Сильные руки легко приподняли меня.
Не замерла? шепотом спросил Иен, усаживая меня к себе на колени. Не лето. Красиво играет, стервец!
На руках у Иена тепло и безопасно. Он берет мои озябшие ладони и засовывает себе под куртку. Приходится его обнимать. Сильный. Спокойный. Заботливый. Простить его, что ли? Где я найду мужа, который будет так меня любить? Ошибся парень, поступил дурно. Обманул, предал. Но ведь раскаялся!
Иен гладит меня по волосам. Флейта вгрызается в душу, ворошит забытые моменты: как цверг защищал меня перед князем, как целовал в мастерской, как побрился, потому что я попросила. На "побрился" я споткнулась, потому что сразу же вспомнила и все, что было дальше. В животе ухнуло. Я заерзала, а Иен вдруг крепко сжал меня руками и зашипел:
Сиди тихо, я не железный.
Заткнетесь вы или нет? нервно выкрикнул Валик. Достали своими нежностями.
Валь, ты чего? растерянно спрашивает Вилли.
Ничего. Бесят. Завидую я, понимаешь! Теперь, после рабства, меня ни одна наша женщина не примет!
Цвергини есть, люди
Мне нужна жена, которую я смогу через порог дома перенести, не надорвав спину, резко ответил альв. Тебя, Лиль, я ещё смог бы
Со сломанными рукамивряд ли, рыкнул Иен, крепче прижимая меня к себе.
Да понял я уже, уныло ответил Валик. Занято. Да и знаешь женщина, которая меня выкупилаэто не совсем такая жена, какую я бы хотел. Я должен быть героем, а не вот это вот всё.
Ты и есть герой, хрюкнул Вилли. Кто сказал, что герой должен быть положительным?
Иди на хрен.
Не могу, я ж не баба.
Твою мать, Вилли!
И это тоже неправда! Я на тебя совсем не похож. Если бы ты спал с моей матушкой
Я вдруг вспомнила матушку Вилликрупную властную гномку в лиловом платье с рюшамии заржала.
Да пошли вы все! резко бросил Валенуэль, поднимаясь. Видеть вас не хочу, бесчувственные чудовища!
Он швырнул флейту в сугроб и ушёл быстрым шагом. Мне показалось, что его плечи вздрагивают. Нам пришлось тоже подняться. Вилли достал музыкальный инструмент из сугроба, отряхнул его и убрал в карман.
Подумаешь, нежный какой, проворчал он. Обиделся. Дудку вот бросил. Глупо.
Успокоится, вздохнул Иен. Плохо парню, ну. Ещё шуточки твои. Ладно, спать пора, темно уже.
А мне совсем не хотелось спать. И все вроде хорошо: и окна стрельчатые, и потолки высокие, и воздуха много, и постель очень удобная, но не спится. Проворочавшись какое-то время, не выдержала. Накинула мягкий белоснежный халат, пахнущий цветами, сунула ноги в войлочные тапочки и пошла искать мужа. Ладно, Лиль. Уже пора поглядеть правде в глаза. Ты его все-таки любишь. И тогда, в Холодном Замке, тоже любила. Оттого и больно так было от предательства. Оттого и ненавидела его. Кто не проник в твою душуна того не обижаешься.
Тихо иду по коридору, тихо толкаю дверь комнаты, где разместили Морозного. И замираю, понимая, что он не один. Возле окна в неверном свете луны квадратная фигура цвергаи тонкий длинноволосый силуэт, который он обнимает. Внутри все сжалось. Я стиснула зубы, задержала дыхание
Валь, прекращай ныть. Я все понимаю: семья, родители, сестра. Ну не такой ты, не такой! Наплюй на них уже. Ты личность, Валь.
Выдохнула. Прокашлялась.
Можно к вам?
Лиль, заходи, конечно.
Длинноволосая фигура скрещивает руки на груди. Цверг неловко хлопает его по плечу.
Валик, а у тебя в роду дикарей не было? интересуюсь я. Знаешь, как у нас говорили: в каждой хорошенькой девочке, в каждой маминой лапочке могут когда-нибудь вылезти странные гены прабабушки. Может и в тебе какой-то дикий предок проснулся?
Были, криво усмехнулся Валенуэль. Один Райнуэль Свирепый чего стоит ну, я потом расскажу. Не буду вам мешать.
Так ты и не мешаешь, удивленно сообщил Иен. Тебе одному не надо бы. Посиди еще. Хочешь, сходим на кухню все вместе?
Но наблюдательный Валик все понял гораздо лучше толстокожего цверга. Он ушёл, тихо закрыв за собой дверь.
Лиль, а ты чего пришла? догадался спросить цверг.
