяйку на триста шестьдесят пять равных частей. Да, она с лёгкостью оторвала бы ведьме башку! С лёгкостьюи с величайшим наслажденьем. Но умрет ли мерзавка? Со смертью герцогини исчезнет ли колдовство? А что если что если нет? И ей, Мелинде Златокудрой, до конца жизни придётся страдать при виде беспрестанно чешущегося (как блохастый пёс) мужа с выражением лёгкого идиотизма на прекрасном лице?! Нет, нет, нет! О, не-е-е-эт
И Мелинда решилась. Она выложила «высокому профессионалу» то, что видела и знала. Абсолютно всё. Как на духу.
Да-а-а Гнилое дельце, Ваше сиятельство. Я Вам прямо скажугнилое, нахмурился Пронырро. Был бы тут дракон, мы бы все славно обстряпали. А та-ак он задумчиво пожевал нежное сочное мясо и улыбнулся:Этот соус просто восхитителен! Такой лёгкий, изысканный. В сочетании с перцем, мёдом и миндалёмвесьма пикантно.
А если бы здесь был дракон? с замиранием сердца, спросила Мелинда.
Ну, тогда всё было бы, как этот соус, замечательно! Изумительно! Восхитительно! Но дракона-то нет.
Есть! торжествуя, воскликнула госпожа баронесса. Так что, давай! Выкладывай, что у тебя там.
Первоклассное средство! Исключительно для Вас! Усилитель роста драконов и драконообразных.
По рецепту самого Дракуция?! благоговейным голосом, не веря своему счастью, произнесла Мелинда.
Ага. Позаимствовал как-то у одного алхимика. Вместе с инструкцией. Зачем? Да так! Польстился на экзотику, польстился на экзотику. Ну, и потом Никогда не знаешь, что может пригодиться. Япредусмотрительный, мадам. Запасливый, похвастался «высокий профессионал» и спросил:Мадам, Вы меня не разыгрываете? Здесь ли в самом деле есть дракон?
Дракониха, улыбнулась Мелинда. Правда, она еще совсем крошка.
Где же Вы ее прячете? прошептал ошеломлённый Пронырро. На время забыв о еде, он застыл с поднятой в руке вилкой.
Да тут неподалеку. И ты с ней скоро, очень скоро познакомишься, пообещала госпожа баронесса.
М-да, глубокомысленно произнёс Пронырро. И неожиданно добавил:
А поваров я бы на Вашем месте по-ве-е-сил. Да, повесил! Готовить так, как онисмертный грех. Ибо сказано«не введи нас во искушение». А я сегодня уже второй час подряд искушаюсь. Ох, боюсьрастолстею, потеряю рабочую форму. Человеку моей профессии надо тщательно (я бы даже сказалтрепетно) следить за фигурой. Кстати, его надо сыпать в молоко. И ждать.