Мы с Командиром вышли из кабака по одному и разошлись, не прощаясь. За нашими спинами кто-то всё-таки попробовал побуянить, но после звука тупого удара шум голосов сделался не более обычного.
Снова в дорогу
Я продолжал придумывать себе всё новые и новые убедительные доводы, ради чего я ввязываюсь в это трижды неладное дело, уже глубокой ночью, лёжа в кровати рядом с Синичкой. Ну, а что я смог бы сделать, когда эта засранка нырнула ко мне под бочок совершенно голенькой? я ведь не железный, в конце-концов. Солдат может остановить полчище врагов, но он бессилен остановить одну женщину, если ей что-то втемяшится в голову.
Видя, что мне не спится, моя нежданная подружка приподнялась на локте, подперла ладошкой свою щёчку и принялась пальчиками другой руки гладить меня по плечу.
Знаешь, а у меня это в первый раз
Я поперхнулся и прокашлялся. Синичка сегодня прямо-таки завалила меня разными чудесами, начиная от вымытых полов и заканчивая вот этой фразой, мне оставалось лишь изумляться.
Нет, я не в том смысле! поправилась она после смешка. Сегодня я в первый раз делала ЭТО для себя, и только для себя, а не для разных вонючих козлов
???
Да, вот такая у меня жизнь сложилась: сначала я была честной и порядочной девушкой, а потом мне сказали: «Хочешь жрать? иди, работай в борделе!» Привезли, как куклу, в другую страну и сказали: «Вот твой новый дом.»
А кем ты работала у себя на родине?
Никем. Меня просто готовили замуж, как всех девиц. А потом а потом
У неё спёрло дыхание, и она не договорилатолько всхлипнула. Я не настаивал: мне было абсолютно всё равно, что там у неё случилось.
Хочешь, я буду с тобой всегда? До самой старости?
Я лежал уже готовый к её сюрпризам и ничем не выдал своих нахлынувших чувств. Кстати, моя старость придёт куда как раньше, чем её, а она не уточнила, чью именно мы будем дожидаться.
С тобой так хорошо и спокойно. Я точно знаю: ты меня не бросишь. Ты не умеешь делать зло людям.
Ты ничего обо мне не знаешь, кому и сколько зла я сделал.
Ты же ведь не нарочно это делал, у тебя работа такая. Я тоже в борделе жила не ради развлечений, она ещё раз коснулась моей кожи пальчиком. Главное: что у человека вот тут.
Она провела полоску по моему сердцу.
Что бы там у меня ни было, но мне скоро нужно уезжать в другую страну. Я не могу жить с тобой и оберегать тебяу меня, понимаешь, свои дела. Мне сделали хорошее предложениеи я уезжаю. Когда вернусь и вернусь ли вообщеодному Пресветлому известно. Или Нечистомуя никак не пойму, кто из них лучше обо мне всё знает.
Значит, и я тоже еду в другую страну, спокойно сказала девушка. Хоть на край света: за тобойкак за каменной стеной!
Я в армию буду вербоваться, дурёха! ответил я как можно более грубо. А в армии девкам можно околачиваться сама знаешь в каком качестве. Такое занятие ты и без меня найдёшь, и без жизни рядом с солдатнёй.
Она отвернулась и принялась тихонько всхлипывать. Что-то слишком уж попалась мне ранимая работница борделя.
Сама подумай: что ты будешь делать в этой Божегории? Языка не знаешь, работать не умеешь
Вообще-то, я родилась в Божегории, вскинулась Синичка. Слушай, возьми меня с собой! Что мне тут делать? опускаться до грязных кабаков, как все мои знакомые? Мне тут всё осточертело! А там у меняРодина, мне там обязательно что-то поможет! Я верю! Ну, возьми-возьми-возьми!
Ладно, завтра что-нибудь придумаю ко мне пришла одна мыслишка.
Моя интонация подсказала девушке, что для неё ещё не всё потеряно. Она сразу воодушевилась и кинулась меня дурашливо целовать.
Командир одобрил мой вариант прикрытия: я еду в Божегорию под видом сопровождающего молодой девушки, который затем планирует завербоваться в божегорскую армию. Девицаэто всегда отличный отвлекающий образ: все проверяющие сразу начинают пялиться именно на неё, а её спутникну, это так, пустое место. Когда-то мы с моей будущей женой точно так же и ехали по Божегории: никто ни разу не удосужился спросить у нас дорожные документы, все готовы были верить сразу на слово.
