Украдкой согнул указательный палец, будто спускал курок.
Она чуть кивнула. Вот рука ее медленно поднялась к вырезу кофточки, нащупала рукоять нагана. Только бы не промедлить, выхватить револьвер по сигналу Андрея!..
Саша видела: Шагин чуть расставил ноги, напрягся. Вот-вот кинется на «хорька».
Она крепче ухватила рукоятку револьвера, оттянула курок.
И вдруг Шагин сник, беспомощно опустил руки. Теперь и Саша услышала шум, доносившийся сверху. Оба дозорных подняли голову, насторожились.
Сомнений не было: к оврагу скакали всадники.
ШЕСТАЯ ГЛАВА
1
Лобастый курган — четкое полукружие на ровной, как заштилевшее море, степи. Будто вдавили в землю гигантский шишак чудо-богатыря да так и оставили здесь на вечные времена. И прижился он, порос ковылем, ржавой щетиной перекати-поля…
На кургане двое пеших — мужчина и женщина, пятеро всадников. Ос — тановились, глядят на село. Оно в полуверсте отсюда, просматривается из конца в конец — церковь и четыре десятка белостенных хат, выстроив — шихся по сторонам единственной улицы. Каждый домишко будто кораблик в море: село утопает в зеленых волнах вишневых и яблоневых садов.
Двое верховых, дав шпоры коням, устремляются вниз по склону кур — гана. Остальные конвоируют Сашу и Шагнна.
Их вели всю ночь: появившийся у оврага второй бандитский дозор привез приказ атамана — всем, кто в степи, немедленно возвращаться в село.
Саше совсем плохо. Она повисла на руке спутника, едва переставля — ет ноги. Кажется, больше не выдержать. Но «хорек» заехал сзади, напи — рает конем.
— Крепись, Саша, — шепчет Шагин. — Во что бы то ни стало надо держаться!
И она делает шаг по склону кургана, еще шаг и еще…
Центр села. Подобие площади перед ветхой церквушкой.
Шагин усадил Сашу на землю. Сам остался стоять, разглядывая соб — равшихся.
Вокруг было много любопытных, в большинстве — женщины. Они стояли плотной молчаливой группой и с острым интересом наблюдали за пленными. Позади на церковном крыльце расположились бандиты — люди разного об — личья, в германских френчах и русских косоворотках, в цивильных пиджа — ках и даже телогрейках, несмотря на жару, все с винтовками, гранатами и револьверами. Здесь же, на паперти, торчали рыльца пулеметов — «мак — сима» и английского «гочкиса».
К площади подходили все новые люди — сельчане и обвешанные оружи — ем мужчины.
— Фельдшера надо бы, — сказала женщина в сапогах с обрезанными голенищами. — А то беда случится, здесь опростается.
— Где его возьмешь, фельдшера? — возразила другая. — До Никола — евкн шестьдесят верст махать.
— В Щеглах, слух прошел, тоже фельдшера наняли в прошлом месяце.
— Слух — он слух и есть…
Шагин профессионально запомнил короткий диалог, оглядел женщину в сапогах.
— Воды, что ли, принести, — сказала она, нерешительно посмотрела на конвоиров и ушла.
Толпа раздвинулась, пропуская на площадь группу людей. Впереди шел пожилой поджарый мужчина в синем щегольском френче и лаковых сапо — гах со шпорами, звеневшими при каждом шаге. Он был при шашке и маузе — ре. На голове лихо сидела квадратная польская конфедератка, но без ко — карды. Это был атаман.
В нескольких шагах от пленников он остановился и положил ладонь на рукоять шашки.
Откуда-то сбоку выскочил «хорек», пнул ногой Сашу:
— А ну, подымайсь!
— Я те подымусь! — Шагин решил, что при таких обстоятельствах лучше всего держаться независимо, шагнул к бандиту, гневно сжал кула — ки: — Не дам измываться над бабой. Гляди, будет случай, встречу тебя да посчитаюсь. Ух ты, кикимора!
Кто-то из зрителей рассмеялся. «Хорек» вскинул руку с нагайкой.
— Погоди! — сказал атаман.
Переступив с ноги на ногу, он коротким точным ударом свалил Шаги — на на землю.
— А теперь встань! — приказал он.