Тебе следует уйти, удаётся выдавить Нико напряжённым голосом. Он так и лежит на кровати, приподнявшись на локтях, но руки сжаты в кулаки. Капли пота выступили у него на лбу. И всё тело натянуто. Я не хочу таращиться на ярко выраженную выпуклость у него в штанах, но уже давно перестала пытаться казаться порядочной и нравственной. Во рту пересохло, я облизываю губы, представляя, какой Нико на вкус. По телу разливается трепет. И боль. И желание.
Это не сексуальное влечение, которым даже близко нельзя описать сильное чувство голода, кипящее в душе. И теперь, когда я попробовала Не знаю, как мы сможем когда-нибудь вернуться к тому, как всё было раньше.
Уходи, Иден. Нико плотно стискивает зубы. Тебе нужно уйти, иначе, я попрошу тебя остаться.
Я заставляю себя отвести взгляд от его сексуальных растрёпанных волос, от его измученного выражения лица, от болезненно пульсирующей эрекции в его брюках и медленно поднимая отяжелевшее тело с кровати. Я не могу так поступить с нами. Моя жизнь и так сильно запутана. Я не буду рисковать жизнью или дружбой Нико. Он слишком много значит для меня.
Я Прости, заикаюсь я, подбирая туфли. Я даже не потрудился надеть их, прежде чем, спотыкаясь, направиться к двери, чтобы выйти.
Нико остаётся на кровати, вцепившись в одеяло и пытаясь отдышаться. Его глаза сияют, когда он смотрит на меня.
Ты отлично справилась, Эди.
Я киваю, не веря ни единому слову, и открываю дверь, прежде чем начну умолять его позволить мне остаться. Я не понимаю, насколько под кайфом, пока не пытаюсь вернуться к себе в комнату. Я словно приняла комбинацию самых мощных штаммов кокаина и экстази с шампанским. Однако я точно знаю, что делаю. Я контролирую действия и чувства, но хочу лишь вернуться в комнату Нико и раздеться. Я настолько возбуждена, что представляю себе сексуальные звуки стоны удовольствия и шлепки обнажённых тел.
Нет. Не воображаю.
Я, спотыкаясь, прохожу мимо приоткрытой двери. Небольшая щёлочка, но мне хватает, чтобы стать свидетелем происходящего внутри.
Люцифер.
Обнажённый.
И трахается.
Женщина растянулась перед ним на кровати, упираясь пятками ему в плечи. Он держит её за бедра, глубоко и безжалостно входя в её тело, и каждый толчок более яростный, чем предыдущий. Но, чем сильнее он трахает её, тем громче она стонет и умоляет о большем. И в туманном оцепенении я больше не вижу эту женщину. На её месте я представляю себя, мои лодыжки покоятся на его плечах, когда Люцифер берет меня быстро, глубоко и жёстко. Я до сих пор помню, как он ощущается, пока проникает в тело. И когда он скользит руками вверх по телу женщины, чтобы сжать груди, я вспоминаю, как я вскрикнула, когда изящными пальцами он щипал и перекатывал мои соски, пока я скользила вверх и вниз по его члену.
И в этом-то и проблема.
Я пытаюсь заставить себя уйти и оставить Люцифера наедине с его развратом, но вид третьей персоны, появляющейся в поле зрения, замораживает на месте.
Кайро, голый и готовый, забирается на кровать и бочком садится рядом с Люцифером. С выражением поклонения в глазах он начинает целовать и гладить шею Люцифера, его грудь, напряжённый пресс. Люцифер кладёт руку на поясницу Кайро и давит, чтобы погладить его задницу, а другой рукой ласкает грудь женщины.
Я думала, что раньше была возбуждена, но это Я не готова к такому. И определённо не готова к тому, что происходит дальше.
Люцифер выходит из тела женщины, его огромный член блестит от соков возбуждения женщины. Когда та встаёт на колени и поворачивается, Кайро целует дорожку по телу Люцифера, спускаясь всё ниже ниже ниже. Пока он и неизвестная женщина не облизывают и не сосут ствол Люцифера вместе, жадно наслаждаясь его пульсирующей плотью.