Побрейся, тихо ответила я, подходя вплотную и утыкаясь лбом в его плечо.
Что?
Побрейся.
Он вздрогнул всем телом, осторожно обнял меня и переспросил:
Сейчас?
Да.
Сглотнул, потом подхватил меня на руки (сильный, надёжный!) и понёс в постель. Уложил на подушки, недоверчиво заглядывая мне в лицо. Стянул через голову рубашку, откинув куда-то в сторону, а потом дрожащими руками освободил меня от халата. Я не понимала, что происходит с Иеном: он тяжело и рвано дышал, вздрагивал, прикрывал глаза. На лбу была испарина. Очень осторожно, едва касаясь, он гладил кончиками пальцев мои плечи и шею, еле слышно коснулся губами губ.
Неправильно, нахмурилась я. Не так.
А как? выдохнул он.
Сделай, как будто ты главный, попросила я.
Он протяжно выдохнул и опустил лицо, пробормотав:
Тогда будет очень быстро и, наверное, больно. Уверена?
Да.
И меня словно камнепадом накрыло. Было, действительно, очень быстро. И даже немного больновсе, как он и сказал. Но только первый раз. Иен был нетерпелив и груб, но от его урчания и крепких рук все вспыхивало внутри. А еще он даже не пытался остановиться, нет. Он словно боялся, что я передумаю и убегу. А я ощущала себя любимой и очень желанной, и уже одного этого осознания мне хватало для удовольствия.
Надеюсь, альвы нас простят за то, что мы здорово шумели почти всю ночь.
Иен, тебя жизнь ничему не учит, да? лениво спросила я, когда солнце уже было высоко. Из тёплой постели вылезать не хотелось, да и в теле все ещё ощущалась сладкая усталость.
Что не так? всполошился цверг. В чем я опять провинился?
Ты ведь знаешь, что я уйду?
Ну. Я не должен был? Но прости, ты сама пришла. Если это было испытание на прочность, то ты, Лиль, дура, и я ни о чем не жалею. Всё равно бы не отказался. Или что, бриться надо было? Тут извини, терпения не хватило. Виноват.
Я не про это.
А про что? в голосе цверга тревога пополам с раздражением.
Дети, Иен. Мы не предохранялись. А что, если
Он шумно задышал, заворочался и сел, уставившись на меня.
Какие дети? с ужасом переспросил он. В смысле, дети?
Понимаешь, когда мужчина и женщина вместе ммм обмениваются физиологическими жидкостями
Лиль, что ты несёшь? Да, я готов признать, что был неосторожен. Надо было позаботиться. Но ты застала меня врасплох. Я только об одном и мог думать. Лиль, давай поженимся, а? Я и браслеты новые выковал. Сам. И я очень хочу детей. Ты ведь теперь не уйдёшь? А вдруг и в самом делеребёнок?
Уйду, конечно, вздохнула я. Я так близко к цели. Не могу же я все бросить из-за гипотетического ребёнка. Может, и не будет ничего. Значит, ты не специально
Не специально, хмуро ответил Иен. Но тебя теперь не отпущу. Как ты себе это представляешь? Одна будешь ребёнка растить? Я тогда с тобой пойду.
А зачем ты мне нуженбез документов, без образования, без навыков жизни в технологическом мире? Кем ты там будешьбомжом? Работать без документов нельзя, а я одна двоих не прокормлю. Да и не будет никакого ребёнка наверное.
А если будет? вкрадчиво спросил цверг. Давай тогда ты подождешь и убедишься точно.
Я задумалась. В принципе, ждать осталось недолго. Недели две, наверное. Но уйду как можно быстрее, и будь что будет. Если беременнаябуду как мама. Справлюсь.
Только попробуй отобрать у меня моего ребёнка, сжал руку на моем плече Иен. Тебя я ещё смогу отпустить. Если не любишь менявсе равно не удержу. Но за ребёнком даже в другой мир пойду.
Не сможешь. Папаша секстант свой в смысле перемещательный артефакт профукал. Никак ты в другой мир не сможешь.
Тогда я просто сломаю эту твою алмазную лилию. И никуда ты не уйдёшь.
Да? подскочила я, вырываясь из его рук. А кто тут заливал про доверие? Про "никогда не обижу и принуждать не буду"? Ненадолго же тебя хватило!
Так то о тебе речь шла, зло ответил Иен, тоже подскакивая и натягивая штаны. А ребёнокэто другое.
До тех пор, пока ребёнокчасть меня, ничего не другое. И вообще, какое тебе дело! Моё тело, мой ребёнок, моя жизнь. Тебя в ней не предусмотрено. Ты себя из моей жизни сам исключил.