Бальмедара повела гостей внутрь.
Внутри храм выглядел заброшенным, опять же, из-за торчавших отовсюду корней, опускавшихся с потолка лиан и других наглых представителей флоры, обосновавшихся здесь и не желавших депортироваться в леса. Своды купола возносились ввысь, и казалось, что они обмякнут, упадут и польются вниз самим космосом. Стены и колонны пестрили очень детальными и рельефными фресками с огромным количеством надписей, но ни у кого из троицы не было времени, чтобы их рассмотретьБальмедара вела гостей глубже в храм, а ведь Аполлонский даже успел достать карандаш и войти в режим художественной боевой готовности.
Остановились они лишь в огромном зале, утонувшем в купели мягкого лунного света, сквозь который крались ниточки фиолетового тумана. Здесь были зажжены аметистово-золотые лампады и какие-то аналоги современных фонарей, вот только светившиеся так же, как многочисленные ночные грибы в вековечном лесу. Грецион, в своем репертуаре, обратил внимание на огромную белокаменную статую пернатого змея в конце залаэто не понравилось профессору в разы больше, чем все предыдущее архитектурные изыскания.
Но, собственно, это все вещи описательные, а вот вещи действенные куда интереснеепотому что резко хлопнувший в ладоши барон, словно сотрясший землю, заставил вздрогнуть даже Бальмедару.
Еда! проревел он как очень голодный, но относительно обученный манерам медведь. Мой желудок уже начал сам себя есть!
Какой-нибудь серьезный дядька-ученый заметил бы, что при таком раскладе, учитывая размеры Брамбеуса и его желудка, от барона давно бы остались рожки да ножки, да и то, не факт, что остались бы.
Грецион и Федор Семеныч, не обладавшие столь молниеносной реакцией на еду в радиусе нескольких метров, отвели взгляд от храмового великолепия и увидели огромный каменные стол, накрытый всем, чем только можно: фруктами, кубками и сосудами с напитками, зеленью и даже мясомпоследнему пункту барон, похоже, радовался больше всего остального.
Да, вы верно подметили, барон. Прошу к столу, женщина жестом пригласила гостей.
А мы не помешаем им? уточнил Брамбеус, кивая в сторону четырех сидящих человек в таких же головных уборах и костяных украшениях, как у Бальмедары.
Они здесь исключительно ради вас.
Да нас еще и встречают с такими почестями! Эх, жалко старый алхимик куда-то попал, ну да ладно, сам виноват, что пропустит самое вкусное.
А ведь на этом столе сейчас могли есть нас, шепотом пошутил Федор Семеныч, известный любитель черного юмора разного уровня жестокостиговорят, что студенты даже сделали сборник с его самыми тяжеловесными шутками, назвав «Чернее черного».
Грецион промолчал.
Зато Бальмедара услышала, легонько рассмеялась и пошутила в ответ:
Если бы мы хотели, то уже бы съели вас. Но, увы, для украшений и одежды мы используем лишь кости ящериц.
А для мяса за столом? нахмурился Аполлонский.
Такие вещи лучше спрашивать после еды, подмигнул Грецион.
Троица уселась, поздоровалось с остальными четырьмя лемурийцамивсе они были мужчинамии приступила к трапезе, насев на еду так, что искры летели. В случае баронапочти буквально.
Грецион же очень медленно жевал какой-то фрукт, похожий на смесь манго и питахайи, продолжая молчатьпрофессор думал, раскручивая в голове все возможные винтики. Аполлонский уж распереживался, зная о разговорчивости своего друга, тем более в таких ситуациях, но как раз в этот момент Грецион посмотрел на Бальмедару и спросил:
Этот пернатый змей, он указал рукой в сторону статуи. Это ваш бог?
Мы отказались от религии, профессор, заменив ее на Духовный Путь, раздался старческий голос, прямо-таки наэлектризовавший воздухборода профессора даже слегка встала дыбом, а это зрелище уж точно не для слабонервных.
Пятеро лемурицев встали и отвесили поклон до того, как Грецион успел разглядеть, кто ответил на его вопросно в голове, по традиции, уже нарисовалась картинка. Профессор представил старца в здоровенной митре, обвешанного кучей золотых, костяных и аметистовых крашений, с посохом в форме змеи в рукахволне себе тянуло на одну из иллюстраций Аполлонского.