Я прикрываю рот дрожащей рукой, сдерживая вздох. Или стон. Не знаю точно. Но уверена, что мне не следует быть здесь. Вот только стою, как вкопанная, а конечности налились свинцом от неутолённого желания. Но я остаюсь не поэтому. Но я не могу уйти не из-за эротической сцены, разыгрывающейся передо мной. А из-за выражения лица Люцифера.
Красивое, холодное лицо Люцифера. Его черты не искажены экстазом. А ослепительные глаза не сужаются от сосредоточенности, пока он сопротивляется оргазму. Его чувственный, полный рот не приоткрывается, когда он издаёт возбуждающее шипение. Его сильная, угловатая челюсть не напряжена, когда он готовится высвободиться на их извивающиеся языки.
Он выглядит скучающим. Отстранённым. Как будто не может заставить себя чувствовать. Будто он далеко-далеко от этой кровати, этой комнаты, может, даже от этого измерения. Как будто секс, потворство своим желаниям, развратвсего лишь развлечение. Почему так, я не знаю. И не думаю, что хочу это выяснять.
Но всё же Я не могу отвести взгляд. Такое чувство, что отвернуться от него сейчас, было бы сродни того, что я выброшу Люцифера, и каким-то образом в этот момент мы делимся секретом, который никто другой никогда не узнает. Я, как и Люцифер, знаю, каково быть брошенной теми, кто поклялся любить и заботиться. Может, это наш самый большой секрет.
Я слышу голоса, приближающиеся по коридору, поэтому, прежде чем меня поймают, отхожу от двери и иду в противоположном направлении. Какой бы кайф я ни испытывала после ритуала, его заменило нечто совершенно иное. Печаль. Мне жаль Люцифера. Быть таким могущественным, таким страшным и в то же время таким печальным
Я не должна была этого видеть. Ни в нём. И как бы это ни было иррационально, я обижаюсь на Люцифера за это. Я хотела ненавидеть его, несмотря на то, что тело тянулось к нему, но теперь теперь мне его жаль. Я сочувствую ему. И это заставляет меня хотеть ненавидеть его сильнее. Потому что я не могу хоть что-то к нему чувствовать. Он не заслужил этой привилегии. После всего, что сделал со мной, с моей сестрой, с Легионом, он не заслуживает ни капли сочувствия с моей стороны, родственные души или нет.
Едва я вошла в свою комнату, как раздаётся стук в дверь. Я ожидаю, что это Нико, проверяющий, как я себя чувствую после всей неловкости, поэтому распахиваю дверь, не спрашивая, кто это.
Легион стоит в дверном проёме, и его огромное тело поглощает свет вокруг. Его серебристые глаза слегка нахмурены, и он переводит взгляд с моей головы мне на грудь, затем ниже, на плоский живот и обнажённое бедро. Закончив осмотр тела, он бросает взгляд на моё лицо, всё ещё раскрасневшееся от желания.
Я должен был увидеть начинает он хриплым голосом. Я должен был знать, что ты всё ещё
«Моя».
Он даже не успевает договорить, как накрывает своим ртом мой, и заключает моё тело в свои объятия. Но его отчаянный, пылкий поцелуй похож на слово «моя». Скользит языком по моему, пробуя на вкус тоску, зарождающуюся глубоко внутри. И когда Легион подводит нас к кровати, чтобы уложить меня на спину, недосказанное слово отражается в его глазах«моя».
Да, отвечаю я, не нуждаясь в том, чтобы слышать вопрос.
И когда он срывает этот нелепый саронг и украшенный драгоценными камнями топ, вырезает метку на моем чреве, заявляя на меня права. И всё же, даже когда я выгибаюсь и кончаю так сильно, что вижу звёзды перед глазами, а мои конечности обмякают от усталости, я не могу отрицать это щемящее чувство, говорящее, что я неправа. Что Легион неправ. Какие-то неправильные чувства.
