Впрочем, неожиданностей не опасались: люди в овраге не скрытничали — вон какой огонь развели. И оружия не имеют: вымывшись в ручье, мужчина поворачивался и так и этак, будто нарочно показывал, что нет у него ни револьвера, ни гранат. О бабе и говорить нечего — брюхатая, вот-вот разродится.
Шагин уголком глаза наблюдал за спускавшимися в овраг. Разделаться с ними было бы нетрудно. Но наверху оставался еще один. А поблизости могли быть и другие…
— Что будем делать? — спросила Саша.
— Погоди… Ага, они подходят. Сейчас будут. Ты спокойнее, может, все обойдется.
Окрик бандита. Приказ поднять руки.
Пока «матрос» держал Шагина на прицеле, старший дозора скользнул в сторону и стволом винтовки разворошил приготовленные для костра солому и хворост.
— Посунься, баба, — донесся до Шагина его высокий голос. — А ну, живее!
И снова шорох, возня за спиной председателя УЧК.
Сзади протянулась рука, ощупала карманы одежды Шагина. Удар в плечо — и он повалился в сторону.
Столкнув Шагина, бандит расшвырял сушняк, на котором тот сидел.
— Встань!
Шагин поднялся с земли.
«Ну и рожа!» — подумал он, разглядывая физиономию бандита с выпяченной челюстью.
— Мешок есть?
Шагин покачал головой.
— Котомка, сумка?
— Нету.
— А что имеется?
— Ничего.
Шарин понял: бандиты что-то разыскивают. Иначе не были бы столь настойчивы в своих расспросах. Похоже, знают о портфеле с ценностями.
Между тем бандит продолжал допытываться, с чем шли по степи путники. Шагин повторил, что нет у них никакого имущества.
— И не было?
— Было, — вдруг сказал Шагин. — Было, да отняли. Все как есть взяли.
— Кто?
— А я знаю? Какие-то люди.
— Когда взяли? Говори, матери твоей черт!
— Вчера было дело. — Шагин показал куда-то за овраг. — Верстах в тридцати отсюда.
— Мужики?
— Мужик и баба. — Шагин быстро взглянул на Сашу и убедился, что она поняла его игру. — Вдвоем были, вот как мы с ней. Шли мы по степи, как вдруг они выскочили из балочки, «пушку» наставили.
— А чего шукали?
— Мне это неведомо. Верно, оголодали, а у нас в торбе полкаравая было да шмат сала. Из рук вырвали торбу, тут же все и сожрали. Пришить нас хотели, да, видать, духу не хватило — баба-то, сами видите…
— У них что из вещей было?
— Не помню. Напужались мы…
Саша приподнялась на локте, поманила бандита.
— Портфель у них был, — зашептала она. — Портфель из черной блестящей кожи. Тяжелый, будто свинцом налит. Мужик, который тащил его, аж скособочился.
«Хорек», как мысленно окрестила Саша бандита, метнул быстрый взгляд на коллегу в бушлате. Разинув рот, тот прислушивался к разговору.
— Портфель, говоришь? — пробормотал «хорек». — Как свинцом налитой?
— Точно, — подтвердил Шагин. Он тронул бандита за рукав: — Хлеба не дашь?
— Чего? — крикнул «хорек».
— Хлеба дай. Не мне — бабе, видишь же, совсем невмоготу ей. Пожалей бабу, воин!
В ответ «хорек» сунул под нос Шагину кукиш и замысловато выругался.
«Матрос» громко расхохотался. Он был в восторге.
Старший дозора зашептал ему на ухо. Бандит слушал, согласно кивал. Потом закинул винтовку за спину, стал карабкаться вверх по склону. Вскоре он исчез за гребнем оврага, и оттуда донесся затихающий топот копыт.
Теперь пленников сторожил только «хорек». Впрочем, вот и еще один, — ведя в поводу коней, осторожно спускается к ручью.
Итак, обстановка улучшилась. Один из бандитов уехал. Оставшиеся — здесь, совсем рядом. Кони тоже а овраге. Все будто по заказу. Можно надеяться, что удастся уничтожить двух противников, завладеть конями. А тогда во весь опор в степь, на юго-запад. Благо теперь до Крыма рукой подать. В Крыму Советская власть…
Саша смотрела на Шагина не отрываясь. Скосив глаза, он поймал ее взгляд, все понял.