Ожидание не оправдалосьчто неудивительно. К столу мерно вышагивал лысый старик в простенькой белой робе, да к тому жес черными кругами-татуировками вокруг глаз.
Да это же Ганди, настоящий Ганди опешил Федор Семеныч.
Нет, поправила Бальмедара, выпрямившись. Это наш правитель, магус, Визирь Духовного Пути, Заххак
Грецион обратил внимание, что женщина пытается не смотреть на новоявленного. Непохоже было, что делала она это из трепета или невероятного уважениятак отводят взгляд, когда очень сильно стыдятся чего-то, ну, например, разбитой вазы, хотя мама многократно просила даже на сантиметр не приближаться к ней.
Спасибо, Бальмедара, сказал Заххак, и слова его вновь сотрясли пространство колючими и обжигающими искрами, словно дыхание огненного факира. А что же до религии да, мы отказались от наших пятерых богов в пользу Духовного Пути, профессор. А бывшие маги стали Гласами Духовного Пути.
Магус обвел рукой пятерых сидящих за столом лемурийцев и продолжил:
В отличие от дураков-Атлантов мы понимали, что человек не станет совершенным, не займет место божества, но оставлять это место пустым тоже не получитсянужна хоть какая-то опора, за которую мы будем хвататься в минуты морального сомнения, в часы отчаяния Для этого и нужен Духовный Путь, профессорэто всегда освещенная ярким огнем дорога, которая не дает людям сойти с того, что до́лжно и шагать не туда.
Каждое слово, произносимое Заххаком, отзывалось в голове ударом кувалды, оставляя в сознании вмятиныно они не причиняли адскую боль, как при десятиминутном прослушивании самого отборного мата на высоких тонах, а лишь какое-то время зудили.
А зачем тогда эта статуя? уточнил Грецион. У него всегда был пунктик насчет религии в голове, будь то постулат о могуществе четырех стихий, пантеон из пятисот с хвостом богов или вера в единую сущность, связующую все бытие своим эфемерным клеем. Как видел Психовский, проблема всех мировых религий, которые людей по идее должны объединять, состояла в том, что паломники постоянно смотрят на один и тот же банан, но кто-то говорит, что это яблоко, а кто-точто ананас. А сказать, что это просто фрукт, без лишних уточнений, никто не удосуживается. Или те же паломники, но в другой ситуации, глядят на огромную скалу с разных сторон, и ее поросшие деревьями склоны что-то им напоминают: кому-тоздоровенный нос, кому-тогрозный лик, кому-топораженную параличом кошку. Но сойтись на том, что это просто гора, а остальное дорисовывает воображение, никто даже не думает. Шизофрения в чистом виде, не иначе.
Это лик заговорил один из лемуирйцев, но Заххак перебил его.
Да, абсолютно вернолик Змееносца, знака, хранящего нас от разрозненности реальностей. Согласитесь, что такой подарок достоин статуи во имя себя.
И все это нам вы рассказываете, поинтересовался барон, который воспринимал многие фильмы уж слишком близко к сердцу, потому что собираетесь от нас избавиться, да?
Любой нормальный человек, если бы в его голове роились такие же мысли, не смог бы за обе щеки уплетать угощениянервишки дали бы о себе знать, но Брамбеус всегда считал, что ничего не должно мешать сытной трапезе, даже предчувствие подвоха и, какой пустяк, грядущей смерти. Иными словами, находясь на волоске от гибели, барон бы обязательно жевал что-нибудь питательное.
Потому что вы наши гости, поправил Заххак. А гости у нас бывают не так часто. Сами понимаете, единое для всех оттисков место под знаком Змееносца весьма не располагают к визитам. И раз вам было интересно узнать об этом каменном лике Змееносца, то почему я должен был молчать? К тому же, хорошо обращаться с гостями гласит Духовный Путь, а сойти с него вещь неподобающая.
Тут правитель покосился на Бальмедару, которая старалась смотреть на стол и никуда больше.
То есть, как гласите вы? уточнил до этого молчавший Федор Семеныч.