«Моя».
Так ли это?
Глава 17
Я удивляюсь, когда просыпаюсь, а Легион, всё ещё обнимает меня, моя щека прижата к его груди, его глубокое дыхание шевелит волосы на моей голове. Я так скучала по этому, так сильно, что мне хочется плакать. Я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем в его объятиях. Я никогда не чувствовала себя прекраснее, чем когда лежу, обнажённая и измученная, перед ним. Я не думала, что когда-нибудь ко мне вернётся это чувство, и теперь я боюсь его отпустить. Я боюсь, что Легион проснётся и поймёт, что слишком многое изменилось, и то, чем мы были раньше, уже не спасти.
Но этот страх порождён и чем-то другим.
Прошлой ночью, когда Легион навис надо мной, эти глаза, покрытые звёздной пылью, блуждали по моему телу, я увидела одержимого человека. Не похотью или страстью, а одержимого ненасытным голодом, от которого я дрожала. Он прикасался ко мне, как будто в первый раз, с благоговением, удивлением и волнением. Или, может, он запоминал каждый изгиб в ожидании того, что должно произойти. Наши дни вполне могли быть сочтены. Что, если прошлая ночь была нашим последним разом?
Я не знаю. Но хотя ему было хорошолучше, чем хорошо, он казался чужим. Его тело было таким же, жар таким же, как всегда, запах всё ещё мужской и опьяняющий. Даже на вкус Легион был таким, каким я помнила. Но это был не он. И как бы сильно я ни зажмуривалась и ни представляла, что мы снова в его комнате, утопаем в море голубовато-серого белья, наши обнажённые конечности переплетены, я чувствовала, как правда скручивала внутренности.
Легион другой. И я не знаю, что это значит для нас обоих.
Природа берёт верх над моим телом, и даже в сочувствии я больше не могу игнорировать отчаянную потребность в ванной. Я медленно выбираюсь из-под его руки, которая лежит у меня на плечах, осторожно, чтобы не разбудить. К счастью, он только шевелится и перекатывается на бок, я выдыхаю и иду в ванную, чтобы освободить мочевой пузырь. Я заканчиваю, надеваю шёлковый халат и возвращаюсь в кровать как раз в тот момент, когда Легион начинает просыпаться.
Привет, соня, шепчу я, устраиваясь на кровати рядом и забираясь под одеяло.
Легион быстро моргает, оглядываясь по сторонам. Затем переводит сонный взгляд на меня и хмурится.
Иден?
Я улыбаюсь, несмотря на неприятное чувство в груди.
А кого ещё ты ожидал увидеть?
Он снова моргает и смотрит на своё тело, прикрытое только шёлковой простыней. Замешательство глубоко запечатлелось в его чертах.
Что-то не так? спрашиваю я, проводя рукой по его взъерошенным волосам в надежде успокоить.
Легион прочищает горло и качает головой.
Нет. Просто устал.
давай, опять спать. Ещё рано.
Он снова качает головой, и в груди разливается разочарование.
Мне нужно идти. Сегодня много дел.
Верно. Сегодня большая вечеринка-маскарад, над которой Лилит и Андрас неустанно работали, чтобы привлечь внимание Уриэля и его фанатиков.
Легион мягко отмахивается от моего прикосновения и садится, свесив ноги с кровати. На его широкой спине я мельком вижу колючие позвонки ужасного дракона и страшный хвост. Даже не глядя на меня, он насмехается надо мной.
Уперев локти в колени, и вцепившись руками в волосы, Легион задумчиво вздыхает, а затем встаёт. Трудно не смотреть на его прекрасную фигуру и не чувствовать лёгкую грусть, когда он снова натягивает джинсы. Я хочу спросить, о чём он думает, но не уверена, что готова к ответу.
Скоро увидимся, бросает он, затем наклоняется и касается своими губами моих. Не знаю почему, но от этого жеста у меня на глаза наворачиваются слёзы, а в горле образуется тугой комок, из-за которого я не могу ответить.