А сейчас нам состряпали и контракт двухсторонний, и непалевую подорожную: к нам в комнату сам лично приходил сморчок-нотариус, наши подписи собирал с поклонами и свою именную печать к контракту приложил. Простодушная Синичка, конечно, не догадалась просить, с каких это пор столичные нотариусы выдают подорожные листы, где стоит печать магистрата, а я не стал заострять её внимание на подобную мелочь.
Подорожную нам выписали до нашего посольства в Божегории. Во как! С одной стороны, это давало нам законное право проезда до их столицы, а с другойдавало некий призрачный шанс и Синичке. Ещё бы: нам вручили и третий документ, письмо в посольство, где излагалась убедительная просьба поучаствовать в судьбе невинного дитя (?!), попытаться найти его родную семью и вернуть в лоно оной. И подпись нашего министра иностранных дел, т. е. Лебедя. С такой ксивой даже самый рьяный страж закона не сможет придраться: личные просьбы министров считаются обязательными для всяческого содействия, даже если этоминистр другой страны, с которой нет войны.
Не могу я промолчать и не добавить: я не просил Командира помочь пристроить Синичку в её родной странея лишь обрисовал ему ситуацию в целом: у меня есть божегорка, под прикрытием которой можно пересечь границу. Кто такая? да бес его знает: говорит, что с семьёй её разлучили и к нам в бордель привезли; никакой лирики я не разводил. Так что письмо Лебедя на имя нашего послаэто исключительно его личная инициатива.
Что заставило его потратить своё драгоценное время и чернила на эту бедную девочку? как знать этот прохиндей несколько раз шокировал меня своей непонятной сентиментальностью, хотя когда-то ему приходилось общаться по работе и с циниками, и с опустившимися личностями, и с отъявленными лгунами изо всех слоёв общества. Прямо как мне, только я ещё и руки кровью пачкал. Я ещё как-то смог бы понять, если бы Лебедь сам иногда пользовался услугами Синички, но, судя по всему, онптица совсем не из нашего леса
Девчонка прямо вся сияла, и постоянно повторяла: «Я же говорила, что всё будет хорошо! Я же говорила, что всё будет хорошо!» По ночам она осыпала меня бурными ласками; я, конечно, ими пользовался, хотя где-то в душе свербело чувство неловкости: никакой моей заслуги нет, я же просто предложил использовать её как ширму Конечно, я мог бы сказать ей, что можетслучиться всякое: её семья не найдется, или снова грубо откажется, как когда-тои куда она потом пойдёт? Но у меня язык не поворачивался говорить такое, я боялся спугнуть чужую удачу.
Почтовая карета доставила нас в столицу Божегории. По пути Синичка жадно вглядывалась в окно, силясь узнать родные места и приходя в неописуемый восторг, если память одаривала её знакомой картинкой. Запылённые пассажиры не разделяли её щенячьей радости: она их больше утомляла, чем веселила.
Одним словом, путешествие, прикрытое официальными документами по самую крышу кареты, не принесло нам ни одного приключения. Ни колёса не ломались, ни разбойники не нападали. В корчмах Божегории и вовсе все кушали смирно, солидно, чем-то напоминая мне ярмарочную корчму, в которой я обретался последнее время; мой намётанный глаз тщетно пытался определить, где тут прячется вышибала. Не удивлюсь, если их тут и не держали
Самый сложный вопрос, который требовалось решить в самый последний день нашего совместного обретания, что надеть на приём в посольство? Я, конечно, был уверен, что карминовое платье, ведь оно же являлось самым красивым. В ответ шустрая девица закатила свои чёрные глазки, обречённо сказав что-то типа того, что все мужикиодинаковые и ничего в нарядах не понимают. Я хотел было сдуру ляпнуть, что знаю одного такого, шибко разбирающегося в этикете, но вовремя прикусил язык. Синичка, напротив, свой показала свой розовый язычок, поддразнивая меня:
Там же будут солидные дяденьки, я же не могу прийти к ним одетой, как портовая шлюха!
Да много ли ты их видела, шлюх портовых? возмутился я и тут же мысленно щёлкнул себя по носу: я и сам-то с ними дела никогда не имел, так что не специалист.