Я ещё долго смотрю на дверь, гадая, вернётся ли Легион когда-нибудь.
В глубине души я знаю, что на самом деле его здесь никогда и не было.
Я встречаюсь с Адриэль в тренажёрном зале для лёгкой тренировки. Она снова и снова инструктирует меня генерировать эти светящиеся шары концентрированного солнечного света, пока у меня не начинает пульсировать голова, а глаза не чувствуют, что их вырывают из орбит.
Ещё раз.
Я стискиваю зубы и соединяю ладони, гася уже находящиеся в них идеально круглые сферы. Глубокий вдох. Ещё два шара появляются за несколько секунд, и на это уходит минимальное внимание с моей стороны.
Ты всё быстрее. Хорошо. В бою нужно будет уметь вызывать свет, не задумываясь.
Тогда я не должна ли учиться, как им пользоваться? спрашиваю я, и раздражение ясно звучит в моём голосе.
Скоро. А теперь ещё раз.
Я игнорирую приказ и оглядываю пустой спортзал, желая дать своему мозгу передышку.
Где все? спрашиваю я.
Готовятся.
Я думаю, что из-за маскарада все нервничают. Даже Каина не было во время моего утреннего визита к сестре, на что я не жаловалась. Было приятно какое-то время побыть с ней в полном одиночестве. Нужно признать, что она выглядит потрясающе для человека, который пережил взрыв бомбы и получил серьёзные ожоги. Она упомянула пересадку кожи, и, хотя я не врач, почти уверена, что восстановление после этого всё равно будет долгим и трудным. Но раны сестры, похоже, заживают очень быстро. Не просто заживают исчезают. Она снова начинает выглядеть и говорить как беззаботная. Когда она улыбается, губы не сжимаются от боли. У неё почти полностью функционируют конечности, и цвет кожи возвращается в норму. Похоже, у неё даже отрастают волосы. Трансформация невероятна.
Я оглядываюсь на Адриэль, вздёрнув подбородок.
Ты будешь сегодня вечером?
Да, несмотря на предложение Люцифера, холодно отвечает она. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз был на вечеринке.
Я складываю руки, и когда сгибаю пальцы, два новых шара света парят над ладонями.
У ангелов вообще бывают вечеринки? Разве это не грех?
Адриэль смеётся, и звук похож на перезвон колокольчиков на ветру.
Вовсе нет. Распутство, пьянство, блуд грехи. Простое весёлое сборище друзейнет.
Но разве мы не грешим, просто устраивая вечеринку под ложным предлогом? Разве это не ложь?
Адриэль пожимает плечами.
Никто не идеален. Даже ангелы.
Я выгибаю бровь, опуская руки по бокам. Мышцы одеревенели от напряжения.
Разве не в этом смысл ангелов? Вся эта суета вокруг совершенного существа?
Мы стремимся такими быть, хотя бы для того, чтобы оказаться ближе к Христу. Правда, часто проигрываем. Она задумчиво прикусывает розовую нижнюю губу. Моя собственная история доказала, что это правда.
Мы смотрим друг на друга, не желая замечать большого слона в зале. К счастью, нам не нужно слишком долго избегать этой темы. Мы поворачиваем головы к входу в спортзал как раз в момент, когда Легион с непроницаемым выражением лица входит.
Иден. Он переводит взгляд с меня, своей нынешней любовницы, на свою бывшую. Неловко. Адриэль.
В чём дело? спрашиваю я, спрыгивая с ринга. Адриэль делает то же самое, хотя и немного изящнее.
У нас проблема. Он переводит взгляд туда-сюда, будто не уверен, на кого следует смотреть. В кабинет Айрин. Сейчас же.
Он даже не ждёт, пока мы догоним его, направляясь в кабинет Наблюдателя. Он едва бурчит приветствие, когда мы входим, остальные из Сем7ёрки, Люцифер, Нико и Айрин уже сидят и ждут нас.